Джентльмены и игроки

Мне позвонили в тот же вечер.

Меня приняли.

Школа для мальчиков «Сент-Освальд»

Понедельник, 6 сентября

Сразу же после собрания я отправился на поиски Грушинга и нашел его у себя в кабинете вместе с новым лингвистом Дианой Дерзи.

— Не обижайтесь на Честли, — весело сказал ей Грушинг, представляя нас друг другу. — У него пунктик на имена. С вашим он поразвлекается от души, поверьте мне.

Я пропустил мимо ушей это дурацкое замечание.

— Ваше отделение просто наводнено женщинами, Грушинг, — сурово сказал я. — Так вы скоро научитесь выбирать ситец.

Мисс Дерзи насмешливо взглянула на меня.

— Я все про вас знаю, — сказала она.

— И это все — плохое, надо думать?

— Обсуждать это было бы непрофессионально с моей стороны.

— Хм.

Она — стройная девушка с умными карими глазами.

— Ладно, уже поздно отступать, — сказал я. — Раз «Сент-Освальд» заграбастал вас, то это на всю жизнь. Он иссушает душу. Посмотрите на Грушинга — от него осталась одна тень. И вообще, он отдал мой кабинет немчуре.

Грушинг вздохнул.

— Так и знал, что вам не понравится.

— Неужели?

— Другого выхода не было. Иначе вы потеряли бы пятьдесят девятую комнату. А поскольку вы никогда не пользуетесь своим кабинетом…

Вообще-то он был прав, но я не собирался подтверждать его правоту.

— Что значит — потерял бы пятьдесят девятую? Уже тридцать лет как это моя классная комната. Я, в сущности, ее часть. Знаете, как мальчишки меня прозвали? Квазимодо. Потому что я похож на горгулью и живу в Колокольной башне.

Мисс Дерзи с непроницаемым лицом слушала, но и только.

Грушинг покачал головой.

— Хорошо, берите ее вместе с Бобом Страннингом, если хотите. Но это все, что я могу сделать. Бóльшую часть времени пятьдесят девятая будет в вашем распоряжении. Кроме того, есть комната отдыха, если класс кто-то занял, а вам нужно проверять работы.

Это грозный знак. Я всегда проверяю работы в своей комнате, когда у меня нет занятий.

— Вы хотите сказать, что я буду с кем-то делить пятьдесят девятую?

Лицо Грушинга стало виноватым.

— Но ведь многие делят. У нас не так уж много места. Вы видели расписание?

Конечно же, нет. Всем известно, что я даже не заглядываю в него без особой нужды. Я раздраженно пошарил в ящике для бумаг и вынул смятую компьютерную распечатку и записку от Даниэлы, секретарши Страннинга. Собрался с духом в ожидании скверных новостей.

— Четыре человека? Я буду делить комнату с четырьмя выскочками, да еще там будут проводить сбор отряда?

— Хуже того, — мягко произнесла мисс Дерзи, — боюсь, что одна из выскочек — это я.

Диана Дерзи поднялась в моих глазах — она простила мне все, что я тогда наговорил. Конечно, это было сказано в запальчивости: необдуманные слова и так далее. Но любой другой — Изабель Тапи, например, — мог бы и оскорбиться. Так уже случалось. Изабель очень нервная, а любую жалобу, например на эмоциональную травму, казначейский отдел рассматривает весьма серьезно.

Но мисс Дерзи держалась твердо. И, надо отдать ей должное, она никогда не оставляла мою комнату в беспорядке после урока, не перекладывала мои бумаги, не визжала при виде мышей и не делала замечаний по поводу бутылки лечебного хереса в моем шкафу. Так что мне с ней, в общем, повезло.

И все же меня обидел набег на мое маленькое царство, и было совершенно ясно, кто за этим стоит. Доктор Дивайн, глава немцев, и, что важнее, глава отряда «Амадей»: этот отряд, согласно расписанию, должен собираться по утрам в моей классной комнате каждый четверг.

Сейчас объясню. В «Сент-Освальде» пять отрядов: «Амадей», «Паркинсон», «Беркби», «Крайстчерч» и «Стаббз». Они занимаются главным образом спортом, клубами и часовней, то есть не имеют никакого отношения ко мне. Система отрядов, в центре внимания которой — часовня и холодный душ, по-моему, не представляет особого интереса. Однако каждый четверг по утрам эти отряды собираются в самых больших из свободных комнат, чтобы обсудить события недели, и я был крайне раздосадован, что мой класс выбрали для этих сборищ. Во-первых, это означало, что Зелен-Виноград Дивайн сможет шарить в ящиках моего стола, а во-вторых, грозило страшным беспорядком, когда сотня мальчишек дерется за место в комнате, предназначенной для тридцати.

Я мрачно сказал себе, что это будет только раз в неделю. И все-таки успокоиться не мог. Мне не нравилось, как прытко Зелен-Виноград умудрился застолбить мой участок.

Другие захватчики, надо сказать, занимали меня меньше. Мисс Дерзи я уже знал. Остальные трое были новичками: Тишенс, Кин и Изи. В школе было принято, что новые учителя ведут уроки в дюжине разных комнат: в «Сент-Освальде» вечно не хватало помещений, а в прошлом году организация новых компьютерных классов привела к настоящему кризису. Я неохотно готовился открыть свою крепость для публики. С новичками особых сложностей не предвиделось. Вот за Дивайном — глаз да глаз.

Остаток дня я провел в своем святилище, сидя над письменными работами и размышляя. Расписание меня удивило: всего двадцать восемь уроков в неделю, а в прошлом году было тридцать четыре. Учеников в классах, кажется, тоже стало меньше. Работы, конечно, поубавилось, но я не сомневался, что каждый день буду на заменах.

Заглянули несколько человек: Джерри Грахфогель просунул голову в дверной проем и чуть ее не лишился (спросил, когда я планирую освободить кабинет); Дуббс, смотритель, пришел сменить номер комнаты на 75; Хиллари Монумент, заведующий кафедрой математики, зашел, чтобы спокойно покурить в стороне от неодобрительных взглядов заместителей; Грушинг — взять несколько учебников и прочесть мне непристойное стихотворение Рембо; Марлин — отдать классный журнал; Китти Чаймилк — спросить, как у меня дела.

— Нормально, — буркнул я. — Даже мартовские иды еще не пришли. А тогда бог знает, что случится.

Я закурил. Буду курить, пока дают, сказал я себе. Когда сюда вторгнется Дивайн, спокойно выкурить сигарету можно будет, лишь урвав драгоценные секунды.

Китти излучала сочувствие.

— Пойдемте в столовую, — предложила она. — После еды вам полегчает.

— Ну да, чтобы Зелен-Виноград, поедая обед, буравил меня взглядом?

По правде говоря, я собирался заскочить в «Жаждущего школяра» выпить кружку пива, но теперь душа к этому как-то не лежала.

— Сходите, — подбодрила меня Китти. — Вам нужно сменить обстановку.

Доступ в «Школяра», вообще говоря, для учеников закрыт. Но этот паб совсем близко от «Сент-Освальда», всего в полумиле, и лишь крайне наивный человек поверит, что половина старшеклассников не заглядывает сюда в обед. Несмотря на суровые наставления Главного, Пэт Слоун, строго следящий за дисциплиной, не слишком обращает внимание на этот запрет. И я тоже. Главное, чтобы ученики снимали форменные пиджаки и галстуки — так можно делать вид, будто мы не узнаем друг друга.

В этот раз там было тихо, всего несколько посетителей. Я узрел Дуббса, смотрителя, в компании мистера Роуча, историка, который носил длинные волосы и любил, чтобы школьники называли его Робби, и Джимми Ватта, рукастого, но не блещущего умом школьного разнорабочего.

Увидев меня, он просиял.

— Мистер Честли! Хорошо провели отпуск?

— Да, Джимми, спасибо.

Я давно понял, что не стоит утомлять его долгим разговором. Не все так добры: глядя на его круглое лицо и разинутый рот, легко забыть о его добродушии.

— Что пьете?

Джимми снова просиял.

— Благодарствую, хозяин, полпинты шенди. [10] Опосля еще займусь проводкой.

Я понес наши кружки на свободный столик и тут заметил Изи, Тишенса и Кина, сидящих в углу вместе с Пустом, новым учителем физкультуры, Изабель Тапи, которая обожает общаться с новичками, а через два стола от них — мисс Дерзи. Я не удивился, увидев их вместе: в компании не так страшно, а «Сент-Освальд» может и запугать новичков.