Дефолт совести

– Хорошая компания говнюков. Ну и п...дуй туда. До встречи!...Выйдя из здания посольства в полуобморочном состоянии, Осинин ощутил такую безысходность, что невольно подумал о добровольном уходе из жизни, пока ещё выпущенная хладнокровным киллером пуля не настигла его. Раз убийцы Турова отсюда, то почему бы не расправиться с ним именно здесь?! Константин Дмитриевич даже позавидовал покойному бывшему заместителю, у которого всё было уже позади – и страхи, и сомнения, и угрызения совести. А как жить ему в ожидании кары за прошлые прегрешения?

Помаявшись в Тироле на вынужденной диете и как следует похудев, Осинин вернулся в Вену. В девятнадцатом районе в незапамятные времена он прикупил небольшой домик, но ещё никогда там не жил. Константин не стал звонить никому из знакомых, сам довольно сносно убрал жилище и стал ждать. На днях должен был приехать Половинников, а с ним, может, ещё кто-нибудь из своих.

Пока Осинин в панике бежал из Москвы, о нём уже проявили некоторую заботу. В кабинете главы следственного управления Волина требовательно и громко зазвонил красный телефон. По прямой селекторной связи его в очередной раз вызывал генеральный.

«Опять с утра на ковёр!» – тяжело вздохнув, подумал Виталий Валентинович и нехотя снял трубку.

– Доброе утро, следопыт! – послышался в трубке густой баритон Беркутова.

– Для кого доброе, а кому иначе... – машинально перефразировав слова из известной песенки Окуджавы, ответил генерал. Он ещё не понимал, в какую сторону нынче завернёт начальство.

– Ну как, Виталий, тебя эта статейка в «Мегапрессе» не расстроила? Не бери в голову! Пора бы привыкнуть. Журналюги на то и существуют, чтобы не давать нам спокойно спать!

Тон Беркутова был на удивление спокойным и как будто не предвещал грозы.

– Извините, но я не читал никакой статьи, – спокойно сообщил Волин. – Так что пока и расстраиваться мне как бы нечего.

– Нечего, говоришь? Тогда поднимись ко мне, я тебя тогда сразу всем порадую. Ха-ха...

Волин застал Беркутова беседующим по телефону правительственной связи, поэтому, предусмотрительно оценив ситуацию, попятился назад, к двери. Однако Беркутов энергично замахал руками. Мол, давай заходи.

– Понятно, Илья Ильич, всё понятно. Не беспокойтесь, решим этот вопрос. Да, да, конечно... – как попугай трижды повторил в трубку Беркутов.

По всему было видно, что генеральный пытается поскорее закончить явно пустой телефонный разговор.

Минут через пять телефонный инструктаж из Кремля был закончен, и Беркутов, предварительно взглянув на часы, деловито обратился к генералу:

– Сначала пару слов о газете. Интересная там статейка, доложу я тебе. Такие версии... Интересно, кто этого Багрянского консультирует? Явно какой-нибудь спец из наших. Будет ещё продолжение. Вот я и думаю, как бы узнать, что в нём готовится? Тогда и мы могли бы сориентироваться лучше. Впрочем, что я тебе говорю, если ты газеты не читал. – Беркутов перекинул газету со своего стола на приставной, где устроился Волин. – Пока будешь читать, я тут с бумагами разберусь... – добавил он.

Ничего нового для себя в статье Багрянского начальник следственного управления не увидел. В ней было всё или почти всё из того, что они живо обсуждали той самой ночью у Духона. Журналист придал лишь версиям стройность и добавил отсебятины. Волина так и подмывало сообщить шефу, что и он был одним из соавторов статьи, хотя и косвенно. Но тогда бы пришлось признаваться во всём, а этого Виталий Валентинович делать не желал. Тем более что с той памятной ночи в таком необычном для него кругу Волин не мог не заточить зуб на начальника. Неужели и он не понимает, что подставил старого приятеля?!

– Прочитал?

– Любопытно. Хочешь, я попытаюсь по своим каналам разузнать о дальнейших публикациях? Сдаётся мне, что их будет не две, а больше.

– И пусть себе пишут. Лишь бы нас не дрочили, – грубо высказался Беркутов. И без всякого перехода продолжил: – Послушай, Виталий, тут такое дело... – Тыльной стороной ладоней, словно только что проснувшийся младенец, он потёр глаза. – Я даже не знаю, чего от тебя хотят. Словом, тебя вызывают в администрацию президента. Ты слышал, звонил Крутов? Так он и до этого звонил ещё дважды. Но я так толком не понял, что у них там стряслось...

– Кого вызывают? Что стряслось? – недоверчиво спросил Волин, который сразу уловил, что шеф чего-то недоговаривает.

– Ну, вернее, вызывали меня, но на двенадцать я уже назначил заседание Межведомственной координационной комиссии по борьбе с коррупцией. Поэтому придётся идти тебе.

– Нет уж! Если уж вы не поняли, чего там стряслось в Кремле, то мне и подавно не понять! – не скрывая своего раздражения, повысил голос Волин. – Отправьте туда лучше кого-нибудь из своих замов. Что, у вас замов мало?

Ему действительно жутко не хотелось идти на аудиенцию к «серому кардиналу» Кремля.

– Всё в том же дело. Будто сам не догадываешься! – неожиданно взвился Беркутов. – В серийных убийствах банкиров! Всполошились все вокруг! Особенно бывшие премьеры, министры, их замы, помы. Короче говоря, все «герои» дефолта. Дошло до того, что кое-кто из них явился в Кремль с жалобами и требованиями. Если, мол, мы не можем найти убийц, то хотя бы должны предотвратить аналогичные преступления в будущем. Мол, если мы в ближайшее время не раскроем эти дела, то следующими жертвами могут стать они. Короче, защиты просят...

– Кто конкретно явился? И какой защиты просят? – недоумённо пожал плечами Волин.

– Да вот Крутов говорит, что от их честной братии пришёл сам «киндер-сюрприз», бывший премьер, тьфу ты, запамятовал фамилию! Видишь, склероз наступает по всему фронту.

– Половинников, что ли? Точно, верный кандидат в покойники.

– Ну да, он самый. Не в смысле «кандидат», конечно. А в смысле, что он приходил. Потом звонками доставал бывший директор нацбанка, этот хер с бородкой. Сейчас он опять ведает финансами, в «Факеле», если память не изменяет.

– Дальше? – заёрзал в кресле Волин, предчувствуя новые для себя проблемы. – Если боятся, значит, есть за что. Пускай удваивают, утраивают себе охрану. Мы при чём?

– А то, что все эти особы ,так сказать, особо приближённые к «семье» Уралова. Сейчас они трясутся от страха, опасаясь, что с ними может произойти то же самое, что с Туровым. Кстати, Виталий, ты, случаем, ничего не слышал о пресловутом расстрельном списке? Тогда, сразу после дефолта, говорят, его ещё Гайдамак собственноручно составлял. Но никто толком его не видел. Или не хочет признаться в том, что видел. И что он, например, в списке под первым номером.

– Ты о ком? – с нескрываемым любопытством попытался уточнить Волин.

– Это я так. Фигурально. А вспомнил к тому, что, может, поспрашиваешь знающих людей?

– Ага, щас! Гайдамак только и ждёт нашего допроса! – В этот момент душа Волина почему-то запела курским соловьём. – Вот здорово! Стало быть, на воре шапка горит! Рано или поздно до всех доберёмся. Так что пусть эти бздуны поскорее драпают за границу... Тогда и у нас особо важных дел поубавится, а то совсем зашились с этими заказными убийствами. Небось все эти ребятки немало денежек скопили на своих счетах за рубежом. А заодно и паспортов чужеземных. Недаром писали, правда давно, что этот самый «калиф на час» Половинников уже предпринимал попытки легализоваться в США.

– Так ты что, серьёзно о списке ничего не слышал? – хитро взглянув в глаза Волину, вернулся к теме Беркутов. Но не получив ответа, добавил: – Тогда заканчиваем демагогией заниматься и лясы точить! Звони немедленно в Кремль и разбирайся там, что да как!

– Вы меня, конечно, извините, товарищ генеральный, но никуда я не отправлюсь! – Волин едва сдерживался, чтобы не выругаться последними словами. – У меня тоже на сегодня назначен следственный эксперимент с теми двумя подследственными шофёрами. И потом, простите, мне некогда подтирать задницы проворовавшимся чинушам, кем бы они в прошлом ни были!

– Что значит – не пойдёшь?! Что значит – подтирать задницы?! – выпучив от удивления невыразительно-блёклые голубые глаза, заорал Беркутов. – Ты соображаешь, что ты несёшь?!