Реанимация

Рома напряжено думал, где раздобыть телефон. Надо было срочно позвонить Вере. Он хорошо знал свою жену. Если она один раз не дозвонится, то начнет звонить через каждые пять минут, а если не дозвониться опять, то погрузится в состояние паники и начнет действовать. Ее действия в состоянии паники без шуток представляли реальную угрозу для окружающих и для нее самой. Надо было срочно позвонить и сказать всего пару слов: «не переживай, все в порядке, я – в реанимации». «Хотя нет, про реанимацию лучше не говорить. Скажу, что меня перевели в другое отделение, а телефон сломался. Блин, у меня же есть планшет. С него тоже можно звонить. А если сломался планшет с телефоном, то это уже чушь. Лучше сразу сказать, не переживай, встретимся завтра в морге. Ха-ха, как смешно. Она хоть знает куда меня отвезли? Я ей вчера вроде сказал номер больницы, но расслышала ли она, а если расслышала, то запомнила ли? Только бы не начала звонить. Только бы не начала звонить».

В палату гремя ведром вошла уборщица и стала мыть пол.

– Извините, – обратился к ней Рома, когда она поравнялась с его кроватью. – Дайте, пожалуйста, телефон. Один звонок, два слова и всё. Я вам потом деньги отдам.

Уборщица, услышав заготовку больного замерла. На ее лице зависла испуганная растерянность.

– У меня денег почти нет. Я с Владимирской области. И вообще я телефон дома забыла, – извиняющимся голосом сказала она. – У меня сегодня смена кончается. Я сейчас домой поеду.

В кармане ее халата был виден телефон – дешевый, с кнопками. Уборщица перехватила Ромин взгляд и ничего не сказав, вынесла ведро в коридор. Пару раз махнув тряпкой на прощанье, она вышла из палаты.

«Она – нищая, поэтому жадная. Хотя, блин, нашла на чем экономить. Одна минута – два рубля. Точно разбогатеет, дура», – подумал Рома и стал ждать медперсонал. Тут он вспомнил, что не стал диктовать телефон жены, когда заполняли его карту. Зря он это сделал. Если с ним что-нибудь случится, ей даже не сообщат. «Сколько же времени? Хотя бы часы повесили. Вроде только рассвело».

В палату, весело насвистывая, вошел медбрат. Он был невысокий, квадратненький. Следом за ним, вошла молодая медсестра. Они продолжали разговор, начатый в коридоре.

– …надо было на собрании выступать. Залез на задний ряд и помалкивал, а теперь орёшь, – говорила медсестра.

– И чтобы это изменило? – вопросом ответил медбрат.

– Ты бы не орал сейчас.

– А я и не ору, – ответил медбрат. Он и правда не орал. – Я увольняюсь. Сейчас Сергеевна придет – напишу заявление.

– Витя, правда, что ли? – удивилась медсестра.

– Да. Я уже решил. Задолбало. Пашу тут, как Д’Артаньян: один за всех. Никто ничего не делает. Чуть что, Витя, Витя, сбегай, принеси. А премия где? Охренели. Сегодня делаю только то, что должен и всё. Сейчас натыкаю им, – медбрат Витя, кивнул в Ромину сторону, – и пойду на диванчик играть в танчик. Я сегодня им устрою, – Витя опять кивнул в сторону нового больного. – Запомнят меня, падлы. Пошли покурим.

Витя вышел из палаты. Медсестра пошла за ним, но тут же вернулась. Быстро пройдя к окну, она что-то взяла на подоконнике и снова пошла в коридор.

– Извините, – остановил ее Рома. Медсестра остановилась и с готовностью подошла к больному. – Моя жена не знает где я. Можно один звонок с вашего телефона. Всего два слова.

– Нет. Нельзя, – сказала медсестра без эмоций и вышла из палаты.

«Тоже жадная, – расстроился Рома. – Это у них профессиональное что ли? Надо деньги им предложить. Пару тысяч предложу. Пару тысяч за звонок – это почти как полцарства за лошадь».

Вскоре в палату вернулся медбрат Витя. Он насвистывая стал расставлять на железной тумбочке банки и склянки. Наведя порядок, он пошел обновлять капельницы и делать инъекции больным.

– Дайте позвонить, – попросил Рома, когда Витя подошел к нему. – У меня деньги есть наверху. Я заплачу… много.

– Сколько? – засмеялся Витя. В его кармане, как по заказу, прозвенел короткий звонок. Витя достал большой смартфон, пару раз провел по нему пальцем и положил назад.

– Тысячу, – сказал Рома, решив в последний момент, что две тысяч за звонок будет слишком жирно.

Витя засмеялся еще сильней.

– Бывают миллионеры, а ты – тысяченер, – засмеялся он. – Я тоже мог бы стать тысяченером, жаль нет телефона.

– Нет?

– Нет.

Витя открутил соединительную гайку с катетера на Роминой шее, воткнул туда шприц, ввел раствор, после чего снова подключил к катетеру капельницу. Продолжая насвистывать, медбрат вернулся к своей тумбочке. Рома закрыл глаза. Он понял, что никто позвонить не даст. Ему представилась Вера. Она бежала по улице, таща за собой Лизу. «Мама, подожди. Мама, постой», – кричала дочка, но мама ее не слышала. А на улице был мороз, вьюга, буран. Ветер дул им навстречу, но Вера бежала все быстрей и быстрей. Потом Рома увидел в руках Веры большой нож. Потом как она пытается этим ножом отрезать голову какому-то бородатому мужчине. Рома испуганно открыл глаза. «Что за бред, – прошептал он, – а может и не бред. Я же ее знаю».

Время тянулось медленно. Рома задремал, потом проснулся. Тут в палату быстро вошла высокая стройная женщина в белом халате. На вид ей было чуть за 30. У нее были длинные распущенные светлые волосы. Она была симпатяжкой. Рома завороженно следил за ней. Ему показалось, что время замедлилось как в кино, когда представляют зрителям главную героиню. Женщина по-хозяйски осмотрела палату. Рома решил, что она главный врач этой реанимации.

– Елена Сергеевна, я буду писать заявление. Я решил уйти, – сказал, вбегая за ней следом медбрат Витя.

– Хорошо, Витя. Попозже поговорим. Так, – Елена Сергеевна остановилась возле болтливой больной, – думаю сюда.

– Что сюда? – тут же закудахтала больная. – Меня выписывают что ли? А мои анализы смотрели? Эритроциты уменьшились?

– Вас не выписывают, – спокойно ответила Елена Сергеевна. – Вас переведут в другую палату. Вам там будет удобней.

– Мне и здесь, вообще-то хорошо.

Соседка из угла, услышав, что ее «подругу» переводят, громко, с нескрываемой радостью, засмеялась.

– Там будет лучше, – ответила Елена Сергеевна и пошла в коридор.

– Подождите, – окликнул ее Рома. Врач остановилась и подошла к кровати больного. – Когда я ложился в больницу я не оставил контактного телефона родственников. Не могли бы вы его записать, что бы позвонили жене. А то она не знает где я и будет волноваться, – протараторил Роман.

– Хорошо. Конечно. Сейчас я принесу вашу карту, – Елена Сергеевна вышла в коридор и через минуту вернулась с папочкой. – Роман Бугаев? – уточнила она.

– Да, – ответил Рома.

– Диктуйте.

Рома продиктовал свой номер.

– Вы только попросите, что бы сегодня позвонили. Прямо сейчас, – добавил Рома.

– Не переживайте. Я сама позвоню.

Начался обход. Толпа врачей, человек 10, в белых халатах, останавливалась возле каждого больного. Зачитывалась информация о больном, шло небольшое обсуждение, после чего кавалькада двигалась дальше. Шествие было похоже на экскурсию по выставке. Экскурсоводом была Елена Сергеевна. Среди врачей Рома узнал Айболита.

– Роман Бугаев, – сказала Елена Сергеевна, когда врачи остановились напротив Ромы. – Панкреатит, панкреонекроз.

Дальше пошли непонятные медицинские термины. Рома пытался понять, когда его выпишут или переведут в хирургию, но так ничего и не понял.

– Выпил лишнего, силы не рассчитал, бывает, – вставил свое слово Айболит.

Один из врачей, подошел к Роме и задумчиво пощупал его за бок. У врача была седая бородка-эспаньолка.

– Что? – спросил Рома, надеясь узнать насколько хороши его дела. Врач посмотрел на больного и ничего не ответил. Обход двинулся дальше.

После обхода пришла Елена Сергеевна с Витей. Витя увез причитающую соседку. На ее место привезли нового больного. Рома сразу его узнал. Это был Горец, с которым он вместе лежал наверху, в хирургии. Они снова стали соседями. Горец спал. Елена Сергеевна суетилась вокруг него. Похоже Горец был непростым смертным.