Кокон

— Все забыть, типа ничо и не было? — он криво усмехнулся.

— Да.

Мимо прошла Алла Борисовна, преподаватель математики, настороженно покосилась в нашу сторону.

— До вторника, когда будет следующее мое занятие, у тебя куча времени, чтобы подумать, — сказал я, внимательно глядя ученику в лицо, оно оставалось серьезным.

Он ничего не ответил, я развернулся и направился в учительскую, отчего-то уверенный, что на следующий урок Антон обязательно явится. Спиной я чувствовал, что он провожает меня пристальным взглядом.

В учительской было тихо и напряженно, хотя большая часть преподавателей находилась здесь.

— Чего такие мрачные, коллеги? — спросил я, на что получил ответ, что Вера Семеновна, преподаватель биологии, вчера свалилась с инфарктом и теперь пребывает в больнице, а если даже и выкарабкается, то вряд ли вернется к преподавательской работе.

Я прошел в кабинет директрисы, Инна Марковна сосредоточенно тыкала пальцами в кнопки телефона, завидев меня, молча кивнула на стул, я сел.

— Занято, черт, — тихо выругалась она.

— Как она? — спросил я, имея в виду Веру Семеновну.

— Вечером схожу проведать, — устало отозвалась директриса. — Не хочешь меня сопроводить?

— Боже упаси! — испугался я, потому что терпеть не мог больниц. — Я её почти не знаю, а она женщина пожилая, сердце опять же больное — увидит меня и, не приведи господи, вообще концы отдаст! От меня и здоровые то шарахаются.

Инна Марковна усмехнулась.

— Ты, похоже, никогда не теряешь чувство юмора, — сказала она.

— Иначе нельзя, тотальная серьезность — прямая дорога к преждевременной старости. Кем вы её замените?

— Хотела бы я знать, — тихо произнесла директриса, а потом с таким хитрым прищуром на меня воззрилась.

— На меня не смотрите, я в биологии ноль!

— Я думаю, ты смог бы преподать и биологию, и физику, а может и английский язык.

— Надо Алёну подключить, — поспешил я сменить тему. — У неё вроде были какие-то знакомые девчонки, недавно институт закончившие. Пойду с ней поговорю.

Я поспешно поднялся и направился к двери.

— Как твои занятия? — догнал меня вопрос Инны Марковны уже на пороге. — Орал сегодня на кого-нибудь?

— Не орал и никого не бил! Моими стараниями дисциплина налаживается! — с гордостью отрапортовал я и торопливо покинул кабинет.

Алёнку я искал долго, потому что её нигде не было, а нашел в своем кабинете, оказывается, она меня там ждала. На ней были черный брюки классического покроя и короткая белоснежная рубашка, верхняя пуговица была расстегнута, и на смуглой коже интимно блестел маленький серебряный медальон в виде Луны. Этот медальон я ей подарил на день рождения в прошлом году. До сего момента я не замечал, чтобы она его носила. Алёна сидела в моем кресле, закинув ногу на ногу и в пальцах правой руки, каждый из которых завершала алая капля маникюра, крутила карандаш.

— Грек, — констатировала она факт моего появления.

— Госпожа Луна, ты обязана меня спасти! — я рухнул перед ней на колени и сложил руки в замок. — Марковна жаждет моей смерти, она решила, что я могу вести биологию!

Алёна бросила карандаш на стол и теперь смотрела на меня с хитрой улыбкой, и я вдруг понял, что и эта улыбка, и намеки директрисы — все это неспроста. Я вскочил с колен и возмутился:

— Ах ты интриганка и манипуляторша! Это по твоей милости Марковна думает, что я способен вести биологию?!

— Просто намекнула ей, что тебе это по плечу. А разве нет?.. Хотела посмотреть, насколько она тебе доверяет, — ответила Алёна, сдабривая слова самой бессовестной на свете улыбкой. — Ещё немножко, и это доверие станет безграничным. Кстати, ты единственный, к кому она обращается на «ты». Похоже, она наметила тебя в свои преемники, так что лет через пять ты вполне можешь занять её место.

— Хватит меня уже грузить этой хернёй! Бери телефон и звони своим знакомым. Я не буду читать биологию!

Алёна, все так же улыбаясь, достала сотовый и, несводя с меня хитрющих очей, набрала номер.

— Леночка, привет, — сказала она в трубку. — Пора начинать трудовую деятельность. У нас есть место преподавателя биологии, так что завтра ждем тебя в лицее…

Я внимательно выслушал реплики Алёны в адрес будущей преподавательницы биологии, успокоился, уразумев, что свежеиспеченная училка назавтра послушно явится устраиваться на работу, спросил Алёну, не хочет ли она романтического секса, то есть, нет ли у неё желания трахнуться со мной прямо тут, в кабинете информатики на моем рабочем столе, получил в ответ ехидно-отрицательное «неа», пожал плечами и направился к выходу. В дверях оглянулся, сказал:

— Дверь запри, королева интриг.

— Просто удивительно, — произнесла Алёна, хотя никакого удивления в её голосе не чувствовалось — одна сплошная насмешка. — Молодая незамужняя девушка устраивается на работу, а ты не выказываешь и капли интереса.

— Я принял обет целомудрия!.. И, чтоб ты знала, это мерзко и подло! Положить под меня невинную девушку, только чтобы я отстал от тебя?! Даже я на такое не способен!

Я с грохотом захлопнул дверь, улыбнулся, присел и заглянул в замочную скважину. Алёна сидела неподвижно и смотрела куда-то в пространство перед собой. Её глаза были подернуты дымкой толи размышлений, толи воспоминаний, а на губах блуждала едва различимая улыбка, из тех, которые идут из самого сердца, а потому эта улыбка могла быть отражением и тихого глубинного счастья, и невыносимой тоски, беспредельной веры, и полного смирения. Улыбка, расшифровать которую было невозможно. Я вдруг осознал, что подсмотрел что-то настолько личное, что никогда не смогу познать, если даже перечитаю все её дневники, и переворошу все её нижнее белье. Кованые сундуки чужих судеб, — они всегда громоздки и тяжелы. Чтобы нести их, нужна стальная сила воли и огромный запас ответственности. Меня это пугало, я торопливо поднялся и, не мешкая, отправился домой. Некогда мне было разбираться в тайнах Алёнкиного сердца, или тем более, фантазировать о юных телах будущих преподавательниц биологии, надо было придумать, где раздобыть две материнские платы, один процессор, видеокарту и пару мониторов. Все остальное у меня было.

Во вторник, 11-го сентября, я притащил на работу все комплектующие для сборки ПК. Я сидел в аудитории, и ждал, когда ученики займут свои места. Антон зашел предпоследним, бросил на меня взгляд, я ему кивнул, он кинул в ответ. В его глазах я не различил негатива, а стало быть, инцидент был исчерпан. Признаться, я испытал облегчение. Я сказал:

— Так, молодежь, сегодня мы соберем Натальин комп, а заодно разберемся, какая железяка зачем нужна и как называется.

— Мой? — выдохнула Наташа и даже привстала. Её личико отражало смесь смятения, удивления и робкой радости. Той радости, которая готова испугаться, потому что опыт подсказывает — в жизни ничего не бывает бесплатно.

Я никогда не любил эти сопливые проявления чувств, потому ответил довольно грубо:

— Твой, Наталья, твой. Не могу же я допустить, чтобы мои подопечные не имели возможность выполнить домашнее задание. И не переживай, требовать с тебя плату натурой я не стану. Во-первых, не хочу в тюрьму за совращение малолетних, и во-вторых, что важнее, ты не в моем вкусе.

Несколько девочек ехидно улыбнулись, косясь то на Наталью, то на меня, типа, «не-в-той-ты-весовой-категории-подруга-чтобы-заарканить-такого-мужика», парни улыбнулись, некоторые откровенно заржали, Наташа, конечно же, смутилась, у неё даже мочки ушей покраснели.

— Так, хватил зубы скалить! — прикрикнул я. — За дело. Мельников, иди сюда, будешь мне ассистировать, а вы все тоже отрывайте от стульев жопы и смотрите, что и зачем мы делаем. На следующем занятии я спрошу вас, какая железяка как называется, и какую функцию исполняет, и того, кто не будет этого знать — убью!

За сорок минут комп был три раза собран, разобран и опять собран, так что вроде все уяснили, что куда и в какой последовательности вставляется, а главное, зачем оно вообще нужно. Весь урок в аудитории стоял «производственный» гам, который меня даже радовал, потому что являлся частью собственно урока.