Придуманная жизнь (ЛП)

И, наконец, будто нам это и не нужно, мы встретились только вечером в следующий

четверг. Я уже и не надеялась, потому что думала, что мы так никогда и не соберемся на чашку кофе. Но, как раз в тот момент, когда я села в машину, чтобы вернуться домой, раздался телефонный звонок:

- Тебе удобно встретиться сегодня?

- Идет, – ответила я, согласившись на встречу. – Вот только где?

Он сказал, что у него было на примете одно отвязное местечко, которое открыли недавно

в Латинском квартале, и, если я не против, то он предлагает посидеть там.

- О’кей, нет проблем, – одобрила я.

Ты идешь на свидание с чуваком, с которым едва знакома, о котором почти ничего не

знаешь, кроме каких-то вещей, связанных с твоей работой, и при этом наряжаешься так, будто давно встречаешься с ним, хоть он об этом и не знает, – все это довольно странно. Я

нервничала, ведь после Альберто я ни с кем не встречалась. И дело не в том, что я ни с кем не знакомилась. По вечерам многие знакомятся, но знакомство и свидания – это совсем не одно и то же. По вечерам ты дурачишься с одними, с другими, но потом ты уходишь и, вероятней всего, никогда больше не увидишь их в своей жизни. Но с Мауро все по-другому, потому что хоть он и не каждый день находится в агентстве, но всякий раз, когда у него встреча он появляется там, и, как ни крути, а он с твоей работы. А поскольку он с твоей работы рано, или поздно, ты встретишься с ним, а значит, ты должна следить за тем, что говоришь, ты не можешь болтать всякие глупости, тогда… О чем же говорить?

Поначалу я не знала, как себя вести. По правде говоря, войдя в бар и увидев Мауро, я даже

не знала, поцеловать ли мне его, или нет. В итоге поцеловала, потому что в жизни все намного проще, чем в твоем воображении. Мы заказали пиво, и стали говорить о цветах, поскольку у нас не было другой темы для разговора. Он припомнил недавний букет и спросил, живы ли цветы. Я призналась, что они протянули только несколько дней, потому что я забывала сменить им воду. Он заметил, что те, у кого есть цветы, должны их поливать. Я ждала, что он спросит, кто мне их прислал, но он этого не спросил. Так что я ушла еще за двумя банками, а когда вернулась, мы начали говорить о работе. Это единственная наша общая тема.

На третьем заходе мы продолжали говорить о работе, но болтали обо всех, что гораздо

интереснее.

На четвертом мы принялись говорить об игорных заведениях.

На пятом – говорили о путешествиях.

На шестом пивном заходе мне показалось, что Мауро был очень милым и славным, и что

мне нравится болтать с ним.

На седьмом он неторопливо придвинулся ко мне, еле слышно проговорив: “Ты очень

красивая”, и поцеловал. Когда ко мне вернулось дыхание, я посмотрела на Мауро и сказала:

- Тебе этого не понять, Мауро, но я хочу уйти домой.

И ушла.

Глава 13. Отношения с Мауро в двух словах.

Мне не удалось объяснить свой глупый уход Рите с Карлотой. Мы устроили заседание

круглого стола в доме моих родителей, стоящем средь чистого поля. Здесь мы можем только есть, пить и разговаривать, поскольку в радиусе пяти верст в округе ничегошеньки нет. Прежде чем поехать в никуда, мы пошли затовариться в местный супермаркет.

- Не приходите с едой, от которой я толстею, – сказала Карлота, улучив момент, чтобы

поболтать с кем-то по мобильнику, поскольку в доме нет связи.

Мы с Ритой наполнили тележку, положив в нее пакет лимонов, дюжину банок тоника,

бутылку джина и направились к Карлоте, с головой погрузившейся в разговор. Тележкой,

полной выпивки, мы двинули ей по заднице.

- Вы че? – взвизгнув, подскочила Карлотта.

- Ну вот что, давай-ка, кончай трепаться и идем за овощами, ты ведь из нас

единственная, кто умеет их выбирать.

Когда мы вместе, я вполне счастлива. И если бы они не приходили побыть со мной в эти месяцы, я была бы уже мертва. Вскрыла бы себе вены, или напилась снотворного...

Снотворное – лучше, потому что вскрытие вен вызвало бы большую шумиху, это слишком

скандально. Хотя однажды мне рассказали, что таблетки тоже не очень-то хороший выбор,

потому что когда тебя находят, все простыни заблеваны и стоит жуткая вонь. Иногда я размышляю, какой будет жизнь без меня, если б я умерла, и кто придет на похороны. Было бы классно, если бы прочитали что-нибудь из того, что мне нравилось, а, быть может, включили красивую музыку. Думаю, они спорили бы о музыке, а поскольку мне нравится любая музыка, они не знали бы, что выбрать. Рита сказала бы, что лучше всего поставить один из тех дисков, которые она мне записала для прослушки в машине. Пусть он звучит во время прощания. Карлотта заметила бы, что идея замечательная, но в этом случае придется просить разрешения установить перегородку, потому что народ счел бы это праздничным прощанием. После поминок они должны были бы удалить номер моего телефона со своих мобильников, и мы больше никогда не увиделись бы. Однажды я прочитала в книжке “Помоги себе сам”, что если кто-то думает о своей смерти, то это оттого, что он – эгоцентрик. А я думаю об этом из любопытства. Ох уж это любопытство! Я не рисую себе картин, как я умираю, а просто представляю, что умираю. А потом размышляю, кто бы тебе позвонил, и что ты стал бы делать, узнав о моей смерти, было бы тебе жалко меня, или нет. Зная тебя, могу предположить, что, вероятно, ты даже не пришел бы на похороны, чтобы не встречаться с немым укором моей семьи и друзей, к чему тебе лишнее беспокойство. Ты пришел бы на кладбище несколько дней спустя, чтобы положить цветы, которые никогда не присылал мне на работу. Уверена, ты плакал бы. Стоя в одиночестве перед моей могилкой, ты проливал бы слезы, прощаясь со мной, точно так же, как в тот день, когда ты меня бросил. И ты сказал бы мне: “Прости меня, любимая, прости”. Стоп! Кончай! Хватит!

Добравшись до дома, мы потратили два часа на то, чтобы растопить камин и приготовить кабачки, фаршированные мясом с сыром. Сидя у камина, мы нарезали салат из свежих фруктов и налопались оливок с огурчиками, потеряв счет банкам пива, которые успели выпить.

Вкратце я рассказала им о “чашечке кофе” с Мауро. В ответ они в один голос заявили, что я была дурой и, что останься я тогда, разом выбросила бы Бето из головы. Рита сказала, что ничто так не лечит, как новая любовь. А Карлота добавила, что, если я не вылезу из своей раковины, то и вовсе стану похожа на новоиспеченную мусульманку. По ее мнению, первое, что я должна сделать, это очистить свой разум, избавиться от мыслей и заново раскрыться, идя навстречу новым ощущениям, особенно сексуальным.

- Да идите вы, оставьте меня в покое, – сказала я подругам. – Для того, чтобы мне кто-

нибудь понравился, должно случиться землетрясение.

- Какое еще землетрясение, – рявкнули они. – Что ты мелешь! Провести ночь,

кувыркаясь в постели, еще не означает встретить мужчину своей жизни. Сколько еще будет так продолжаться? В конце концов, ты и так уже год провела без мужика.

- Мне все равно, – ответила я.

- Да уж, конечно, конечно, все равно, но мы уже видели.

Рита поведала нам о своих отношениях с тем аргентинцем. О том, что они, в который уж раз, расставались, потому что этот тип говорит, что у него много работы в открывающемся игорном клубе, и теперь он не может уделять ей столько внимания, сколько уделял раньше. Мы с Карлотой спросили, о каком внимании идет речь, если его и раньше-то никогда не было заметно. Рита упорно стояла на своем, утверждая, что прежде он каждую неделю звонил ей. Пусть они и не встречались, но Рита знала, что он думает о ней. Ведь он сам шептал ей об этом, а у него такой аргентинский акцент! Он посылал ей песни на фейсбук, а вот теперь заявил, что хочет иметь более свободные отношения. Рита подозревает, что он говорит так, потому что перекинулся на других.