Области зла (СИ)

Думая об этом, я прибирался в своей новенькой квартире, пытаясь достичь идеального гармоничного порядка. Прожив в ней несколько дней, я делал всё для того, чтобы красота и комфорт никогда не увядали.

Я не сразу заметил, что на автоответчике напряженно мигала красная лампочка.

– У вас осталось два сообщения.

– Ты куда пропал?..

Людвиг Прэко. Я вспомнил, насколько отвратительно выглядит его лицо, когда он говорит таким тоном.

–…Я, конечно, все понимаю, и тебе можно кое-что простить, но мы как бы договаривались, что вечером ты отчитаешься по поводу встречи. Ни вчера вечером, ни сегодня утром я тебя почему-то в редакции не наблюдаю. Это что за шутки такие? В общем так: жду тебя. Срочно!

Век бы его не видел.

– У вас осталось одно сообщение.

– Добрый день, Люций.

Вновь я услышал тот ровный голос. Это хорошенько взбодрило меня и порядком удивило, поскольку я не ожидал, что Магнус свяжется со мной напрямую.

– Мне было приятно, что вы вчера составили мне компанию и познакомились с не лучшей частью моих друзей. Однако развлечения развлечениями, но работа есть работа. Жду вас сегодня в три часа дня в главном офисе. С этого времени я буду свободен, поэтому я дам волю вашему творческому воображению. До встречи.

Я мгновенно привел себя в порядок, спешно закрыл дверь и отправился в его офис.

Лилит встретила меня скромной улыбкой и невинным видом, застенчиво пряча робкие глаза. Я с изучающим вниманием посмотрел на девушку, и меня неприятно поразило более чем странное явление – ее мучительно томил пунцовый стыд. Она тщательно скрывала его под маской чарующей привлекательности.

Я же стыда почему-то не испытывал.  

– Магнус ждет, – отрывисто сказала она, жестом приглашая меня войти в кабинет.

Магнус был не один. Он неподвижно стоял, грозно уткнув кулаки в стол, и стальным взором бурил вспыхнувшего в бешенстве Стеллиона, который требовательно изъяснялся на латыни, яростно всплескивая руками и гневно брызжа слюной.

Стеллион вдруг осекся, медленно обернувшись, и с резким упреком взглянул на меня трезвыми глазами, словно ждал моего прихода. Он невозмутимо поправил галстук и неторопливо направился к двери, кратко добавив через плечо:

– Я предупреждал, Магнус.

Он сердито оттолкнул меня с пути и решительно скрылся.

– Да будет так, – жестко сказал Магнус и утвердительно кивнул.

Он был пугающе невозмутим, словно холодный камень, и его бездонно-черные глаза ничего не выражали.

– Auferte malum ex vobis, – неспешно присаживаясь, проговорил он.  

– Что?

– Исторгните зло из среды вашей, – пояснил Магнус, жестом приглашая меня сесть.

– Что произошло?

– Ничего страшного. По крайней мере – для меня.

Я опасливо смотрел на него, словно на дикого зверя.

– Какие-то проблемы? – осторожно спросил я.

– Стеллион начудачил.

– И что он сделал?

– По-моему, он и сам плохо понимает, что натворил. Люблю я эту неопределенность, когда человек делает глупость и не может понять – то ли он хорошо поступил, то ли плохо.   

– Шантажирует?

– Хм. А вы проницательны.

– Он же ваш адвокат.

– Он – человек, – кисло усмехнулся Магнус. – А человек не блещет преданностью. Особенно тот, для которого ты сделал слишком много.

– Вчера мне не показалось, что между вами какие-то недопонимания. Стеллион выглядел вполне… добродушным.

– Слуги дьявола должны внушать доверие.

Мне понравился его грубоватый юмор.

– Стеллион, – задумчиво говорил Магнус, лукаво щуря глаза, – Стеллион… Стеллион – человек особый. Более чем. Я обратил на него внимание после девяноста шести выигранных дел, которые он вел. Подумать только! Девяносто шесть дел и ни одного провала! А знаете, как умело, как виртуозно, как самозабвенно, черт возьми, он оправдывал любую грязь? Разводил адскую демагогию, подкупал, запугивал сфабрикованными компроматами и просто дьявольски владел удобными законами. Всё! Ничего, как говорится, личного. Только представьте себе: насильники, маньяки, убийцы, деспоты, психопаты, шизофреники, моральные уроды! И всё это – его постоянные клиенты, каждый из которых сейчас на свободе и никакой ответственности.  

– Я думал, он работает только с большими людьми.

– Верно. Все перечисленные – крупные политики и бизнесмены.   

– Выходит, Стеллион кусает руку, которая его кормит?

– Здесь – другое, – уклончиво ответил Магнус и задумчиво помолчал.

– Вообще я хотел поговорить по поводу набросков… – нерешительно начал я.

– Каких набросков? – хмуро спросил он и вдруг вспомнил: – Ах, да! Статья. Позже, Люций, позже, – отмахнулся он.

Некоторое время мы молчали.

– Надеюсь, Люций, у вас есть оружие? – вдруг спросил Магнус.

– Какое еще оружие?

– Револьвер, например.

– Зачем это?

Магнус с легким изумлением взглянула на меня.

– Друг мой! Наша страна – это святейший светоч демократии и либеральной свободы цивилизованной личности. Поэтому выходить на улицу без оружия – подобно наиглупейшей форме самоубийства. Двадцать первый век на дворе, как-никак. Прогресс гуманности и одухотворенности бытия. И не смейте отрицать этого! Иначе вы – противник и поборник прогресса и прав человека. Ведь столько веков и жизней положено ради общества свободных людей.

– Вы сторонник рабства?

– Я противник открытой формы рабства, поскольку человек в данном случае полностью отдает себе отчет в том, что он – раб. А вот наше либеральное общество, названное «цивилизованным» на глянцевой обложке бытия, – совершенно другое дело. Мне жаловаться не на что.

– Так вы еще к тому же и противник либералов.

– Вы либерал?

– Разумеется.

– Ну, тогда возьмите вот это. – Он вытащил из стола револьвер и протянул мне его.

– Правда, я не думаю, что…

– Верно. Не думайте – это плохая привычка. Особенно для либерала. За это иногда даже убивают. Поэтому просто носите этот пистолет под плащом. Держите его всегда заряженным. И всегда будьте готовы его применить при первой необходимости. Надеюсь, вы меня поняли.

– Хорошо.

Я забрал револьвер и рассмотрел его.

– Не благодаря ли этому свободному ношению оружия ежегодно на цивилизованных улицах погибают тысячи людей? – спросил я, заинтересованный тем, что думает Магнус по этому поводу.

– Сотни, Люций, сотни тысяч. Небольшая цена за возможности. Неужели вы настолько мелочны? И неужели вам никто не объяснил, что важнейший фактор цивилизованности общества – это возможность каждому носить огнестрельное оружия автоматического типа и калибром покрупнее?

– С выходящими из этого последствиями…

– Еще раз повторюсь – никчемная цена человеческой цивилизации. Тем более, надо же оружейным магнатам отдыхать на скромных личных островах нашей симпатичной землицы! У них, правда, одна беда – невозможность навязать свободным демократическим гражданам слишком дорогую взрывчатку, гранатометы и гаубичные установки. На правах самообороны, разумеется. Хотя… это дело времени.

– Ладно. Может быть, это спасет меня от очередного теракта, – язвительно проговорил я.

– Смешно, – холодно ответил Магнус.

– Террористы, по-вашему, это смешно?

– Вы сами-то верите в этот терроризм? Или вы как те люди, которые живут самообманными иллюзиями?

– Интересно… Вы так говорите, будто терроризма вовсе не существует и все те жертвы расстрелов и взрывов – лишь пустой треп журналистов среднего пошива.

– Ну, извините, пожалуйста, если вы не знали, что у нас государственная монополия на теракты в этой замечательной стране. Только нашему государству внутри себя самого и вовне позволено взрывать башни и самолеты с людьми. Когда у мнимой демократии нет врагов – она неосязаема. Ей нужны настоящие, живые враги, которые будут из раза в раз доказывать, что она существует, раз уж с ней так яростно пытаются бороться. Это как с религией – когда люди перестают верит, их нужно соблазнять чудом.