Немного солнца в холодной воде

у нее вкус! В компании пьяницы Никола и развратника Гарнье она становилась оживленной, веселой, тогда как общество Жана, человека интеллигентного, ее, по-видимому, тяготило. "Ты не понимаешь, - возражала она, когда Жиль. говорил ей об этом,- в них есть что-то непосредственное, искреннее, и это мне нравится". Жиль пожимал плечами: по его мнению, Никола и Гарнье-люди нудные, но он все же предпочитал, чтобы Натали интересовалась ими, а не американцем-цветочником.

Итак, Натали начала работать и зачастую вечерами заезжала за Жилем в газету. Во всем мире люди все больше сходили с ума, между работниками газеты шли все более яростные споры, и На-тали случалось часа по два проводить внизу, в баре, дожидаясь Жиля. Она, конечно, никогда его не упрекала, даже сочувствовала ему, но мысль, что она сидит внизу и, жестоко скучая, ждет его, мучила Жиля. В конце концов они решили встречаться только "у себя дома". И однажды он не пришел ночевать.

День выдался ужасный. Мерзкий Тома, ужасный Тома перешел все границы подлости. Потом Жиля вызвал к себе Фермон и устроил ему разнос: он, видите ли, находил статьи Жиля чересчур "академичными", в них, по его мнению, отсутствовала сенсационность, которая нравится "читателю". Жиль представления не имел об этом пресловутом читателе, о котором ему прожужжали все уши, об этом неведомом часовом, охраняющем склады глупости, но, если бы этот охранитель попался ему в руки, Жиль с наслаждением задал бы ему хорошую трепку.

- Читателю,- говорил Фермон,- надо, конечно, давать объективную информацию, но тема должна его увлечь, даже взвинтить.

- А вы не находите, что сами факты, сама действительность уже достаточно взвинчивают читателя? - иронически спросил Жиль. - Всюду война, всюду...

- Война взвинчивает читателя только в том случае, если она непосредственно его касается.

- Она и касается,- в отчаянии сказал Жиль. - Вы что же, хотите, чтобы я дал читателям адрес конторы по вербовке солдат для отправки во Вьетнам? А неужели цифры кажутся вам недостаточно красноречивыми?

- Это вы недостаточно красноречивы.

Короче говоря, Жиль вышел от Фермона в бешенстве и принялся заново переделывать статью, а было уже шесть часов. Натолкнувшись на Гарнье, он попросил его предупредить Натали и, если возможно, повести ее куда-нибудь поужинать, что, по-видимому, обрадовало Гарнье, а сам Жиль остался у себя в кабинете, сел за пишущую машинку, но мысли его были куда больше заняты обдумыванием запоздалых реплик в ответ на обвинения Фермона, чем злополучной статьей. В редакции было безлюдно, и он расхаживал по всем комнатам, чувствуя глубочайшее отвращение к своему творению. Зайдя в кабинет Жана, он обнаружил там бутылку шотландского виски и налил себе стакан, но, выпив, не почувствовал облегчения. До чего же ему осточертела эта проклятая газета, ничего он не добьется, будет прозябать здесь до конца своих дней, а Фермон совсем выживет из ума и все больше будет жучить его. Жиль Лантье постареет. Натали превратится в поч-тенную провинциалку,