Колеса

«Любопытная штука, — подумал Адам, — вот сейчас, когда Хэнк Крейзел излагал свои доводы — с удивительным, кстати, для него красноречием — и демонстрировал свою конструкцию, в нем появилось что-то от Линкольна — такой же высокий, худощавый. Интересно, а получится что-нибудь из этой идеи Крейзела? — размышлял далее Адам. — Есть ли, как он утверждает, в таких машинах потребность? Заслуживает ли внимания этот проект — настолько, чтобы подпереть его авторитетом одной из автомобильных компаний, входящих в Большую тройку?»

И Адам, как специалист по проблемам производственного планирования, натренированный на критическом анализе, принялся задавать хозяину вопросы — о рынках, предполагаемом спросе, распределении товара, сборке машин на местах, стоимости, запасных частях, способах транспортировки, техническом обслуживании и ремонте. И какой бы вопрос Адам ни задал, Крейзел, казалось, заранее продумал его и уже имел готовый ответ со всеми необходимыми цифрами — ответы эти, кстати, показывали, почему он так успешно вел свои дела.

Затем Хэнк Крейзел сам отвез Адама и Эрику в центр города, где они оставили свой автомобиль.

Они мчались домой, на север, по шоссе Джона Лоджа.

— Ты сделаешь для Хэнка то, о чем он просит? — поинтересовалась Эрика. — Поможешь ему связаться с председателем совета директоров и другими?

— Не знаю. — В голосе Адама звучали нотки сомнения. — Я как-то не очень уверен.

— Мне кажется, ты должен это сделать.

— Вот так — должен, и все? — Он с улыбкой искоса посмотрел на нее.

— Да, так, — решительно повторила Эрика.

— Не ты ли постоянно твердишь мне, что у меня слишком много дел? — Адам подумал при этом об «Орионе», который скоро надо будет представлять публике, о том, сколько это потребует от него времени и усилий в ближайшие месяцы. А теперь уже пора приступать к разработке «Фарстара» — на это тоже уйдет немало сил и дополнительных часов работы на заводе и дома.

А тут еще Смоки Стефенсен. Адам понимал, что пора решать вопрос о том, оставлять его сестре Терезе свой капитал в этой фирме или нет, а для этого ему давно уже следовало показаться там и провести обстоятельный разговор со Смоки. На будущей неделе каким-то образом надо выкроить и для этого время.

И Адам подумал: а хочется ли ему взваливать на себя еще и просьбу Крейзела?

— Это не отнимет у тебя много времени, — сказала Эрика. — Единственное, о чем просит Хэнк, — познакомить его с начальством, чтобы он мог продемонстрировать свою машину.

Адам рассмеялся:

— Извини! Но так у нас не бывает. — И принялся пояснять: любая новая идея, предлагаемая вниманию начальства, должна иметь тщательное обоснование с приложением соответствующих отзывов экспертов — просто так на стол президента компании или председателя совета директоров предложения не кладут. Даже когда имеешь дело с Элроем Брейсуэйтом или первым вице-президентом Хабом Хьюитсоном, эти принципы нельзя обойти. Без скрупулезного изучения идеи в целом, детального подсчета расходов, прогнозирования рынков сбыта и конкретных рекомендаций ни тот ни другой ни за что не разрешат передать дело выше.

И это, в общем, справедливо. В противном случае компетентные инстанции будут завалены сотнями безумных проектов, что лишь затормозит прогресс.

Причем на этой стадии — ведь другие-то подключатся позже — все заботы лягут на его плечи.

И еще одно: поскольку отдел сельскохозяйственной техники отверг, по признанию самого же Хэнка Крейзела, его молотилку, Адам, возвращаясь к данному проекту, наверняка наживет себе врагов независимо от того, сумеет он пробить эту идею или потерпит поражение. А филиал компании, занимающийся производством сельскохозяйственной техники, хоть и играет, по сравнению с той ее частью, которая занимается выпуском автомобилей, второстепенную роль, тем не менее входит в состав корпорации, и Адаму вовсе ни к чему наживать себе там врагов.

Машина, которую продемонстрировал им Крейзел, его идея в конце концов все-таки покорили Адама. И тем не менее что он выиграет, подключившись к этому делу? Разумно или глупо протежировать Хэнку Крейзелу?

В его размышления ворвался голос Эрики:

— Ну хорошо, даже если это прибавит тебе работы, все равно, мне кажется, машина Хэнка куда важнее, чем все, чем ты занимаешься.

— По-твоему, мне следовало бы бросить «Орион» и «Фарстар»? — саркастически заметил Адам.

— А почему бы и нет? Эти машины никого не кормят. А машина Хэнка — да.

— «Орион» будет кормить меня и тебя.

Еще не договорив до конца, Адам почувствовал, что его слова звучат самодовольно и глупо, что вот-вот снова разгорится никому не нужный спор.

— Мне кажется, это единственное, что тебя волнует, — парировала Эрика.

— Нет, не единственное. Но здесь надо учитывать и кое-что еще.

— Что, например?

— Что Хэнк Крейзел — конъюнктурщик.

— А мне он понравился.

— Я это заметил.

— Что ты хочешь этим сказать? — ледяным тоном спросила Эрика.

— А, черт, ничего!

— Я спросила: «Что ты хочешь этим сказать?»

— Изволь, — ответил Адам. — Когда мы сидели у бассейна, он мысленно раздевал тебя. Ты это почувствовала. И вроде бы не возражала.

Щеки Эрики зарделись румянцем.

— Да, почувствовала! И действительно не возражала бы! Если хочешь знать правду, мне это даже понравилось.

— Ну, а мне — нет, — буркнул Адам.

— Не могу понять — почему?

— А теперь что ты хочешь этим сказать?

— Хочу сказать, что Хэнк Крейзел — настоящий мужчина, который и ведет себя соответственно. Поэтому женщина при нем чувствует себя женщиной.

— Видимо, я таких эмоций не вызываю.

— Нет, черт бы тебя подрал, нет! — От ее гнева в машине стало трудно дышать. Адам вздрогнул. Он почувствовал, что они уже слишком далеко зашли.

— Послушай, последнее время я, наверное, был не очень… — В его голосе зазвучали примирительные нотки.

— Ты возмутился, потому что с Хэнком мне было хорошо! Я почувствовала себя женщиной. Желанной женщиной!

— Тогда я искренне сожалею. Видимо, я сказал что-то не то. Не подумал хорошенько. — И Адам добавил: — Кроме того, я ведь люблю тебя.

— Любишь? Любишь?!

— Конечно.

— Почему же в таком случае ты никогда меня не обнимешь? Ведь уже два месяца, как между нами ничего не было! И меня так унижает говорить тебе об этом.

Они свернули с шоссе. Почувствовав вдруг угрызения совести, Адам остановил машину. Эрика рыдала, уткнувшись лицом в стекло со своей стороны. Он нежно дотронулся до ее руки.

Она отдернула руку.

— Не прикасайся ко мне!

— Послушай, — сказал Адам, — я, видно, законченный идиот…

— Нет! Не говори этого! Не говори ничего! — Эрика пыталась сдержать слезы. — Неужели ты думаешь, я хочу, чтобы это случилось сейчас? После того как я попросила тебя? Как ты представляешь себе состояние женщины, которой приходится об этом просить?

Адам молчал — он чувствовал себя совсем беспомощным, не знал, что делать и что говорить. Потом он снова завел мотор, и они молча проехали остаток пути до озера Куортон.

Как обычно, прежде чем въехать в гараж, Адам высадил Эрику. Выходя из машины, она спокойно сказала ему:

— Я долго думала, и дело не в сегодняшнем вечере. Я хочу с тобой развестись.

— Мы это обсудим, — ответил он.

Эрика покачала головой.

Когда Адам вошел в дом, Эрика уже заперлась в комнате для гостей. В эту ночь — впервые после свадьбы — они спали под одной крышей, но в разных комнатах.

Глава 20

— Ну, выкладывайте свои неприятные новости, — сказал Смоки Стефенсен своему бухгалтеру Лотти Поттс. — Какой там у нас дефицит?

Лотти, которая и внешним видом, и нередко поведением напоминала Урию Гипа в юбке, но при этом обладала острым, как бритва, умом, произвела быстрый подсчет своим тонким золотым карандашиком.