Внезапное богатство

– Я очень старался не начинать без тебя убираться. Я пытаюсь не быть занудой. Я, правда, стараюсь.

– Верю, милый. Я уберу все, – сказала Донна, не сделав ни малейшего движения, чтобы привести эту угрозу в исполнение.

– Я не могу просто так бросить вещи. Я просто не могу, – сказал Майлз, беря телефонную трубку с кресла и кладя ее на базу, стоявшую на полке сразу позади кресла.

– У меня были гости в субботу вечером. Они вроде бы немного задержались.

Майлз прошел мимо жены в прихожую.

Возвращаясь, он всегда испытывал легкий дискомфорт, связанный с тем, что Донна была немного выше его ростом. Всего на три сантиметра, но все равно это казалось неправильным. На рекламе вы никогда не увидите, чтобы женщина была выше мужчины. Майлз знал, что жену это не смущало. Донна заявляла, что мужчины невысокого роста более честолюбивы, и это ее привлекает. Как бы то ни было, Майлз отметил, что этот дискомфорт был, без сомнения, ощущением. Не из приятных, но тем не менее ощущением. Значит, он еще не мертв.

Майлз с рвением начал уборку, тогда как Донна опустилась в единственное не заваленное хламом кресло.

– Ты хорошо провел время? – спросила она, рассматривая свои ноги. – Катаясь на велосипеде, – добавила она таким обвинительным тоном, словно муж под этим предлогом занимался чем-то другим.

Майлз вытряхнул еще одну пепельницу и взял еще несколько грязных тарелок.

– Я не помню. Я не могу это так оставить, надо убрать это.

– Хорошо, рассказывай, пока убираешься.

– Но… но ведь это неправильно? Как по-твоему?

– Что именно?

– Ну, то, что я прихожу домой, а там полный разгром.

– Я не знаю. И что ты ощущаешь?

– О, пожалуйста, Донна не надо со мной разговаривать, словно психотерапевт. Я не знаю. Я имею в виду, разве тебе все это не кажется сущим бардаком?

Зазвонил телефон. Донна подошла. Она даже не сказала «привет», просто взяла трубку и начала говорить, словно она была уже в середине начатого разговора. В основном ей названивали подруги из Америки, поэтому ежемесячные суммы за телефонные разговоры оказывались приличными, с тремя нулями. Донна тоже постоянно звонила подружкам.

Майлз бросал мусор в мешок. Он наполнил три таких пакета и вышел на площадку, чтобы отправить их в небытие по мусоропроводу. Когда он вернулся, то услышал шум в большой спальне и заглянул в нее на пути к шкафу, в котором они держали «Дайсон». Донна разговаривала по телефону и делала тщетные попытки навести порядок в спальне. Она также еще и курила, чего муж неоднократно просил ее не делать. Ему пришлось примириться с ее курением во всех остальных комнатах, но не в спальне. Неужели она сама не понимает? Насколько Майлз знал, в Америке никто не курил, кроме Донны. Это было одной из причин того, почему ей больше нравилась Европа. Больше людей курит.

Майлз Моррис поднял «Дайсон» и швырнул его через всю комнату. Он швырнул изготовленный по последнему слову техники вакуумный пылесос без мешка для пыли с такой силой, что тот врезался в обеденный стол и раскололся. Пылесос лежал на полу, словно выпотрошенный козел. Множество кусков разбитого, ярко окрашенного пластика рассыпались по полу. Глядя на них, Майлз сел на пол и попытался сообразить, что же только что произошло. Он вовсе не собирался совершить что-либо разрушительное. Это было похоже на электрический разряд, полученный им откуда-то. Откуда-то извне. Майлз проверил пульс, чтобы посмотреть, есть ли какой-нибудь признак эмоционального волнения. Пульс был в норме. Он вновь посмотрел на разбитый пылесос. Действительно ли это сделал он?

В дверях спальни показалась обеспокоенная Донна.

– Что случилось?

– О, нет. Не может быть, – произнес Майлз, глядя на испорченный агрегат. – Не могу поверить, что я сделал это.

Майлз, это слишком запутанно! Почему бы тебе просто не сказать мне, что ты сердишься на меня? Я говорю ему, чтобы он выражал свои чувства. Ты же знаешь, какими бывают эти мужчины. Майлз посмотрел на жену. Старая песня. Она вела два разговора одновременно: один – с ним, второй – с каким угодно числом женщин на другом конце провода. Донна была единственной из всех знакомых ему женщин, кто использовал циркулярный вызов своих подруг.

– Прости, я не знаю, как это случилось.

– Он не знает, как это случилось, – повторила Донна в трубку. – Ты слышала такое раньше? Да, я тоже. «Я не знаю, как это случилось, милая». – Донна начала смеяться, изящно затягиваясь сигаретой и улыбаясь Майлзу.

– Мне действительно очень жаль, – сказал он. – Мне нравился этот пылесос. – Майлз стоял, двигая обломки носком туфли.

– Я перезвоню тебе через час, – сказала Донна. Она отключила телефон и позволила полотенцу упасть, оставшись стоять перед Майлзом абсолютно обнаженной.

– Вперед, – сказала она. – Давай займемся сексом, а?

Майлз не мог поверить, что жене действительно хочется. Вещи вокруг начали иметь все меньше и меньше смысла.

Пока Майлз снимал с себя одежду, спрашивая себя, всколыхнуло ли что-нибудь в нем это предложение, Донна набрала номер на аппарате, надела беспроводную гарнитуру и легла на кровать.

– Что ты делаешь? – спросил муж, опускаясь на колени рядом с ней.

– Привет, дорогая, мы собираемся попробовать это, – сказала Донна невидимому абоненту. – Минут десять ты сможешь мне уделить?

– Что происходит? – спросил Майлз.

Донна посмотрела на него.

– Боже, я так сильно хочу трахнуться с тобой.

– Но с кем ты говоришь?

– Со своим психотерапевтом. Не беспокойся, она ничего не видит. Это упражнение, о котором мы говорили, сейчас для него, похоже, наступил удобный момент. Просто не обращай внимания на то, что я говорю, и отымей меня так, как будто завтра конец света.

– Спасибо, лапочка, – сказала Донна, подпрыгивая в положении лежа рядом с ним на кровати. Она была сверху, она кончила, он – нет. Майлз однажды прочитал книгу о тантрическом сексе, которую ему подсунула Донна. В ней говорилось о том, как оргазмы истощают силы мужчины и заряжают женщину. Он попробовал эту методику и обнаружил, что это правда. Если Майлз не кончал, он мог вернуться к работе сразу после полового акта. Он не разряжался на протяжении шести месяцев и чувствовал себя великолепно.

– Вот это было стояще, – сказала Донна, прикуривая сигарету.

– Мне так жаль. Я не знаю, что случилось! – сказал Майлз, закрывая глаза рукой.

– Лучший перепих за последние годы. За всю жизнь, может быть. И всего-то нам нужно за это – купить новый «Дайсон».

– Ты в порядке?

– Лучше не бывает, милый. Если вдруг захочешь разнести всю квартиру, непременно вызови меня.

Жена нежно поцеловала его в лоб.

– Я ненавижу себя.

– Не надо. Ты замечательный, нежный мужчина с крепкой попкой, – сказала она с мягкой улыбкой. – Попробуй расслабиться.

– Я не могу. Я не знаю, как.

– Тогда обратись за помощью, – решительно сказала Донна.

– Я пытался получить помощь, ты знаешь, что из этого вышло. Мне стало только хуже.

– Ты – взрослый мужчина, разберись с этим.

– Это довольно жестоко, не правда ли? Ты – взрослая женщина, и ты… – он оборвал себя.

– Что? – спросила Донна, держа телефон наготове для очередного звонка.

– Ну, ты даже за собой не можешь следить. Она рассмеялась, не зло, но очень самоуверенно.

– Мне и не нужно! Ты делаешь это за меня. И я не разбиваю вещи. Вот как я определяю взрослость: дети разбивают предметы тогда, когда не могут поступать так, как им хочется, а взрослые – нет.

Глава третья

Когда черный джип «чероки» въехал на просторную подъездную дорогу из красного кирпича дома номер 314, хозяин владения, некто Гастон Белл, был недоволен этим. Его жена была во Флориде, сын – в Итоне. Тем не менее миссис Славик, их уборщица, нелегальная иммигрантка с Балкан, которую удалось нанять по вполне приемлемой цене, была на кухне. Хозяин нисколько не доверял ей, знал, что она таскала из дома вещи, и определенно не желал, чтобы служанка видела этого посетителя.