Чёрная молния

– Вам следовало быть журналисткой.

Она стойко выдержала его взгляд.

– У меня большой опыт в создании телевизионных передач. Не мне вам говорить, что успех на телевидении требует тщательной подготовки.

– Хм. Вы, очевидно, совершенно четко знаете, что нужно делать, и, как большинство людей, воображаете, будто для владельца газеты нет ничего невозможного. А если это так, то, может быть, вы мне подскажете, с чего лучше начать?

– Прежде всего нужно взяться за дело Ларри. То, что полиция вытворяет с аборигенами в Редферне, просто позор!

– Ну ладно. Честно говоря, мне в высшей степени наплевать на ваших друзей аборигенов. Но полиция действительно иногда превышает свои полномочия. И не только там. Наша газета в Брисбене тоже занята подобным делом. Что еще?

– Пошлите в Уэйлер хорошего корреспондента.

– Андерсон подойдет?

И в голосе и в выражении его лица явно чувствовался сарказм. Робертсон, разумеется, знал, что ей известно, кто такой Андерсон – самый популярный репортер, который пишет о звездах кино и телевидения.

– Прекрасно. Завтра утром он сможет вылететь туда вместе со мной.

– Вы что же, возвращаетесь обратно?

– Да.

– А как же с вашими телевизионными передачами?

– Я рассталась с телевидением. Режиссеры моих передач решили, что я слишком стара для создания романтического образа, и, я думаю, они правы.

Его глаза метнулись сверху вниз, вбирая в себя все детали ее внешности.

– Вы еще довольно привлекательны, – сказал он с какой-то завистью.

– Спасибо. Но для телевидения этого недостаточно. Телекамера видит больше, чем человеческий глаз.

Он сел и сделал вид, что углубился в ее записи. Потом вдруг резко спросил:

– Вы намерены жить в Сиднее после ухода с работы?

– Я не собираюсь совсем расставаться с работой. Ни в Сиднее, ни где-нибудь еще. Даже если бы я и хотела, я не смогла бы себе это позволить.

– А вы не хотите?

– Нет. Я хочу найти какую-нибудь другую работу. Надеюсь, она будет полезнее того, чем я занималась раньше.

Он наклонился вперед, положил руки на колени. Он страстно желал узнать то, о чем не мог спросить: поддерживает ли она прежние отношения с Китом? А если нет, то не пытается ли Кит их восстановить? Этот вопрос не давал ему покоя. Может, потому голос его звучал так резко и весь он был так напряжен. Опасна ли эта женщина для Элспет? Вот что беспокоило его больше всего. Это было очень интересно: Тэмпи думала увидеть человека, которого все боялись, а тут он сам был вынужден обороняться, и это забавляло ее. Как это он сказал? «Я отношусь к категории людей, которые любят брать быка за рога». А вот с ней он ничего не может поделать.

– Вы согласились бы работать не в Сиднее? – спросил он, прощупывая почву.

– Где именно я буду работать, мне совершенно не важно, хотя я предпочла бы быть поближе к моей внучке, чтобы чаще видеться с ней. – Тэмпи улыбнулась и добавила, посмотрев ему прямо в глаза: – Уж вы-то понимаете, что это для меня значит.

Он промычал что-то невнятное, потом сказал:

– Существует старая поговорка: «Если одна дверь закрывается, открывается другая».

– Я слышала эту поговорку, но как-то не очень верю ей.

– Почему же? Дверь открывается.

Он встал перед ней, огромный, властный. И впервые она почувствовала его силу. Кит много раз говорил ей об этом человеке. Не к чему тратить лишние слова и спорить, считал он, – старик в любом случае выйдет победителем. И тем не менее Тэмпи выиграла этот молчаливый поединок с ним. Так что же теперь?

– Я знаю, что вы тонко чувствуете настроение публики.

– Много лет я этим зарабатывала на жизнь.

– А не хотели бы вы использовать свое имя и имя вашей внучки в новой серии телевизионных передач? Правда, должен вас предупредить: в глазах публики бабушки теряют все свое очарование.

– Но мне никогда не дадут это сделать.

– Дадут. А вы сами-то хотите этого?

Она не могла скрыть своего неподдельного интереса.

– Похоже, будто вы знаете, что именно о таком цикле передач я мечтала. Но кто же разрешит мне делать это?

– Мы открываем новую телевизионную студию под Ньюкаслом.

Он замолчал, желая узнать, как она к этому отнесется.

Тэмпи прочла на его волевом лице мысли, которые он не мог высказать вслух: «Вот тогда я покончу с тобой, и ты перестанешь быть угрозой для Элспет. Бабушки теряют все свое очарование, а бабушки, у которых внучки аборигенки, – тем более». Ему казалось, что он поступал весьма мудро.

Он все еще следил за ней.

– Вы сможете придать вашей истории большую притягательную силу и вызвать интерес публики, – продолжал он. – К тому же это принесет популярность и поддержку вашим друзьям в Уэйлере. Далее, вы сможете создавать тематические передачи, более широко освещая вопросы, чем в обычных передачах для женщин. Откровенно говоря, дни таких передач сочтены. Я дам вам carte blanche – вы сможете говорить все, что захотите. Ну, разумеется, не выходя за рамки нашего направления. Кроме того, отныне в моей газете проблемой номер один станет положение в Уэйлере. Мы будем освещать его до тех пор, пока оно не нормализуется. Согласны?

Она кивнула – горло ее сжалось, ей трудно было произнести хоть слово.

– Конечно, вам придется жить в Ньюкасле. Это довольно близко от Уэйлера, и вы сможете ездить к своей внучке столько, сколько захотите. Телевизионная студия купит вашу здешнюю квартиру за любую цену, которую вы назначите, и предоставит вам квартиру в Ньюкасле.

«Только убирайся из Сиднея, – кричали его глаза, – убирайся подальше от моей дочери!»

Тэмпи насторожилась. Какой-то внутренний голос предостерегал ее: «Будь осторожна! Не дай обмануть себя пустыми обещаниями – ведь он просто хочет избавиться от тебя. На карту поставлена не только твоя собственная жизнь, но и будущее Уэйлера, будущее Кристины».

«Ведь ему на все это наплевать, – говорила она себе, видя, как он старается добиться своей цели, – ему важно только одно – навсегда обезопасить Элспет. Сейчас все козыри в его руках».

Она вспомнила – Кит рассказывал ей когда-то, как жесток и неразборчив в средствах этот человек, если дело касается его личных интересов. Он мог обмануть ее. Он мог погубить ее. Если он решит, что это необходимо, он не станет колебаться и не остановится ни перед чем.