Клан – моё государство.

Скоблев поднял трубку телефона внутреннего пользования, набрал номер.

– Крепышев, здравствуй. Запроси фото на Крестовского Александра Филипповича, 1958 года рождения в Алданском РОВД Якутии, это по линии ОБХСС. Срочно. Курьером. Чтобы утром было здесь. Выясни также, где ныне Абрамов Е.С.- оперуполномоченный этого Алданского ОБХСС. Срочно ему вызов дай. Чтобы тоже был тут мгновенно,- он хлопнул пальцами по клавишам и набрал новый номер.- Гриша! Давай всех ко мне на совещание быстренько.

Глава 10

К двенадцати часам ночи совещание было закончено. Все разошлись. Давыдович встал, потянулся и вышел из кабинета. Личное дело Крестовского лежало в папке, которую он нёс с собой. Он шёл в отдел архивного контроля. К Федотычу, старожилу древнему. Архип Федотыч был достопримечательностью конторы. С 1920 года работавшего в ЧК Федотыча после ранения перевели из оперативной части в архив, где он и просидел до сих времён, не глядя доставая с полок необходимые дела и материалы. Он жил здесь, почти не выходя из здания, и руководство не запрещало этого, ибо замену ему найти было невозможно. Давыдович постучал, услышав хриплый голос: "Открыто". Вошёл. В кабинете было темно.

– Зажги свет,- опять прохрипел голос, и Давыдович щёлкнул выключателем. Дед Архип, как его звали за глаза все сотрудники, лежал на диване, укрытый солдатским тёмно-синим одеялом.- А! Анатолий, ты? Здравствуй! Проходи, не стой на пороге. Сейчас встану,- Федотыч, кряхтя, поднялся.- Присаживайся. Что привело?- надевая очки, спросил он.

– Извини, Архип Федотыч, что разбудил. Дело вот срочное, надо кое-что уточнить…

– Да не разбудил, не извиняйся. Бессонница у меня старческая,- беря из рук Давыдовича дело, ответил он.

– Посмотри, Архип Федотович, на дело. Скажи, тот, кто работал, и лицо на фото – один субъект?

– А как же. Одно. Одно. Ты, Толя, не сомневайся. Он работал,- старик достал платок и высморкался.- Только это хотел узнать или ещё что?

– Опиши его.

– Парень хороший. Несмотря на эксцесс. Он первый ударил Жолобова. Тот торопился, кричит ему, Саньке: "Шевелись, мудак, я спешу". А тот ему сразу по ряхе – бац – и говорит: "Спешишь? Катись, мудак." Тот, ты его знаешь, хлопец здоровый, на него полез. Пока наши подскочили разнять, Санька ("Крестик", так мы его называли), Жолобова этого и вырубил. И ловко так. Ребром ладони по шее. Это был не удар даже, а какой-то косой с оттяжкой мах, как шашкой рубят. Дальше – знаешь. Жолобова на периферию, а его – вон из органов. Я против был. К самому ходил. Просил. Но отказал Юра. Царство ему небесное,- Федотыч надулся, вспоминая отказ.- Ты в курсе, Юра рукоприкладства не любил.

– Архип Федотыч, а что просил, ценный был работник?

– Ужас, какой. За два года, что проработал, как рыба плавал, а ведь у нас знаешь сколько наворочено. Кстати, международку с 1931 по 1955 год он всю обработал и систематизировал, это другому на сто лет, он за год сделал. И не только её. Работоспособность в нем была жуткая какая-то. Читал потрясающе быстро. Берёт лист, мгновение, кладёт. Всё. Фото. Память имел феноменальную. Ты, Толя, не думай, что только оперативнику зрительную память надо иметь. Архивнику память больше нужна. Это на западе компьютеры да фильмотеки, а у нас всё по старинке. Тонны переворошишь, чтобы нужный документ найти. Сколько раз говорил – надо переводить на машину, так нет, нельзя, говорят, утечки начнутся. Так тебе скажу, мне не привелось встречать сотрудника молодого, которого не надо было учить и наставлять. Как приняли, он сразу в работу. Три дня обтёрся и всё. Редкий, редчайший случай. Потому и к Юре ходил просить. Раз в жизни просил. Отказал. Нет, вру, второй. У Берия на фронт просился, тоже не пустил. Эвакуация и прочее.

– А что, Архип Федотыч, говорите международкой занимался, языками, что ль, владел? Согласно записей в его деле значатся два: английский и китайский.

– Знал, знал. Китайский, немецкий, португальский – эти свободно. Ещё кроме этих…Тебе важно? Перечислять?

– Нет, не надо. А в спецархив он как попал?

– Это особая тема. Ты ведь знаешь, у нас хранятся и цэковские архивы, а там – лишь копии. Тут вдруг понадобился какой-то документ. Стали ворошить. Нету. Изрыли кругом. Пусто. Это ещё до его прихода было. Нам всем тогда по первое число влетело. Я места себе не находил. Расследование затеял, но всё понапрасну. А полгода, как Санька устроился, вдруг приходит. Там, знаешь, выноса нет. Говорит: "Товарищ полковник, слышал краем уха о документах исчезнувших, в общем, сейчас нашёл три папки. Гриф очень длинный". Спускаемся. Они, родненькие. Спрашиваю его: "Смотрел?"- "Да,- отвечает.- Смотрел". Как потом выяснилось, "там" кто-то перепутал при отправке, а мои архаровцы тут при приёмке недоглядели. Строгий получил за это. Вот имя его и всплыло. Подписку ему дали, ну и всё прочее, важные уж больно бумаги. Месяц спустя вызывает меня один из замов Юры: как и что. Нормально, говорю. Характеризую положительно, хвалю взахлёб. Так вот и попал.

– Извини, что прерываю тебя, Архип Федотыч,- Скоблев заёрзал на стуле.- Спешу очень. Скажи – я первый, кто о нём у тебя спрашивает? Или кто был ещё?

– Первый, первый.

– Архип Федотыч, мне точно надо.

– Хоть я и старый, Толя, но склероза нет. Ты первый.

– Огромное спасибо, Архип Федотыч, выручил ты меня. Времени сэкономил вагон. Спасибо,- Давыдович встал. Уже выходя из кабинета, ещё раз извинился перед стариком за поздний визит и ещё раз поблагодарил.

Глава 11

– Товарищ генерал-майор, разрешите?- на пороге стоял невысокий, явно азиатского происхождения молодой человек в гражданском костюме.- Майор Абрамов. Прибыл в ваше распоряжение согласно приказа.

– Проходите, присаживайтесь, Евгений Семёнович, если не ошибаюсь,- Скоблев указал на стул.- Коротко о себе. Родился. Учился. Работал. Коротко.

– 12.12.1950 года, посёлок Пеледуй Якутской АССР, ороч. Школа милиции в 1971 году в Иркутске, заочно в 75-м юрфак Якутского университета, в 80-м заочно экономический факультет Хабаровского политеха. С 1971 сотрудник уголовного розыска города Якутска, с 1977 начальник оперативного отдела ОБХСС по Алданскому району Якутии, с 1984 заместитель начальника оперативного отдела БХСС по Якутии, – выдал, как из пулемёта, Абрамов.

– Родители у тебя кто?

– Охотники, промысловики, до десятого колена, товарищ генерал-майор.

– Живы?

– Мать жива. В Пеледуе. Отец умер три года назад. Рак почек.

– Так. Зачем вызывали – знаешь?

– Нет, товарищ генерал-майор.

– Вот, ознакомься, Скоблев положил на стол перед Абрамовым папку с материалами из личного дела Крестовского. Абрамов пролистал и положил обратно.

– Что так быстро?- Скоблев посмотрел на него.

– У меня хорошая память, товарищ генерал-майор. Копия его дела есть в архиве Алданского РОВД. Я её запрашивал в Комитете, когда он устраивался на работу в артель "Тырканда". Хотел его привлечь к сотрудничеству,- ничуть не смутившись, ответил Абрамов.

– Лицо и фото одно?- Скоблев нахмурился.

– Не понял, товарищ генерал-майор?

– Человек, устраивавшийся на работу, и фото сходятся?- Скоблев ещё более насупился.

– Да. Так точно,- Абрамов смотрел Давыдовичу прямо в глаза.

– Проверку вы, конечно, не производили?- Скоблев начал вскипать, ему не нравилось это азиатское лицо, по нему невозможно было ничего прочитать.

– Я лично производил, товарищ генерал-майор. Затребуйте дело для проверки.

– Полный перечень?- не поверил Скоблев своим ушам.

– Так точно. Две школы-интерната, в которых учился, с характеристиками. Благовещенский речпорт, где год работал грузчиком. Из Московского ЦУМа. Плюс, данные из Благовещенского РОВД,- перечислил по памяти Абрамов.- Я лично его оформлял. Собственноручно. Запросы посылал на всякий случай, ну для подстраховки, пока от вас не пришло его дело. Он, кстати, в октябре в первых числах появился, но я его выдержал на их базе до прихода запросов и дела. Допуска не давал. Да и потом сезон уже закончился, мыть уже не мыли.