Теперь я твоя мама

— Я так рад, что вы здесь, — произнес Дэвид Доулинг.

Она повернулась на звук его голоса. Он снова был одет в костюм. Вел он себя исключительно вежливо, но глаза выдавали его чувства.

— Да, — она кивнула и нервно хохотнула. — У меня выдался свободный час, и я решила, что было бы неплохо заскочить поздороваться с Мириам.

Он махнул рукой в сторону толпы.

— Она где-то тут с Джой и Джои.

— Должно быть, вы очень гордитесь сыном. — Она засмотрелась на одежду девы, к которой, согласно легенде, прикасался вождь, заманивший ее в свой земной замок. — Очень изящная вещица.

— Да, она многим нравится. Этот подонок Бейкер берет у Джои интервью.

— «Неделя на улице» пользуется популярностью.

Он пожал плечами.

— Согласен. Но Бейкер все равно подонок.

— Я тоже его недолюбливаю, — согласилась она. — Как Джой?

Смешно упоминать ее имя и не чувствовать ничего, кроме вежливого интереса.

— Только-только встала с постели. У нее был бронхит.

— Печально. Она выздоровела?

— Не совсем. Но ничто не могло помешать ей прийти. У нее тяжелый случай культа личности Джои. Вы с женихом, то есть с мужем?

— Он все еще жених, но здесь его нет. Сегодня вечером он презентует книгу. Это довольно громкое событие.

— Это та книга, о которой вы рассказывали? «От спальни до забвения»?

— Да, она.

Карла рассмеялась и придвинулась ближе, чтобы получше рассмотреть лебединую деву. И зачем только она появилась из подводного королевства, чтобы потом вернуться назад, преданной и с разбитым сердцем?

Какая-то пожилая женщина, за которой следовал молодой человек, прокладывала в толпе путь к лебединой деве. Карле не надо было представлять юношу, сходство с Дэвидом было очевидным. Когда женщина начала говорить громким и властным голосом, давая оценку работе Джои, молодой человек робко взглянул на Дэвида, но тот только сочувственно пожал плечами и повел Карлу в сторону от посетителей.

— Я рад, что вы приехали, — признался он, когда они нашли укромный утолок в галерее. — Я хотел связаться с вами и извиниться за свое поведение…

— Все нормально, Дэвид.

— Нет, не нормально.

Он замолчал, потому что шум вокруг усилился. Мимо них прошествовал министр в сопровождении подчиненных и остановился неподалеку с Джошем Бейкером, ожидая, пока установят освещение и камеру.

— Пожалуйста, выйдите из кадра, — сделала знак Дэвиду и Карле молодая женщина с золотисто-каштановыми волосами и татуировкой в виде ангела на шее.

Джош Бейкер равнодушно посмотрел в их сторону и подождал, пока они удалятся. Министр в окружении верных соратников горделиво выпрямился.

— Пойдемте отсюда, — предложил Дэвид. — Может, выпьем где-нибудь?

Они вышли из галереи, на улице шел дождь. Он держал ее за руку, когда они переходили улицу и входили в небольшой паб. Они сели за столик, Дэвид поднял ее левую руку и посмотрел на кольцо.

— Красивое. Когда вы выходите замуж?

— Мы еще не определились с датой.

— Надеюсь, что вы будете счастливы, Клэр.

Ей хотелось крикнуть, что ее зовут не Клэр, что он волнует ее, что он опасен. Она пришла к нему с ненавистью. А он поцеловал ее, и ей показалось, что она запомнит этот вкус навеки.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Я не имел права целовать вас. Обычно я не такой импульсивный. Но вы уезжали, и я не знал, что делать.

— Давайте забудем об этом.

Он отрицательно покачал головой.

— Не могу. Я понял, что ждал вас всю жизнь. Я не смог выбросить вас из головы. Я собирался поехать за вами в Дублин…

— Но вы этого не сделали.

— Нет, не сделал. Джой сказала, что видела вас в бутике «Клуб аиста», и… Есть только одна причина, по которой женщины ходят туда. Я думал, что вы…

— Я не беременна, Дэвид. И тогда не была. Но даже если бы вы связались со мной, это не имело бы никакого значения. Мы с Фрэнком обручились вскоре после того, как я вернулась из графства Клэр.

Он все еще держал ее за руку. Ей следовало отдернуть руку и довести разговор до логического конца, вернуться в свою квартиру и спрятаться в четырех стенах. Когда она ничего подобного не сделала, Дэвид сжал ее руку сильнее.

— Логика здесь вообще не работает, — сказал он. — И самолюбие тоже. Я почувствовал что-то, когда увидел вас в первый раз.

— Дэвид, пожалуйста, не надо…

— Позвольте мне сказать, — попросил он. — Я должен сказать это, пока не стало слишком поздно.

— Уже слишком поздно.

— Вы его любите?

— Я так думаю.

— Вы думаете?

— Однажды я влюбилась, — ответила она. — С первого взгляда. Ничего не получилось.

— Значит, вы верите в любовь с первого взгляда?

— Возможно. Когда ты молод и глуп. Я слишком многое повидала, чтобы верить, что это может случиться снова.

— Но это случилось, — возразил он. — Я не могу представить свое будущее без вас.

— Вы ничего не знаете обо мне.

— А что я должен знать?

— Что я собираюсь выйти замуж за Фрэнка. Увы, если вы все было иначе, Дэвид…

— Вы выходите замуж за человека, которого, как вы считаете, любите?

— Да.

Официантка поставила на стол напитки. Дэвид вынул бумажник и протянул ей банкноту в двадцать евро. Потом поднял бокал и поставил его назад, не выпив ни капли.

— Если бы я встретил вас раньше… Все эти годы я думал, что люблю. Но человек не думает, что влюблен. Он знает, что влюблен, потому что это чувство сбивает с ног и становится ясно, что ничего уже не будет таким, как прежде.

— Я надеюсь, что вы встретите кого-нибудь, Дэвид. Вы заслуживаете того, чтобы прожить счастливую жизнь.

— Как и вы, Клэр. — Его горячность уступила место покорной вежливости. Он снова поднял бокал и чокнулся с ней. — За счастье!

Зазвонил сотовый Дэвида. Это заставило вздрогнуть обоих. Он посмотрел на экран и ответил на звонок.

— Извините, — обратился он к Карле. — Я выйду на улицу. Здесь слабый сигнал.

Он встал и направился к выходу.

Вернулась официантка и принесла сдачу. Карла взяла десять евро и несколько монет. У Дэвида был бумажник из основательно потертой кожи. Сколько же раз он вынимал его и глядел на фотографии, вложенные внутри? Она засунула банкноту в одно из отделений. Фотография его сына и дочери была похожа на ту, что давал ей Дилан. Посмотрев на нее, Карла вспомнила о страсти и ярости, которые заставили ее приехать в Маолтран. На другой фотографии, как она поняла, была запечатлена его жена. У нее были короткие светлые волосы и лицо в форме сердца с широко посаженными голубыми глазами. За ней была видна часть комода. Она смеялась, подняв руку, словно пытаясь отогнать фотографа. Другой рукой она прижимала к груди маленький сверток.

Острая боль пронзила голову Карлы, словно ей в мозг загнали раскаленную иглу.

Она все еще держала бумажник в руках, когда вернулся Дэвид.

— Ваша жена? — спросила она, указывая на фотографию.

Он кивнул и забрал бумажник.

— Это давняя фотография, — признался он. — Это было наше самое счастливое время.

— Мне знакомо ее лицо, — сказала Карла. — Как ее девичья фамилия?

Она знала ответ, но ей надо было услышать его от Дэвида.

— Шиан. Она родом из Дублина.

Карла взяла сумочку и сунула ее под мышку. Дэвид почувствовал, что что-то произошло. В душе Карлы зарождался ураган, и его признаки уже стали заметны.

— Мне пора идти.

— Но ваш напиток…

— Мне нужно кое-что сделать. Это не может ждать. До свидания.

— Я провожу вас до машины.

Он засунул бумажник во внутренний карман куртки и попытался встать.

— Нет!

Она бы упала, если бы он придвинулся ближе… Или разбила бы бокал, а потом… а потом… Она развернулась и быстро пошла к выходу. Выйдя из паба, она побежала к стоянке, готовая в любую секунду почувствовать его руку у себя на плече, услышать его просьбы подумать… подумать… Уличные огни плясали у нее перед глазами сумасшедшими разводами света, когда она ехала из центра города к себе домой. Но ее квартира больше не была убежищем. Ее стены не смогли бы сдержать ее гнев.