Новый Мир ( № 2 2009)

Рустам Рахматуллин относится к той редкой категории авторов-«традиционалистов», которым удается отчасти деконструировать средневековое мышление, закрытое от нас несколькими слоями напылений Нового времени. К примеру, что для современного читателя средневековая формула «Царство — это брак»? Не более чем темная метафора. Между тем автор свободно мыслит такого рода «метафорами» и раскрывает их буквальный смысл: «Иван брачуется с Премудростью. И одновременно овладевает городом Святой Софии. <…> Иван насилию над Новгородом предпочел чинное сватовство. И Новгород ответил на любовь Ивана Третьего, отвергнув домогательства Литвы».

Книга открывается дивным, каким-то сказочным даже сюжетом о белом кречете, вписанным в историю «нового начала Москвы». Участниками сюжета оказываются царь Иван III и София Палеолог, архитектор Аристотель Фиораванти и святой мученик Трифон, царь Соломон и его сын Китоврас… Это сюжет об Успенском соборе, с которого начинается Московский Кремль. Заканчивается же книга Коломенским — царским селом с его «небывалым чудом», церковью Вознесения, и хранящейся в Казанском соборе Державной иконой.

Историософский чертеж книги безупречен: метафизика русской истории раскрывается на пути от Новгородской Софии к Москве, где Премудрость Божия узнала себя в Успевшей Богородице, а затем, в день падения Русского царства, открылась в образе Коломенской Державной хранительницы Земли Русской.

Таинственен исток Московского царства, таинственен и его исход. Автор, щедро делящийся с читателем тайнами прошлого, целомудренно умолкает перед тайнами будущего — еще не раскрывшимися и в полной мере не обнаружившими себя.

КНИЖНАЯ ПОЛКА АННЫ ГОЛУБКОВОЙ

+ 9

Массимо Маурици о. «Беспредметная юность» А. Егунова: текст и контекст. М., «Издательство Кулагиной»; «Intrada», 2008, 254 стр.

Однотомник Андрея Егунова (Николева), включивший в себя также и обе редакции поэмы «Беспредметная юность», уже выходил в Вене в 1993 году под редакцией Г. Морева и В. Сомсикова. Вторая st1:personname w:st="on" редакция /st1:personname поэмы и ее отдельные фрагменты, насколько можно судить по приведенной в книге библиографии, публиковались в периодике. Однако эти издания в настоящее время практически недоступны даже профессиональным литературоведам, не говоря уже о более широком читателе. Поэтому нынешнее отдельное издание обеих редакций поэмы стало восполнением одной из многочисленных лакун, существующих в наших представлениях об истории литературы ХХ века. На мой взгляд, эта поэма — значительное произведение, которое со временем займет подобающее место на полке русской классики. Кроме текста поэмы, книга содержит также подробную биографию, комментарий и библиографию трудов Андрея Егунова и посвященных ему работ современных исследователей. Некоторый недостаток книги уже отмечал в своей рецензии Григорий Дашевский: она представляет собой нечто среднее между монографией и комментированной публикацией. В первом случае обе редакции поэмы следовало бы разместить в приложении, во втором случае приложением стали бы биография и комментарий. Тем не менее замечателен обширный кругозор автора комментария и его трепетное отношение к русской литературе. Контекст поэмы, намеченный итальянским филологом, уже дает возможность ее многопланового прочтения. Надеемся также, что и другие исследователи не обойдут своим вниманием этот замечательный памятник русской литературы 1920 — 1930-х годов. Эта книга еще раз подтверждает печальную мысль о том, что мы до сих пор не имеем полной картины происходившего в русской литературе этого периода.

Дмитрий Кузьми н. Хорошо быть живым. М., «Новое литературное обозре­ние», 2008, 352 стр.

Это первая книга человека, издавшего очень многих современных русских поэтов, инициатора и куратора многочисленных литературных проектов и вообще — одной из ключевых фигур современного литературного процесса в целом. Его стихи, переводы и статьи публиковались в различных журналах, сборниках, антологиях, но отдельная книга появилась впервые более чем за двадцать лет активного участия Дмитрия Кузьмина в литературной жизни. Конечно, это издание сразу привлекло к себе внимание литературного сообщества, тем более что оно, кроме стихов самого Кузьмина, включает также переводы британских, американских и украинских поэтов. Эта книга хорошо демонстрирует разницу между сложившейся репутацией или даже, если хотите, мифом о несгибаемом кураторе и реальной творческой личностью. О стихах Кузьмина, в том числе уже и об этой книге, написано достаточно много. Однако читатель с некоторым удивлением обнаруживает, что в стихотворениях, кроме всего прочего, присутствует еще и большая доля сентиментализма, причем чуть ли не в таком же виде, как и в конце XVIII века. Стихи Кузьмина, со всем их вниманием к мелочам, к отдельному мгновению, утверждают непреходящую ценность частной жизни, что в наше время, когда происходит постоянное сужение области личного, конечно же очень важно. Очень любопытны также предисловие, составленное из фрагментов интервью, взятых у Кузьмина в разное время различными деятелями литературного процесса, и комментарии к стихам, которые сами по себе являются полноценным произведением. Особенно хороши комментарии, превращающиеся временами в беглые заметки о себе, о времени и о жизни вообще. И вот как раз здесь Кузьмин выступает не в роли беспощадного критика, учителя или пропагандиста, такой привычной для большинства участников литпроцесса, а в роли тонкого, умного и чувствительного наблюдателя, замечающего в окружающем мире многие важные и существенные детали.

Павел Жагу н. In4. Книга стихотворений. СПб., Издательство «Пушкинского фонда», 2008, 176 стр.

Павла Жагуна обычно называют поэтом и музыкантом, сам же он от второго определения отказывается, с некоторой долей недовольства утверждая, что никто не говорит — мол, такой-то является поэтом и дворником. Похоже, музыку Жагун в большей степени воспринимает как профессию, а поэзию — как призвание. Однако влияние большого опыта музыкальной работы в его стихах, безусловно, чувствуется. Кроме того, Павел Жагун — автор текстов многих популярных песен, и этот опыт тоже крайне важен, потому что в стихотворениях Жагуна абсолютно отсутствует стремление быть понятным, как-то пойти навстречу своему читателю или слушателю, который должен проделать достаточно значительную внутреннюю работу, чтобы совпасть с ритмом и звучанием этих стихотворений.

Первая книга стихов Павла Жагуна «Радиолярии» вышла в 2007 году, но ее, конечно, ни в коем случае нельзя назвать «первым опытом». Стихи Жагун пишет практически всю жизнь, хотя до сих пор они, в отличие от текстов популярных песен, были известны только узкому кругу его друзей и знакомых. Поэтому обе книги — «Радиолярии» и «In4» (в данный момент еще одна готовится к публикации) представляют нам вполне сложившегося самобытного поэта со своей достаточно четко сформулированной творческой позицией, отсылающей в первую очередь к творчеству сюрреалистов, а затем — к прочитанной через них русской поэзии XIX — ХХ веков. И если в первую книгу вошли небольшие рифмованные стихотворения, то вторая состоит из больших циклов, каждый из которых, в свою очередь, является как бы маленькой книжкой. Эти циклы очень разнообразны, и практически каждый интересующийся стихами читатель может найти здесь что-то ему близкое. Для стихов Жагуна очень важна звуковая интерпретация текста — они как бы сами провоцируют произнесение их вслух. Чаще всего основным смысловым элементом стихотворения служит строка, которую во время авторского чтения Жагун специально выделяет паузой. Однако при разном подходе к воспроизведению таким носителем смысла может оказаться и строфа, и целое стихотворение. Установка на спонтанность творческого акта и синтез искусств наряду с погружением в глубины индивидуального сознания свидетельствуют об актуализации в творчестве Павла Жагуна модернистских тенденций.