Твои фотографии

Он был взбешен на отца, взбешен на Изабел и еще больше на себя за то, что посчитал приезд сюда хорошей мыслью.

— Ты могла бы остаться на Кейп-Коде. Там тоже живут люди.

— Не могла. Я и не уезжала только из-за тебя. Из-за вас обоих. А потом потеряла работу, и денег почти совсем не осталось. Все, что у меня было, — это ты. Я почувствовала, что теряю и тебя. Поняла, что только мешаю всем. А потом мне дали стипендию в школе фотографии, и я уехала. Знаешь… я любила твоего отца. Любила тебя. Но из-за меня ты болел. Что еще мне было делать?

Сэм попытался вспомнить. Ночные телефонные звонки отца Изабел. Иногда Сэм просыпался и видел, как отец мечется по комнате или печет хлеб в четыре утра, когда никто не думает о еде. Однажды он нашел отца в кухне, где тот скреб полы, плитку за плиткой, хотя уборщица приходила только вчера. Отец все время грустил, и он считал, что это из-за ухода Изабел.

За глазами собиралась головная боль, Сэм тяжело опустился на скамью.

— Твой отец полагал, что должен выбрать между нами двоими, и знаешь что? Мы оба выбрали тебя — и поступили правильно.

Она снова схватила его за руку. Он снова вырвался.

— Пойми, я целыми днями думала об аварии и твоей умершей матери. И хотела все исправить. Влюбилась в вас обоих, но этого оказалось недостаточно.

— Никто не говорил, что ты виновата в аварии.

— Да? А газеты? И еще полгорода. И откуда тебе знать, к тому же наверняка?

— Ты ехала на малой скорости и по правой стороне дороги.

— Да, в тумане! И ничего не видела!

— Иисусе, ты тут ни при чем! — завопил Сэм.

— И ты тоже. Ты не виноват, что твоя мать бросила мужа. Не виноват в аварии и в том, что случилось с твоим отцом и со мной! И зря ты думаешь, что это не так.

Сэм и не сознавал, что тонкий жалобный вой исходит от него, пока Изабел не села рядом. И тогда он расплакался. И плакал, плакал, плакал.

Вышло так, что Сэм остался еще на один день. Наблюдал, как утром Фрэнк приносит Изабел кофе, как каждый раз, когда она входит в комнату, лицо Фрэнка начинает светиться. Видел, как Грейс сворачивается на коленях у Изабел. Вечером они ужинали в ресторане Фрэнка, шумном, веселом, заставленном растениями. У Изабел была своя жизнь, семья, и у Сэма болело сердце за отца.

— Что ты скажешь Чарли? — спросила Изабел.

— Что видел тебя. Что у тебя прекрасная, счастливая жизнь.

Изабел кивнула.

— Передай, что я о нем спрашивала.

Перед тем как Сэм уехал, Фрэнк снабдил его в дорогу сандвичами с овощной икрой, которую приготовил сам, виноградом, чтобы жевать в пути, и термосом с травяным чаем.

— Теперь ты должен приехать, чтобы вернуть термос, — объявил он. — Видишь, какой я хитрый?

Странно, что именно он покидает ее на этот раз, именно он садится в машину и заводит двигатель. На какой-то момент Сэму показалось, что он не сможет этого сделать. Сидел, положив руки на руль, и смотрел на Изабел в зеркало заднего вида. Она ждала, пока он уедет. Ждала, чтобы вернуться к семье, к своей жизни. И сейчас нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Этим утром она занесла его адрес и номер телефона в компьютер.

— Пойми, что теперь ты связан со мной на всю жизнь. Я хочу познакомиться с Лайзой. Хочу увидеть, как ты работаешь. Хочу знать о тебе все.

Он смотрел на Изабел, мысленно представляя ее в рамке объектива, застывшую во времени. Она прижалась к Фрэнку, положила голову ему на плечо, и на секунду Сэму снова захотелось заплакать.

Он опустил стекло, чтобы беспрепятственно их видеть.

Фрэнк и Грейс вернулись в дом, оставив Изабел стоять посреди дороги. Время, казалось, спуталось, и он не знал, где находится и какой сейчас год. Осталась только Изабел, смотревшая ему вслед. Одна рука поднята, и Изабел становится меньше, меньше, меньше…

Но она живет в этом доме. И будет жить. И он всегда сможет найти ее там.

Уже на закате он добрался до закусочной «Тик-Ток» и других знакомых мест. До дома еще не меньше часа пути. Но он остановился и заехал на парковку. Взял кофе, отнес в машину, но, прежде чем сесть, набрал номер Лайзы.

— Да? — ответил сонный голос. — Ну, как все прошло?

— Я хочу… — пробормотал он и ощутил укол страха, знакомого и реального. Будет ли вся его жизнь совершенной? Или только этот момент? И разве этого момента недостаточно?

— Чего именно ты хочешь?

— Я хочу. С тобой. Хочу.

Он проглотил комок, выглянул в окно и увидел, что луна уже взошла, полная и почти белая. Прижал телефон к уху, ожидая ее ответа. И затаил дыхание.