Земля под ее ногами

Я довольно долго оставался с повешенным наедине. Его ноги болтались перед самым моим носом, и, да, я подумал про его каблуки, да, освободившись от веревок, я заставил себя подойти к нему близко, да, вонь была еще та, и меня жрали насекомые, да, я весь обблевался, и глаза вылезали из орбит, и все-таки я проверил его каблуки, сначала один, потом другой, да, я отвернул левый, а он оказался пустым, но правый не подвел, пленка выскочила мне прямо в ладонь, и, да, я положил на ее место пустую, достав ее из собственного каблука, да, его запах бил мне прямо в нос, и сердце бешено колотилось, и когда я убегал, судьба Пилу была у меня в руках, так же, как мое блестящее будущее, да, и пошли вы все, я сказал да, я запросто мог оказаться на его месте, так что да, да и еще раз да.

Я посмотрел этот японский фильм, «Угетсу», — картину, о которой так высоко отзывался Юло. Я смотрел его, наверное, раз десять. Это не просто история о привидениях — там есть еще и скрытый сюжет. Бедняк хочет стать великим самураем. Однажды он оказывается свидетелем гибели одного знаменитого воина. После чего похваляется тем, что это он победил героя. На этом держится его репутация. До поры до времени.

На самом деле я никогда не говорил, что сделал эти снимки. Я просто проявил и отдал то, что получилось, Аните, в редакцию «Илластрэйтед Уикли», позволив всем думать, что это целиком моя заслуга. Но я ничем не похвалялся.

Кого я обманываю?

Ну вот. Теперь маска снята, и вы видите меня таким, каков я на самом деле. В это зыбкое, ненадежное время я построил свой дом — в нравственном смысле — на зыбучих индийских песках. Terra infirma [131].

У Пилу Дудхвалы была своя афера, а у меня, как видите, своя. Он сделал на ней четыре миллиарда долларов. Я сделал себе имя.

Я вытащил на свет эту пленку, но отснял ее не я. Без меня она бы так и осталась там, но это была не моя работа. Если бы не я, Пилу, возможно, никогда не привлекли бы к суду, не посадили бы в тюрьму и он спокойно продолжал бы зарабатывать козьи миллиарды до конца своих дней. Но фотографии были не мои. С тех пор минуло больше четверти века, я добился признания, я заработал свою чертову репутацию, ничего не досталось мне даром. Но снимки, которые сделали мне имя, которые заставили меня заметить? Они не мои, они не мои, они не мои.

Слишком человек, чтобы жить в волчьей стае, слишком волчонок, чтобы ужиться с людьми, Маугли в Сионийских горах решил охотиться в одиночку. Неплохое решение и для фотографа. После того, что я пережил на берегах Вайнганги, я решил следовать обету Человеческого Детеныша.

Еще одна горькая пилюля: Пилу был разоблачен и оказался в тюрьме, но это не уничтожило его, напротив — он стал еще сильнее. Размах демонстраций в поддержку Пилу в сельских районах Махараштры и Мадхья-Прадеш произвел впечатление на властную элиту Бомбея и Дели и встревожил ее. Судебное преследование Пилу преподносилось как акт мести со стороны «английских прихлебателей», либеральной элиты, направленный против человека из народа, сына земли. Не успели его арестовать, как он объявил о своем намерении баллотироваться на пост мэра, и скоро стало ясно, что его предвыборной кампании ничто не в состоянии воспрепятствовать. Бомбейская тюрьма стала королевским двором Пилу. Его камера была обставлена как тронный зал, а Голматол и дочери заботились о том, чтобы его обеденный стол ломился от яств. Могущественные люди приходили к нему засвидетельствовать свое почтение. Шишки из «блока Мумбаи» поддержали его кандидатуру, и через шесть месяцев после заточения он был избран. Было подано прошение о помиловании, каковое президент Индии ему незамедлительно даровал по настоятельному совету все больше входившего в силу Санджая Ганди, которого прочили на место очередного премьера. Были назначены всеобщие выборы, и Конгресс Индиры, при поддержке своих новых союзников — индусских националистов во всех уголках страны, в том числе «блока Мумбаи» в Бомбее и Махараштре, победоносно вернулся к власти. Чрезвычайное положение закончилось. В нем больше не было нужды: электорат благословил тиранию и коррупцию. Чалта-хай.

Вот так вот.

Б о льшая часть всего этого — торжество Пилу, повсеместная победа ценностей пилуизма над всем тем, что я научился любить в Индии, — случилась уже после моего отъезда. Поверьте: получив приглашение от агентства «Навуходоносор», я уехал бы в любом случае, но сохранил бы связь с родиной; подобно Юло, я сделал бы ее одним из своих сюжетов, потому что она была во мне, заполняла каждую мою клеточку; это была почти наркотическая зависимость, уничтожить которую возможно лишь ценой смерти наркомана, — во всяком случае, так я наивно полагал. Вместо этого Аниту Дхаркар избили и изнасиловали в ее собственном доме глубокой ночью в следующий выходной после заключения Пилу под стражу, и нападавшие, которые не удосужились даже скрыть свои лица, заверили ее, что следующим их клиентом буду я, только со мной они не станут так нежничать и церемониться.

«Ты можешь куда-нибудь уехать?» — спросила она. Я хотел прийти к ней, но она сказала — ни в коем случае: ее семья заботится о ней, у нее все будет в порядке. Я знал, что ничего у нее не будет в порядке. «Тебе нужно уехать из страны, — сказала она. — Все станет намного хуже, прежде чем станет лучше». Я спросил, поедет ли она со мной. Когда она говорила, чувствовалось, что губы у нее распухли, а ее тело — я не мог заставить себя подумать о том, что они сделали с ее телом. Но уехать она отказалась. «Они покончили со мной, — сказала она. — Так что нет проблем». Она хотела сказать, что Индия по-прежнему оставалась для нее единственной страной, где она чувствовала себя на своем месте, несмотря на всю продажность, бесчестность, бессердечие и жестокость. Это была ее страна; оптимизм и надежда все еще были живы в ней, несмотря на кошмар, который ей пришлось пережить. Она нигде больше не мыслила себя, нигде не видела себе применения, потому что корни, которые она здесь пустила, были слишком глубокими и слишком разветвленными.

Что-то требовало моего отъезда. Что-то другое требовало, чтобы она осталась. В моей истории, которая есть также история Ормуса Камы и Вины Апсары, Анита Дхаркар — ироничная, милая, сладкоголосая Анита, наказанная за преступление, заключавшееся в цельности и чистоте ее натуры, Анита-фоторедактор, патриотка, героиня — это лодка, плывущая против течения, твердо держащая курс в сторону, противоположную приливу.

Она жила мечтой об Индии, которая заслуживала бы ее, которая показала бы, что она не ошиблась, оставшись здесь. Есть такие благородные женщины, которые по очень похожим причинам терпят побои от своих грубых мужей, но не уходят от них. В своих мужчинах они видят добро, а не зло.

Разумеется, мне было куда пойти. Я запер дом, уволил прислугу и отправился к Персис. Достань мне билет, Персис. Воспользуйся своими связями в авиакомпаниях, чтобы я мог улететь под чужим именем. Не спрашивай меня почему, Персис. Ты не желаешь этого знать. Ты всегда говорила, что я уеду, вот я и уезжаю. Спасибо. Прости меня. Прощай.

Персис, хрупкая привратница наших судеб. Она стояла у реки, разделявшей два мира, и помогала нам пересечь ее, но сама не могла этого сделать.

Даже после нападения на Аниту, покидая свою квартиру на Аполло-бандер, я не догадывался, что больше сюда не вернусь, что никогда больше не пройду по этим комнатам, по этой улице, где приходится отбиваться от беспризорного воинства Вайруса Камы; не увижу ни этого города и его скачка в небо, ни какой-либо другой части Индии, хотя она остается частью меня — столь же необходимой, как рука или нога. Индия, земля, где лежат мои родители, где запахи — это запахи дома. Горя от нетерпения, я бросился в новую жизнь, ту, которую я для себя выбрал, но у меня не было чувства, что я сжигаю за собой мосты. Конечно же, я вернусь. Все уляжется. Пилу, который сейчас пошел вверх, свалится оттуда рано или поздно. В любом случае, все быстро забывается, и когда я вернусь известным фотографом, меня примут с распростертыми объятиями, все двери распахнутся передо мной. Конечно, так и будет. Настоящая жизнь не похожа на землетрясение. Трещины иногда появляются, но чаще всего это поправимо. Не то что бездна в научно-фантастических фильмах, которую невозможно преодолеть. Просто конец первой части и начало части второй, вот и всё.