Может быть

А тем временем на Земле девушка с лучистыми глазами, которую в миру все звали Галиной, неожиданно для себя поняла, что беременна и испытала при этом, наверное, самую сильную эмоцию за всю свою жизнь – вселенскую злость на себя, на весь мир и на любовника, который не позаботился о ее безопасности и последствиях тайной любви. Несмотря на свой достаточно юный возраст, Галина была девушкой рассудительной и понимала, что авторы учебников по биологии обычно не врут, а это значит, что беременность сама по себе не рассосется и ребенок никуда не денется. Понимала она и то, чем грозят ей подобные обстоятельства. Сначала, когда узнает мать, она будет, в лучшем случае, всего лишь избита. Потом, когда узнает все село (к несчастью, ее угораздило родиться в небольшом степном украинском селе, где все всегда все друг про друга знают и самым главным развлечением для народа является перемывание косточек соседей), она станет посмешищем. Понимала она и то, что ее жизнь после рождения ребенка будет, скорее всего, окончена, а на далеко идущих планах в отношении собственной жизни лучше всего поставить жирный черный крест. Впрочем, так далеко она не заглядывала, предпочитая решать проблемы по мере их поступления. Об обращении в больницу, чтобы сделать аборт, не могло быть и речи. Галине было всего лишь 16, а это значит, что ей в любом случае нужно было согласие матери. И хотя умом Галина понимала, что лучше проблему решить сейчас, рассказав все родительнице, чем откладывать все на потом, панический страх перед собственной матерью заставлял ее молчать. Способствовал этому и тот факт, что отцом бедного Гришки на самом деле являлся, как ни прискорбно это звучит, отчим Галины, то есть материн гражданский муж Петр, к которому она воспылала весьма нежными, но отнюдь не дочерними чувствами еще, наверное, в раннем подростковом возрасте, а, может быть, даже в детстве. Мать, понятное дело, связь мужа с дочерью не приветствовала, и те несколько робких поползновений с его стороны, которым она случайно стала свидетельницей, были пресечены самым жестоким образом: дочь была жестоко выпорота подручными средствами (при этом матери было абсолютно наплевать на то, какими именно – что попалось под руку, тем и лупила) и даже заперта на два дня в погребе. Мужу, впрочем, тоже досталось: сначала его долго и целенаправленно гоняли по огороду со скалкой, при этом периодически прохаживаясь оною по спине несчастного, потом был скандал с использованием швыряния в неверного подручных предметов. Впрочем, мать Галины была женщиной отходчивой: уже через три дня и муж, и дочь были прощены, а обида на неверных забыта. А зря, потому что связи своей они не прекратили, они лишь стали более осторожными. Признаваться матери, в общем, было категорически нельзя. «Ничего», – подумала будущая Гришкина мать, – «Может, все еще и образуется». И принялась решать проблему своими силами.

Для начала она попробовала несколько раз спрыгнуть с дерева. В качестве полигона для маневров нового испытательного аппарата по имени Галина была выбрана старая огромная верба за селом, в лощине. Верба подходила по нескольким параметрам. Во-первых, она была высокой и при этом имела достаточно разветвленную крону, что позволяло залезть, с одной стороны, высоко, а, с другой, достаточно быстро. Во-вторых, верба росла в довольно малопосещаемом селянами месте, поэтому вероятность нежелательной встречи со случайными свидетелями была минимальной. К тому же крона дерева была настолько огромной, что практически полностью скрывала юную специалистку по прыжкам без парашюта даже от тех, кого ненароком все же занесет в этот довольно уединенный в обычное время уголок родного села. Всего Галина планировала совершить 3 прыжка. Но потом, пересчитав все кости и определив, что полеты прошли без видимых потерь для организма (т. е. отсутствовали открытые переломы конечностей и вывихи суставов), она совершила на всякий случай еще один – контрольный – прыжок, забравшись для этого практически на самую макушку. Лезть пришлось долго, нудно и трудно, потому что ива – это вам все-таки не вышка для прыжков с парашютом. Мешались ветки, больно царапались мелкие сухие палочки, которых до того в густой листве не было заметно даже при самом близком рассмотрении. Плюс ко всему – по самому дереву, оказывается, ползало огромное множество всяких насекомых, которые хоть и не кусались, но оттого все равно не становились менее противными. Насекомых (даже муравьев, коих на злополучной иве было большинство) Галина не любила с детства. Она не то что бы их боялась – нет. Было в них что-то противное и даже мерзкое, во всем этом бесконечном количестве мелких ножек, усиков, крылышек. Они, конечно, были полезны для природы в целом и все такое, по крайней, именно это им недавно говорила учительница на уроках экологии. Но ведь это же для всей природы в целом. «Для биосферы» – вспомнила Галина странное слово, прочитанное в учебнике.

– Для биосферы, может быть, вы и полезны, но для меня лично вот на этой конкретной иве – абсолютно нет, – бормотала она себе под нос, карабкаясь на очередную ветку. И стряхивала с себя очередную заползшую полезную живность.

На иву она, конечно, взобралась. Второй раз было легче. Третий и четвертый (контрольный) – совсем легко. Веток как будто стало меньше, путь до вершины короче, а насекомые, усовестившись, по всей видимости, собственной противности, попрятались обратно к себе в норы. А может и не в норы, потому что в школе Галина училась не то чтобы очень хорошо, и подобные тонкости в ее хорошенькой головке надолго не задерживались. Впрочем, она об этом не слишком-то и жалела.

Беспокоило ее другое. Вместе с прочими ненужными подробностями в области биологии, куда-то бесследно исчезли и те небольшие знания о том, как должна протекать беременность человека. Хотя, с другой стороны, наши учебники в основном слишком лаконичны в этом отношении, и оттого, может быть, Галина и не виновата была вовсе. Может быть, она и запомнила все хорошо, просто этого «всего» было слишком мало. Других источников знаний у нее, к сожалению, не было, поэтому как именно должно происходить прерывание беременности, она не знала.

А может быть, после прыжка должно пройти какое-то время? Может быть, все начнется только через пару часов или даже через сутки? С чувством выполненного долга и с изрядной долей примеси адреналина в крови она отправилась домой дожидаться результата.

Прошел день.

Безрезультатно.

С беременностью ничего не происходило, Гришка (для Галины пока – просто младенец) твердо вознамерился родиться (на курсах по выживанию он был отличником), и с этим срочно нужно было что-то делать. Вопрос состоял в другом: что именно? Для разнообразия юная испытательница собственного здоровья спрыгнула со шкафа. Надежды, впрочем, особой не было, ибо по высоте шкаф был намного ниже, чем верба, хотя и без веток с ползающими по ним муравьями. Но чем черт не шутит? Попробовать все равно нужно было. А вдруг поможет?

Прошел еще день.

Не помогло.

Гришка, во чтобы то ни стало вознамерившийся родиться именно в этот раз, держался за жизнь всеми частями своего маленького тельца.

– Ладно, – философски подумала Галина и с упорством, достойным совершенно иного применения, принялась искать другие способы борьбы с беременностью.

Рассудила логически: то, что вредно беременным (как, например, прыжки с ив), должно быть на самом деле крайне полезно ей. Нужно только узнать, что именно. Подумала. Вспомнила и отправилась на чердак, где вроде бы валялась какая-то брошюра и вроде бы на эту тему. Так и есть. Заодно прихватила подшивку журнала «Здоровье».

Следующие два дня Галина усиленно читала прессу. Узнала, кстати, много нового и интересного, причем не только касаемо беременности. Подумала и решила не распыляться: интересные статьи отмечала закладками, читала только то, что нужно. Сразу же, не откладывая дела в долгий ящик, пробовала на практике. Потаскала мешки с картошкой. Напросилась попариться в бане. Приняла горячую ванну, причем два дня подряд (второй раз – контрольный). Понюхала масло вербены, благо оно как раз завалялось у матери в столике. Выпила отвар семян укропа. На всякий случай (вдруг зелье приготовилось неправильно), придумала другой рецепт и выпила еще раз. На базаре купила книжку с «чудодейственными» заговорами, прочитала все. Для верности прочитала еще раз ночью, обращаясь исключительно к Луне. Почему именно к ней, Галина объяснить не могла, просто другой подходящий объект для чтения заговоров ночью придумать было тяжело. К сожалению, больше ничего подходящего ситуации ни старые журналы, ни счастливо приобретенная брошюра рассказать не могли. Впрочем, ввиду довольно плотной комплекции девушки проблема все еще не перешла в стадию острой актуальности, хотя срок беременности медленно, но верно подходил к этому показателю.