Дефолт совести

– С вами всё ясно, господа.

У главного входа Ватерлоо его ожидало шикарное авто «Бентли» внушительного размера.

– Герр Зоммер, если не ошибаюсь? – Курт услышал приятный голос на чистейшем немецком языке.

– Да, да, – растерянно ответил Курт. – С кем имею честь?..

– Ханс Майер, сэр. Не хотите ли составить мне компанию? Сначала мы полетим в Амстердам, а затем мой самолёт доставит вас в Страсбург. – Благообразный пожилой мужчина, улыбнувшись, протянул Зоммеру свою визитную карточку.

Да его пальто благоухает парфюмом за сто тысяч фунтов. А костюм?! Машина?! Неужели случилось, клюнула крупная рыбка? А ведь он пока ещё и не начинал как следует себя раскручивать.

– Разве у меня имеется альтернатива? – понимающе спросил он.

Незнакомец весьма дружелюбно отрицательно покачал головой.

– Внимательно слушаю вас, герр... герр... Майер, – заглядывая в визитку, рассеянно едва вымолвил Зоммер. На сей раз он решил изобразить из себя некоего агнца божьего.

– Упаси господи, только не здесь. Вот долетим до Амстердама, устроимся в каком-нибудь уютном местечке... Вы, кстати, даже не знаете, что из-за вас я прервал свой сегодняшний ланч. Так что вы мой должник.

Вскоре они сидели в уютном амстердамском ресторанчике.

– Итак, я уполномочен сообщить, что некая весьма влиятельная и авторитетная организация предлагает вам... – Майер сделал паузу и поморщился. – ...Нет, не так. Не предлагает, а готова выплатить вам и вашему доверителю господину Фролову компенсацию в десять миллионов долларов за отказ от иска в Страсбургском суде и передачу всех документов, добытых вами в ходе своего расследования.

– Что-что? Я не понял!.. – побледнел Зоммер, который ожидал услышать от пожилого джентльмена всё что угодно, но только не столь откровенное в своей циничности и одновременно чудовищной заманчивости предложение. Но ещё больше Зоммера удивило то, каким образом так оперативно могли его вычислить.

– Кого вы, собственно, представляете, герр Майер?

– Господин адвокат, – ни капли не красуясь, продолжил Майер, он никогда в делах не ходил вокруг да около, а сразу напористо и предельно ясно излагал её, – я представляю такую могущественную силу, которая способна поменять местами полюсы Земли.

Как ни странно, Зоммер никак не отреагировал на столь образную гиперболу.

– Но вы же понимаете, герр Майер, что я не имею права принимать решение, не получив на то согласия моего доверителя. И потом, скажу честно, у меня нет ни малейшего желания делать это.

– Не лукавьте, господин адвокат. Я хорошо разбираюсь в людях, – невозмутимо произнёс Майер. – Я, безусловно, уважаю вашу преданность профессиональной этике. Но поверьте, что сейчас я вам делаю очень выгодное предложение. Если вы его не примете, то, увы, после даже сам Господь не сможет помочь вам избежать...

– Договаривайте, герр Майер. По виду не скажешь, что вы обыкновенный гангстер!

– Надо же, какой вы ершистый, молодой человек. Боюсь, что на вас оказал дурное влияние ваш русский доверитель. – Старик неожиданно рассмеялся. – А знаете, мне нравится, что в наше время есть ещё такие романтики, которых не так-то легко купить... даже за десять миллионов евро.

– Минутой назад речь шла о долларах.

– Бывает. Я ошибся.

Майер вдруг нахмурился и, вмиг сменив тональность, задумчиво добавил:

– Было бы очень жаль, если из-за одного частного случая мир потерял двух талантливых молодых людей, у которых ещё имеется нечто святое за душой.

Зоммер с нескрываемым удивлением взглянул на старика. Он понял, что тот говорил абсолютно искренне.

– Да, и вот ещё что. Боюсь, что в ближайшие дни вы не сможете согласовать вопрос со своим доверителем. Господина Фролова в Страсбурге нет.

– А где же он? – Зоммер удивился этому больше, чем предложению Майера.

– Могу предположить, что в Базеле, у моего старшего друга и партнера.

«Боже, сколько же его боссу лет, если сам Майер глубокий старик? Возможно ли такое?» – усомнился адвокат.

– И вот ещё что, – подражая тону Майера, сильно покраснев от возбуждения, нашёл в себе силы выговорить адвокат. – Вы с такой лёгкостью только что поменяли доллары на евро, что мне показалось, что вы ещё раз сможете изменить обменный курс. Например, евро на английские фунты... – Увидев, что глаза Майера от подобной наглости чуть ли не вылезли из орбит, Зоммер поспешил добавить: – В настоящее время я располагаю лишь собственным досье. Но в ближайшее время, возможно, у меня будет и досье одного русского банкира. Теперь вы меня понимаете, герр Майер?

– Благодарю за честность, – достойно ответил голландский магнат. – Ведь вы могли и не вспомнить о подобной детали.

– Как же! С вами просто опасно не вспомнить. И моя честность здесь ни при чём. Трезвый расчёт.

Лондон. Убийственный вопрос

Приступ стенокардии, который свалил Холмова на глазах тысяч телезрителей, довольно быстро миновал, но оставил тягостный осадок в сознании Сергея Михайловича. Психологические травмы, увы, порой куда труднее поддаются лечению. Ещё никогда в жизни Холмов не испытывал такого унижения, какое испытал, выслушав вопрос какогото провокатора. А как ещё можно было назвать человека, который так беспардонно испортил ему час триумфа в Кембридже? Он вдруг испугался, что уйдёт из жизни униженным и оплёванным.

А начиналось всё так хорошо.

Холмов отчётливо восстановил в памяти тот день, когда, сходя с трапа самолёта «Фалькон-2000» в аэропорту Лутон под Лондоном, ожидал увидеть ковровую дорожку, почётный караул королевских гвардейцев, а также прочие атрибуты, сопутствующие встрече высокого гостя. Столько лет прошло, а отвыкнуть никак не может. Во всяком случае, уже вечно бывшему именно сейчас страстно захотелось увидеть всё это снова. Тем более что, цокая каблучками по ступенькам трапа, за ним следовала младшая внучка Алёна. Внешнее сходство девушки с её покойной бабушкой было настолько поразительным, что, всякий раз глядя на внучку, Холмов ощущал щемящую боль в сердце. Вот почему ему сегодня хотелось выглядеть значимой, яркой и незаурядной личностью именно в глазах его Лёленьки.

Но увы, вся любовь лондонцев к его легендарной личности давно испарилась. Лишь чуть поодаль, у входа в VIPзал, им изящно помахивала ручкой в знак приветствия госпожа Флетчер. Увы, тоже бывшая.

– Дед, а дед, где же оркестр и марш почётного караула? – хихикнула Алёна. В свои двадцать лет эта симпатичная, смышлёная девушка уже понимала про жизнь гораздо больше, чем мог предположить её знаменитый дед.

– Лёленька, это же не протокольная встреча. Мы здесь по приглашению общественной организации. Это же понимать надо... – насупился Холмов, явно уязвлённый словами своей любимицы.

До этого Холмов в течение почти четырёх часов полёта только и делал, что похвалялся перед внучкой своей незаурядной ролью в реформировании политической жизни их родины, да и всего мирового сообщества в целом. Это его знаменитое «в целом» Алёна запомнила с далёкого детства. Дед произносил его неподражаемо, как-то округло, со значением, которого девушка никогда не понимала. Именно с такими «шедеврами» политической риторики, которые, кстати, оплачивались на Западе весьма солидными гонорарами, Сергей Михайлович и на этот раз собирался выступить перед широкой публикой в Кембридже, Оксфорде, Эдинбурге и Кардифе.

С поездкой в Лондон что-то с самого начала не складывалось. Трижды ему звонила сама Флетчер и настоятельно советовала перенести дату приезда. Сначала она объясняла это небезопасной ситуацией, сложившейся в Лондоне из-за грандиозного скандала, связанного с нашумевшим отравлением русского экс-гэбэшника. Затем она довольно прозрачно намекнула, что публичные лекции – это лишь официальный предлог визита. А на самом деле Холмов вместе с другими коллегами из фонда будущих поколений приглашён во Флориду к самому Блейку. На юбилей. Чей юбилей? Блейка или фонда, он так и не понял.