Брак по-эмигрантски

Из разговоров…

Мне позвонила сваха. После ста вопросов обо мне она осталась довольна ответами и даже пообещала не брать денег с меня, а взять их с мужчины, для которого знакомство со мной — большая удача.

— Ну, хорошо, — в конце сказала сваха, — какие у тебя требования?

— У меня только одно, я не люблю секс в первый же вечер.

— А на сухую с тобой встречаться никто не будет! Подумаешь, королева нашлась! — огрызнулась сваха и шмякнула телефонную трубку.

ГРИША

Со своим приятелем я случайно встретилась на улице. Первый вопрос, который мне обычно задают, — «Ну, что в личной жизни?» Такое впечатление, будто моя личная жизнь — главный вопрос человечества. «Всё так же», — отвечаю я, и все сразу успокаиваются, так как в действительности, если не свадьба или развод, моя личная жизнь никого особенно не волнует. Мне этот ритуал давно действует на нервы, поэтому я развлекаю себя сама тем, что стараюсь отвечать нестандартно, озадачить спрашивающего таким образом, чтобы впредь у него или у неё отпало желание задавать подобные вопросы из праздного любопытства. Например, на вопрос можно ответить вопросом: «А что, можешь чем-то помочь?» или «Хочешь с кем-то познакомить?» И так далее. Главное, переложить ответственность за свою судьбу на чужие плечи и наблюдать за реакцией. Если человек отвечает отрицательно, можно поинтересоваться: «А зачем тогда спрашиваешь?» При этом надо внимательно посмотреть в глаза собеседнику, и можете быть уверены, больше вас ни о чём не спросят. Если вы торопитесь и у вас нет времени на психологические опыты, отвечайте коротким, бессмысленным вопросом «А что?» Далее эта тема будет исчерпана, и можно поговорить о чём-то действительно интересном.

Так было и на этот раз, когда я встретила приятеля. Но неожиданно для себя я услышала в ответ: «Могу познакомить». — «Давай!» — согласилась я без особого энтузиазма, мало веря во что-то серьёзное. Однако приятель мой оказался человеком очень ответственным. Он не только дал номер моего телефона своему сотруднику, но и позвонил вместе с ним и представил нас друг другу по всем правилам. Такое бывает редко, почти никогда.

Нового знакомого звали Гриша. Инженер из Риги, он разговаривал со мной одними цитатами из всяких умных книжек, которые мы запоем читали в молодости. Я тоже пару раз продемонстрировала свою хорошую память, но вовремя остановилась, стараясь не затмить собеседника, а лишь дать ему почувствовать, что его эрудиция попала на благодатную почву и будет оценена. Приём сработал. Гриша воспрял духом, звонил каждый день и читал мне стихи, куски из прозы и мудрые изречения. Я изредка подавала голос, стараясь не спугнуть и не поранить мужское самолюбие незнакомой ответной цитатой или стихотворением.

Всё было хорошо. Приближалась пятница, и Гриша предложил встретить меня с работы, в Манхэттене.

— Я хочу пригласить вас на шабес в прекрасную синагогу, — сказал он.

Я, несмотря на то, что когда-то мой дед был рабай, благодаря пионерско-комсомольскому прошлому, о своей еврейской религии мало что знала. Поначалу, приехав в Америку, в Йом Киппур, я, как и все вновь прибывшие из России, приходила в синагогу попросить у Бога записать меня в Книгу Жизни. Но однажды во время йомкиппурской проповеди рабай, видя в зале множество новых лиц, упрекнул собравшихся в том, что нехорошо лишь просить у Бога, надо соблюдать традиции постоянно, тем самым, отдавая что-то взамен. Мне не хотелось чувствовать себя неблагодарной попрошайкой, и с тех пор я бывала в синагоге от случая к случаю, чаще всего за компанию с мамой.

Посетить синагогу в шабес — святое дело. Конечно, я не могла устоять и согласилась. Гриша подъехал на красивой большой машине, не знаю, какой марки, мне всё равно, лишь бы она ехала. Красивая в моём понимании значит чистая и не побитая.

Мой новый знакомый был похож на птичку, точнее, на скворца. Он даже смотрел на меня как-то сбоку, наклоняя голову к плечу, как птичка. Я села в машину, и мы поехали в сторону верхнего Манхэттена. По дороге мы разговаривали. Вернее, говорил Гриша, а я, в основном, старалась к месту вставить «да» или «нет». Печальный опыт предыдущих встреч научил меня не проявлять инициативы в заумных беседах. Никогда не знаешь, как среагирует мужчина на поток женской эрудиции, поэтому лучше не рисковать. Недаром тихая улыбка Джоконды покорила весь мир. Я тоже улыбалась и чувствовала себя раскованно и спокойно.

Манхэттен кончился, а мы всё ехали и ехали.

— Простите, а куда мы едем? — не выдержала я.

— Ну, я же обещал, в синагогу, — ответил Гриша.

Беседа продолжалась, дорога тоже. Минут через тридцать, когда вид из окна потерял знакомые очертания, я заметно забеспокоилась:

— Где же ваша синагога?

— Осталось немножко, — успокоил меня Гриша.

Прошло еще полчаса быстрой езды, и я не на шутку встревожилась.

— Да где же мы? — уже с раздражением воскликнула я.

Вместо ответа Гриша где-то повернул, проехал, опять повернул, ещё проехал и, наконец, резко остановился. Я вышла из машины. Вокруг постиралась какая-то деревня. Синагоги не было и в помине. Мы стояли во дворе маленького деревянного домика.

— Здесь я живу, — объявил Гриша, — милости прошу!

Я вопросительно на него посмотрела, не двигаясь с места. Видимо, выражение моего лица было достаточно красноречиво.

— В синагогу ещё рано, — голосом взрослого, разговаривающего с ребёнком, пояснил Гриша. — Мы сейчас перекусим и пойдём. Вы ведь с работы? Я тоже. Надо перекусить.

Он открыл дверь в дом, и мы вошли. Дом внутри совершенно не соответствовал образу хозяина. От неожиданности я даже забыла, что хотела сердиться. Я не люблю начинать знакомства в квартире, а тем более не в своей, но этот дом был просто как из сказки о Красной Шапочке. Клетчатые занавесочки, собранные в пышные фестончики, весело окружали окошки. Всюду лежали кружевные салфеточки, на них стояли нарядные маленькие вазочки с цветочками. Подушечки с бантиками были разбросаны по дивану и лежали на сидении каждого стула. На полочках красовались статуэточки, тоже с бантиками и цветочками. Для полноты картины не хватало только ангорской кошки.

Пока я оглядывалась, Гриша надел настоящую черную кипу и накрыл стол. Кошерное вино, хала, всё как положено в шабес. Я села за стол. Гриша зажёг свечи, закрыл глаза и произнёс специальную молитву, броху, над вином и хлебом. Я молча участвовала в этом странном спектакле, к которому оказалась совершенно не готова.

После еды Гриша посмотрел на часы и сказал:

— Простите, но возникло небольшое осложнение. Я живу в кооперативе, весь наш посёлок — это большой кооператив, и у нас сегодня очень важное собрание. Явка обязательна. Я сейчас только на минутку туда заскочу, так сказать, отмечусь, и мы сразу же идём в синагогу. Хорошо? — и с этими словами он пулей выскочил из дома. Я услышала шум отъезжающей машины, а потом наступила тишина.

Живя в большом городе, мы даже не замечаем, как вокруг нас постоянно что-то шумит. А тут была настоящая тишина, я даже вдруг услышала себя, как я двигаюсь, дышу, это было странно и неправдоподобно. Чувствовать себя одной в чужом доме было очень неловко. От нечего делать я гуляла из комнаты в комнату и всё рассматривала. На полках стояли книжки, а между ними витиеватые статуэточки. Не зная, кто хозяин, можно было представить себе очаровательную блондинку, у которой в голове одни воланчики, рюшечки и бантики. На журнальном столике в красивом беспорядке, веером были разложены последние журналы мод и всевозможные каталоги. Я села и стала смотреть картинки.

Незаметно прошло больше часа, а хозяин не появлялся. Было скучно. Я вышла на крылечко. Тихо. Начало темнеть. Вокруг ни души. Я вернулась в дом. Нашла какую-то книжку, почитала. Посмотрела на часы. С момента ухода Гриши прошло два с половиной часа. «Интересно, — подумала я, — как это он не боится оставить совершенно незнакомую женщину одну в доме? А если я что-нибудь украду и убегу?» Эта мысль так позабавила меня, что я даже рассмеялась, но, услышав в тишине свой собственный смех, вдруг поняла, что смешного ничего нет, так как убежать я не могу при всём желании. Во-первых, не на чем, во-вторых, я не только не знаю, куда бежать, я доже не знаю, где я.