Виллиса (Танцующие призраки)

—…ахибо, — сказала она, дожевывая. — …хень фкухно, — и направилась в коридор.

Игорь догнал ее, молча затащил в свою комнату.

— Ты что за представления устраиваешь?

— Ты зачем меня сюда привел?!

— Не кричи!

— Я что, экзамены сдавать должна?!

— Да тише ты! — Игорь врубил магнитофон, и дальше они ругались, перекрикивая друг друга и орущего нечеловеческим голосом певца.

— А мне наплевать! Пусть слушают!

— Актриса… погорелого театра!

— Я ем, как хочу! Как мне удобно! А по-вашему не буду!

— А вести себя прилично можно?!

— А в рот смотреть — прилично?! Как встала, как села! Не нравится — не надо! Переживу!

— Ты!.. — начал было Игорь. — Ты потрясающе краснеешь, — вдруг улыбнувшись, сказал он. — Девятнадцатый век.

Юлька уже набрала воздуха, чтобы достойнее отметить, но растерялась от неожиданного поворота. Потрогала пылающие щеки.

— Просто сосуды близко, — ворчливо сказала она.

— Трудно мне с тобой будет, — вздохнул Игорь.

— Трудно — не берись… В общем, я пошла! Спасибо за кормежку! — Юлька кое-как втиснула ноги в сапоги и подхватила с вешалки куртку.

Игорь вышел следом. Они молча, не глядя друг на друга, спустились в лифте и повернули к метро. Юлька мрачно нахохлилась под капюшоном.

— Да-а… — протянул Игорь. — Предки, наверное, в экстазе.

— Все равно. Я к вам больше не пойду.

— Ну что ж… Идем искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок. Погода что-то не балует, — Игорь поежился.

— Ты-то почему молчал? — спросила Юлька. — Я все время ждала, что ты… хоть что-нибудь…

— А мне интересно было, как ты сама выплывешь, — улыбнулся Игорь.

Юлька резко остановилась.

— Я тебе больше не кролик, чтобы на мне опыты ставить! Понял? — она побежала к метро.

— Слушай, у вас все такие ненормальные? — крикнул Игорь вслед.

У подъезда маячила знакомая фигура.

— Илья! — Юлька замедлила шаг. — Ты чего тут?

— Гуляю! — воинственно ответила та.

— Ты что… напилась, что ли? — Юлька подошла ближе.

— Ну и?.. — Ленка высокомерно вскинула голову. Она была пьяна в дым, едва держалась на ногах. Надо думать, сенатор доставил ее к училищу, потому что иначе Ленку забрали бы на первом же перекрестке.

— Хорошо погуляла? — зло спросила Юлька. — Генерала нашла?

— Не… Он женатый, блин. Во такой парень! Х-художник… Меня будет рисовать. У меня фигура — отпад, поняла?.. Культура тела, блин… А натурщицы у них — коровы!.. Хочешь, познакомлю? Их трое там, х-ху-дожников. Все честно — рубль за час…

От Ленки несло за версту, Юлька затаивала дыхание, отворачивалась. Сама она не пила совсем, даже от запаха мутило. Восемь лет назад в Руднике она нашла бутылку водки, припрятанную матерью, и выпила почти всю — наверное, чтобы матери меньше осталось. Зойка и Катя сидели напротив и внимательно смотрели, когда сестра начнет петь или плакать. Потом у Юльки стал синеть лоб, и они помчались в контору за матерью. Юлька ничего этого уже не помнила, позже узнала, что была в реанимации в райцентре. Мать ночевала на кушетке в приемной, а вернувшись домой, бросила пить, как отрезала…

Илья все болтала, раскачиваясь. На счастье, в конце аллеи появилась Середа.

— Привет! — сказала Илья. — Слушай… хочешь, познакомлю…

— Чего она? — удивилась Света.

— Нарезалась. Подержи-ка ее, — Юлька зачерпнула горсть снега и принялась растирать физиономию Ильинской. Света, смеясь, крепко держала ее сзади за руки.

— Отпу… Уй, блин… — вырывалась Илья.

— Вот так, — Юлька деловито вытерла ей лицо ее же шарфом. — Пошли.

Придерживая с двух сторон, они повели Ленку в училище. На вахте Света сразу подскочила к столу.

— Здрасьте, Ольга Иванна, ой, Ольга Иванна, а здесь не приходили ко мне? Никто не приходил? — затараторила она, закрывая подруг от вахтерши.

Юлька, подталкивая в спину, быстро провела Ильинскую к лестнице.

— А что ты, собственно, толкаешься? — уперлась вдруг та.

— Иди, иди!

— Нет, я спрашиваю, в чем дело? — надменно спросила Ленка.

Юлька размахнулась и влепила ей крепкий, звучный подзатыльник. Илья возражать не рискнула и скоренько пошла по лестнице, боязливо оглядываясь.

Но провести тем же приемом воспитательницу не удалось.

— Эй… Ильинская! Это что за явление? — она отодвинула Свету и встала. — Азарова! Ну-ка, обе сюда!

Девчонки замерли. Галина Николаевна взяла Ильинскую за подбородок, брезгливо морщась от перегара.

— Хороша-а… — так же брезгливо она ухватила пальцами Ленку за плечо и повела по коридору.

— Она больше не будет… Она нечаянно… Простите ее, Галина Николаевна… Она не хотела… Так получилось… — в один голос жалобно уговаривали Юлька и Света, поспевая за ними с двух сторон.

— А ну, марш в комнату! С вами я тоже поговорю! Заступницы… — Галина Николаевна повела дальше несчастную, протрезвевшую от ужаса Илью.

На ночь Ленку заперли в изолятор.

На следующий день после занятий Илья отправилась в учебную часть получать, что причиталось: в лучшем случае — строгий выговор, в худшем… Отчисляли и за меньшие грехи — за курение, за опоздание с каникул и вовсе без видимых причин, — чтобы освободить место блатным, это помимо ежегодных отчислений за форму и неуспеваемость. За восемь лет курс сократился наполовину.

В интернате к Юльке тотчас подкатилась малышка-первоклассница:

— Я тебя ищу-ищу! А Ольга Ивановна говорит — ищи-ищи! А он ждет-ждет!

Юлька кинулась вниз. Игоря в вестибюле не было.

— На минутку забегал, а ждал час, — сказала Ольга Ивановна. — Вот, оставил, — она протянула записку.

На листе, выдранном из тетради, сверху был крупно написан номер телефона, снизу: «Привет! Пока! Буду завтра!».

— Гордой надо быть, вот что, — сказала Нина. — И не выдумай первая звонить.

Юлька и сама знала, что надо быть гордой, но все равно очень хотелось прыгать от радости…

Интернатские, от мала до велика, торопились занимать места перед телевизором — сегодня повторяли «Знатоков». Кто-то первый не выдержал и побежал, и тотчас все кинулись наперегонки, с визгом и хохотом.

Демин с разбегу перепрыгнул через спинку и шлепнулся в кресло, раскинув руки. Юлька пристроилась рядом с ним. Вокруг штурмом брали кресла, втискивались по двое и по трое, кого-то спихнули на пол. Опоздавшие рассаживались в ногах.

Последним неторопливо подошел Астахов.

— Хаким! — он деловито оглядел сидящих. — Хаким здесь?

— Здесь я.

— Тебя к телефону. Межгород.

Хаким встал, и Астахов тут же юркнул на его место.

— Э! Ты меня обманул, да? — Хаким вцепился в рукав его халата. — Очень хитрый, да?

На экране появились титры.

— Ну, жалей себя! — решительно сказал Хаким и разлегся на коленях у Астахова.

Подбежала запыхавшаяся Ильинская.

— Ну что, Илья?

— Ничего, — Ленка удивленно развела руками. — Им не до меня там… Свет! Середа! Тебя к завучу!

В ответ раздался дружный хохот.

— Поновей чего придумай!

— Может, сразу к Григоровичу?

— Свет, завуч зовет, — сказала Ильинская.

— Зачем? — громче всех смеялась Света.

— Отчисляют тебя. Смех разом оборвался.

— Глупые шутки, Илья, — сказал Демин.

— Да не шучу я!

— Ты что?.. — Света, все еще неуверенно улыбаясь, смотрела на Ильинскую. — За что?

— Откуда я знаю!

В тишине, под напряженными взглядами ребят Середа медленно поднялась и пошла из холла. Ильинская устроилась на ее место… Света с надеждой оглянулась на нее, ожидая, что Ленка расколется, засмеется, — и все обернется злой шуткой. Та не улыбнулась, и Света вышла.

— Илья, правда? За что?

— Не знаю, — досадливо повела она плечом. — Врач там.

— Я… я буду лечиться, — Света потерянно сжалась в кресле перед завучем.

Завуч смотрела в окно, постукивая пальцем по столу. Наталья Сергеевна, подняв трубку, крутила диск телефона.