Землячки 3. Интерес (СИ)

- Как же они умудряются без кислорода-то?

- В книгах написано, что после семидесяти лет у человека нервные клетки атрофируются, отмирают, значит. А они научились без нервов жить. А раз нервов нет, то и не болит ничего, и умирать не от чего, не стареют даже. И Хиросима с Нагасаки им нипочём, столько лет прошло, а всё ещё все живые, встречаются, вспоминают. Видно, без нервных клеток и радиация им не грозит.

- Вот здорово! Узнать бы секрет.

- Девчонки! - Послышалось издали. - Выпить подано!

- А ночью вода горячей совсем кажется.

- Значит, всю ночь влюбляться в воде сегодня буду, - смеялась Нина.

Ранним утром Аксана сидела на камне, подложив под себя ветровку. Мелкие волны ласково облизывали ноги.

- Сегодня восход не такой, как был вчера, - думала она.

Пустынный берег с обеих сторон с каждой минутой преображался. Тёмные неприступные во второй половине дня горы утром превращались в цветущий улыбающийся ковёр за спиной. Высокие глыбы, торчащие из воды понизу сверкали миллиончиками зеркальных граней.

- На Уральский кварц похоже, - мелькнуло в голове.

Пошла по воде, потрогала рукой -- осыпается.

- Нет, не кварц. - Попробовала на язык. - Обыкновенная соль.

х х х

Она отдыхала здесь. Ей приходилось сотни раз видеть заходы солнца за море, за горы, за поля, за разнообразные извилины горизонта, но восход солнца она видела впервые. Это была совсем другая энергетика, пронизывающая, всепроникающая, многообещающая.

Это огромное круглое чудо в течение получаса пристально вглядывалось в неё, молчаливо испытывая на дружественность, или противостояние, пыталось смутить её взгляд, её сердце, гипнотизировало, с лёгкой усмешкой каждую секунду меняло своё окружение от туманной дымки на горизонте до пылающей жаром окружности около себя. Тёмные ресницы в виде облаков то затемняли его взор, то вновь распахивались, освещая с новой силой пространство, отражаясь на водной глади. Она наслаждалась этой молчаливой игрой -- морская вода не позволит спалить её душу. Вот уже нижний край его оторвался было от воды, это, видно, жар растопил своё ложе, образовав полукруглую выемку на поверхности моря. Всё-таки они договорились меж собой, море осталось морем, а солнце шло своим путём -- ровная воздушная прослойка появилась между ними. Море казалось теперь только узкой блестящей полоской между ней и пульсирующим красно-оранжевым кругом, который приближался к ней всё ближе и ближе, разгоняя вокруг утреннюю сырость и серость. Как и вчера, она, захватив рукой ветровку, поднялась на огромном сером валуне во весь рост, откинув волосы и гордо подняв к нему своё лицо:

- Здравствуй, Солнце! Это опять я, Аксана! Красивая! Сильная! - И засмеялась. - Вот мы и встретились. Один на один. Поднимайся выше! Свети нам! Грей нас! Радуй нас! Нам так с тобой хорошо!

Два утра, проведённые на солёных камнях, на одном уровне с медленно поднимающимся оранжевым кругом, просветили насквозь всё её существо. Лицом к лицу. Только она и Солнце. Даже когда её обличье болтало, веселясь у костра за стопкой спирта, она видела, что на том камне, торчащем из воды, сидит её душа и общается через море со своим краснолицым гипнотизёром, который только ей, первой, посвящает свои утренние два часа. Им никто не мешал -- вся большая страна за её спиной ещё спала.

Аксана заметила, что Дмитрий, искупавшись, вдоль по берегу направляется к ней, и подумала:

- Слава Богу, мужчина не надоедливый попался.

- Аксана, ты поди скучаешь? - Присел напротив.

- Нет, - улыбнулась она, - отдыхаю. Хорошо мне.

- Ты замуж хочешь? - Спросил вдруг.

- Хочу, - засмеялась она.

- Так что же у вас там мужики-то, слепые что ли все! Или никто не нравится?

- Нравится.

- Так в чём дело?

- Не созрел ещё.

- Как его фамилия, говори?

- Козырин.

- А зовут?

- Алексей.

- Сегодня же скажу директору вашему, чтобы ускорил это дело.

- Так он не здешний.

Весёлые голубые глаза её собеседника изменились до неузнаваемости.

- Из Владивостока?...

Она вдруг осознала, что наговорила лишнего, и слезла в воду. Дмитрий шёл рядом.

- Я знаю такого человека... Но, Аксана, он женат!

- Был женат. - Она уже поняла, что они говорят об одном и том же. - Как тесен мир, - думала она, - даже любовники на разных полюсах знают друг друга.

- Давай уточним, мы говорим об одном и том же человеке? Я знаю Козырина Алексея Тихоновича.

- Как ни странно это звучит, но я -- тоже.

- Давненько мы с ним не встречались, надо будет его как-то навестить.

- А встречались-то где? - Засмеялась она. - На этом вот берегу?

- Ну, знаешь, осудить-то каждого можно.

- Да я шучу, сама всё понимаю.

- А мужик он нормальный. Я ведь, Аксана, очень многих людей знаю, это всё с работой, со службой связано.

- А ты сам-то женат?

- Нет, не женат. Но женщина рядом есть, живём седьмой год вместе.

- Так что не женитесь?

- Так она замужем, - засмеялся он.

х х х

Наташка, видимо, тоже решила её замуж выдать. Кто её надоумил до этого, неизвестно, но заявилась с бравым молодцем вечером прямо к ней домой.

- Аксана Викторовна, я решила в гости зайти, никогда у вас не была.

- Проходите, смотрите моё хозяйство. Как твоего спутника звать-величать?

- Витя Комов.

- На-ко, Витя, неси таз с помидорами на веранду, - тут же нагрузила она его.

- Он с Ясенёвого, - как давно решённое дело, поясняла гостья. - Бригадир на лесозаготовках, получает хорошо, женат не был.

- Что-то не пойму, ты про своего жениха рассказываешь, или меня сватаешь?

- Мне рано замуж, - откровенно улыбалась та, - работать ещё не научилась.

- Хочешь меня в декрет отправить, значит?

- Это уж как у вас получится. Почему бы нет?

- Ладно. Сегодня же приступим, может и правда получится, - продолжала она смешной разговор. - Нарви-ка букет в комнату, пора сменить.

На стол она собирала на кухне, пока они гуляли по её ковру и рассматривали нехитрую обстановку. В красивой бутылке, которую те принесли, было что-то непонятное. Сделала салат, разогрела баночку жареных грибов. Решила, что этого достаточно, не великие гости. Заглянула в комнату и до глубины души возмутилась, что они сидели на её софе, поставив перед собой её дубовый столик, ожидая угощения, "Ещё чего не хватало!"

- Я здесь только сплю, а питаюсь на кухне. Так что, молодёжь, прошу за стол.

Они моментально поняли свои заблуждения.

Выпили по паре стопок крепкого. Поболтав для приличия, Наташка смылась, а её "жених", не раздумывая, приступил к делу. Она, конечно, могла бы его выдворить вон, даже устроить скандал -- так нагло он шёл к своей цели, но было гораздо интересней видеть его утром побеждённого. Она-то замуж не собирается.

Сидя в кресле, удивляюсь необычности такой,

гималайского медведя глажу ворс босой ногой,

угощаюсь самогоном, хотя есть простой коньяк,

на закуску по привычке -- молоко и шоколад.

Глазами мягко улыбаясь, ты молчишь, следя за мной,

вспоминаем прошлый вечер, для меня совсем пустой.

Помнишь, было свежо и тихо,

в окно светила Луна.

Ты вдруг порывисто обнял

и думал, что вся власть -- твоя.

Ошибся, хороший, ведь я не любила,

ведь мы не любили вдвоём,

- вспомнились слова какой-то поэтессы, -

"мне просто хотелось,

прости мою смелость,

побольше узнать обо всём,

узнать и услышать, об этом не пишут,

какие бывают слова,

приятны ли ласки, известны ли сказки,

кружится ль от них голова.

Мне просто хотелось,

прости мою смелость,