Ночь большой луны

― Ника, вперед, ― сказал Степка.

Она помедлила.

― А вы?

― А мы разберемся, ― сурово сказал Степка, сгоравший от стыда за безумие, которое охватило его час назад.

Ника посмотрела на Егора.

― Спускайся, ― ответил он, правильно истолковав вопрос в ее глазах: ― Мы справимся.

Она взялась за веревку, выглянула вниз. Проинформировала:

― Васька в порядке.

― Вот и отлично, ― сказал Егор. ― Вперед.

Она послушалась. Ухватилась за веревку, бесшумной тенью скользнула вниз.

― Ух…

Степка шумно перевел дыхание. Они с Егором посмотрели друг на друга.

― Самобичеванием займемся позже, ладно? ― предупредил Егор.

Степка кивнул. Втянул носом воздух и тревожно сказал:

― Слушай, метаном уже и здесь пахнет!

Егор принюхался.

― Да, ― сказал он растерянно. ― Слушай, ты представляешь, какие здесь запасы метана?!

― На нас хватит, ― сказал Степка. Он выдернул из брюк ремень и торопливо перемотал запястье Полины. Сунул голову в кольцо, образовавшееся из ее рук, сказал: ― Ну вот. Дожил. Повесил себе бабу на шею в прямом смысле.

Поднялся на ноги. Полина болталась у него на груди, безжизненная, как камень.

― Не задерживайся, ― сказал Степка.

Схватил одной рукой веревку, потянул к себе. Задумчиво спросил:

― Как думаешь, выдержит, нет?

И камнем рухнул вниз.

Егор выдернул ремень из своих брюк. Прежде, чем перемотать Ромкины руки, приложил ладонь к его толстой шее.

Кажется, пульс бьется. Слабо, но бьется.

― Потерпи, ― сказал Егор однокласснику.

Перетянул Ромкины запястья кожаным ремнем, сунул голову в кольцо из Ромкиных рук. Попытался подняться, и понял, что не сможет этого сделать.

― Какой же ты тяжелый! ― сказал он вслух.

И пополз к краю площадки, волоча за собой огромное неподатливое тело. Ухватил веревку, закрыл глаза и оторвался ногами от опоры.

Ромкино тело скользнуло следом, дернуло шею Егора с такой силой, что хрустнули позвонки. И без того израненные ладони немедленно покрылись кровью. Мокрая веревка рвалась из рук, и Егор из последних сил тормозил падение, цепляясь за нее, как за соломинку.

Он даже не успел понять, как оказался на земле. Воды здесь было не меньше, чем в воздухе, только Ромкино тело отчего-то перестало давить на шею.

Егор приоткрыл глаз.

― Егор, ― отпусти веревку, ― попросила Ника.

Егор выпустил канат, намертво зажатый в окоченевшей руке.

― Все в порядке, ― сказала она.

Степка, не теряя времени на разговоры, тащил Ромкино тело в джип. Васька суетился вокруг него. Вдвоем они с трудом взгромоздили Романа на переднее сиденье автомобиля, Полина, очевидно, была уже там.

― Быстро в машину! ― крикнул Степка. ― Палатки завтра соберем!

Ника, словно очнувшись, развернулась и бросилась к джипу. Егор пошел следом. Его шатало и водило из стороны в сторону, как пьяного.

Он с огромным усилием влез на заднее сиденье, плюхнулся на него и несколько секунд сидел, ничего не соображая.

― Мне придется вам на коленки сесть, ― повторил Васька в третий раз. ― Иначе не поместимся.

― Что? А-а-а! ― сообразил Егор. ― Да, конечно.

И он покосился на худенькую Полину, сидевшую рядом у окна. Бледное лицо запрокинуто на спинку сиденья, глаза закрыты…

― Где Тюбик? ― вдруг вскинулся Егор.

Ему в колено ткнулся холодный нос. Тюбик смотрел на Егора снизу.

― Все на месте, ― констатировал Степка, усаживаясь на место водителя. ― Слава богу! Проехали, ребята.

― А вещи? ― заикнулась было Ника.

― К дьяволу эти вещи! ― загремел Степка, трогая джип с места. ― Чтоб они провалились! Чтоб их украл любой желающий! Я здесь больше ни секунды не останусь!

Егор откинул голову и закрыл глаза.

― Вам плохо? ― спросил Васька.

Егор молча покачал головой. На него вдруг навалилась дикая, нечеловеческая усталость.

― Все в порядке, ― сказал он вяло.

Ника осторожно дотронулась до его ладони.

― У тебя руки в крови, ― сказала она робко.

Егор повернул голову и встретился с ней взглядом. Ему ужасно, мучительно захотелось ее поцеловать. И это было единственное желание, оставшееся у него.

Кроме желания свалится и уснуть, конечно.

― Смотрите, ― сказал Степка. ― Чья-то тачка.

Джип тяжело переваливался на размытых ухабах. Недорого от дороги стояла потрепанная «шестерка». Пустая, как отметил Егор машинально.

― Это не станичная, ― сказал Степка, разглядывая номера. ― Даже не знаю, каким ветром гостей занесло… Интересно, чья она?

― Наша, ― прошелестел сзади голос Полины.

Степка даже притормозил от изумления.

― Ожила? ― спросил он, глядя в зеркало заднего вида.

Полина облизала растрескавшиеся губы.

― Тошнит, ― сказала она слабо.

― Сейчас мы тебя в больницу отвезем, ― пообещала Ника. ― Потерпи.

Слабая улыбка тронула губы Полины.

― Юродивые, ― прошептала она так тихо, что услышал ее только Егор.

В станицу въехали глубокой ночью. Остервенело лаяли собаки, обычно спокойные днем, бросались на машину так, что приходилось сбрасывать скорость до минимума.

― С цепи сорвались, что ли? ― недоумевал Степка.

― Сегодня Ночь большой луны, ― напомнила Ника. ― Может быть, они это чувствуют…

Больница встретила их крепко запертыми дверями. На сигналы никто не реагировал. Егор со Степкой вышли из машины и заколотили в окна.

― Эй! Есть кто живой? ― орал Степка. ― Открывайте!

Через десять минут заспанный дежурный врач отпер замок.

― Это ты? ― спросил он, узнав Степана. ― Ну, чего разорался? Роженицу привез?

― Там в машине двое, ― начал Степка. ― Газом надышались.

― Наркоманы, что ли? ― не понял врач.

Степка обозлился.

― Слушай, ты… Кто из нас медик?!

― Тащите, ― велел обиженный врач.

Ромка в себя так и не пришел. Врач, как только увидел его лицо, тихо протянул:

― О-о-о…

И спросил, цепко оглядывая мужчин:

― Где это его так угораздило?

Егор со Степкой молча переглянулись.

― В машине, ― неожиданно ответила Полина. Она сидела на длинной больничной скамейке, прислонившись к стене. ― Мы уснули, забыли выключить печку. Если бы не они…

Она не договорила и медленно съехала на пол.

― Так, все, ― засуетился врач. ― Давайте, топайте отсюда, спасатели. Грязи понанесли…

― Их машина на въезде в станицу у дороги стоит, ― на ходу объяснял Степка.

― Ладно, ладно! ― приговаривал врач, толкая их в спину. ― Разберутся.

Выставил мужчин на улицу, дверь тут же захлопнулась.

Дождь разошелся еще сильней. Молния прошивала небо раскаленной иглой, ее расплавленный конец, казалось, доставал до земли.

― Батюшки! ― сказал Степка и поежился. ― Страсти-то какие!

И поторопил:

― Чего стоим? Быстро в машину!

До дома добрались еще через пять минут. Разбуженный Дениска только хлопал глазами, разглядывая мокрых, перепачканных людей, ввалившихся в прихожую.

― Господи! ― сказал он испуганно.

― Чего смотришь? ― весело закричал Степка. ― Иди, накрывай на стол! Тащи бутылку!

― Пап, ― попытался вмешаться Васька.

― А тебя не спрашивают! ― продолжал бушевать окончательно разошедшейся Степка. ― Быстро переодевайся!

― А ты?

― А я не растаю!

― Степ, у меня нет сил, ― сказал Егор с трудом. ― Я пойду лягу.

― Подожди!

Степка схватил его за руку.

― Один момент! ― сказал он торжественно.

Открыл спортивную сумку, которую зачем-то притащил из джипа, и сказал:

― Алле-оп!

Ника тихо вскрикнула. В руках Степки были две электроновые погребальные маски.

― Как я, а? ― хвастливо спросил Степка. ― Скажете, не молодец?

Егор ожил, схватил одну маску.

― Когда ты успел? ― спросил он потрясенно.

― Не важно! ― отмел вопрос Степка. ― Главное, что все-таки успел! Как ты думаешь, сколько они могут стоить?

― Не знаю, ― ответил Егор, рассматривая изумительную тонкую работу неизвестного мастера. ― Миллион. Пять миллионов. Десять миллионов. Не знаю.