Русские корни. Трилогия

Большинство серьезных исследователей это отлично понимают — оттого интерес к надписи эль Недима значительно поугас. Но, кроме серьезных ученых, существуют еще и азартные дилетанты. В деле дешифровки «праславянской письменности» таких немало, и к прочтению нашей загадки приложили недрогнувшую руку два самых известных: скандально известный Г. С. Гриневич, «читающий» на одному ему ведомом «праславянском языке» буквально все — начиная от письменности доарийской Индии из мертвых городов Мохенджо-Даро и Хараппо (осталось только «прочесть» таким образом письмена индейцев майя и кохау-ронго-ронго с острова Пасхи, впрочем, может быть, это я плохо слежу за публикациями Гриневича) и до… экслибриса современного серьезного исследователя-рунолога Антона Платова. Второй, чуть более вменяемый, — В. А. Чудинов, ограничивающийся территориями, на которых действительно жили славяне, — но зато уж «читающий» абсолютно любые царапины и трещины на камнях, глине и дереве. Он как раз мог сделать бы себе неплохую карьеру, если бы «читал» их как скандинавские руны — нашим норманнистам так не хватает «скандинавских надписей» на землях Руси! Первый затейник извлек из надписи эль Недима следующее неудобопроизносимое звукосочетание: «равъи и ивесъ (или „иверъ“. — О. В.) побратане». Чудинов совершенно справедливо заметил, что кто такие «равъи» и «ивесъ» — совершенно неизвестно, как и то, зачем кавказский правитель извещал об их побратимстве русского адресата. Сам он «прочел» надпись, как «берой (? — О. В.) и и веди братане». Почему союз «и» повторен дважды, что значит слово «берой»? — об этом Чудинов предпочел не задумываться, а «перевел» надпись, как «бери его и веди к братанам». Что последнее слово принадлежит скорее «языку» «новых русских», нежели языку древних русов, Чудинов опять-таки предпочитает не думать.

На самом деле упорство, с которым исследователи пытались прочесть воспроизведенное по памяти на бумаге изображение вырезанных в дереве знаков, сделанное человеком принципиально иных культуры и языка, да еще наверняка не раз искаженных при переписывании, заслуживает, право, лучшего применения. А откуда известно, что надпись не надо перевернуть на 180 градусов для правильного прочтения? Что это не печать, требующая зеркального отображения для понимания? Наконец, что это — самый, на мой взгляд, вероятный вариант — не шифр, набор условных значков, получив которые, правитель-рус должен был предпринять некие заранее оговоренные между ним и автором письма действия? Ведь шифры появились не сегодня и не вчера. В Х веке немецкий монах Рабан Мавр упоминает четыре способа, которым норманны шифровали рунические надписи, а скандинав Йоун Олавссон в «Рунологии» расширяет список до двадцати четырех способов — и это наверняка не все, на то и шифры, на то и тайнопись, чтоб про нее нельзя было узнать все из общедоступных книг. Современники и соседи норманнских викингов, славянские варяги тоже сталкивались с необходимостью утаить от недоброжелателей свои мысли и наверняка решали эту задачу не менее хитроумно.

Что до русского письма в Х веке, то оно, повторюсь, несомненно было. Ибн Фадлан видел надпись на могиле знатного руса, содержащую имя «царя русов» (такой метод «датировки» могил был известен болгарам, а для норманнов — совершенно неизвестен). Аль Масуди упоминает «пророчество», начертанное на жертвенном камне в святилище русов. Про книги, виденные Кириллом-Константином в Херсонесе, я уже упоминал. Упоминал и про грамоты киевских великих князей и письменные завещания русских купцов, про которые говорится в договоре великого князя Игоря Рюриковича с Восточно-Римской империей в 944 году. Перс Фахр ад-дин Мубаракшах Марварруди говорит, что хазары заимствовали у русов (!) письмо, которым пишут слева направо, отделяя буквы (и этот автор, как «Житие Кирилла», говорит о буквах, а не слогах или символах!) друг от дружки.

Возвращаясь от темы письма у русов вообще к «отдельно взятому» случаю с письмом «династа с горы Кабк» к «владетелю русов», заметим, что это может быть или послание великому Святославу или его представителям на Северном Кавказе — воеводе, наместнику, младшему князю — письмо ширваншаха Мухаммеда ибн Ахмада, или весточка эмира-арестанта Маймуна его русским союзникам. Я склоняюсь ко второму варианту. Во-первых, как я уже говорил, очень трудно представить, чтобы кто-то несколько десятилетий бережно хранил небольшую деревяшку с непонятными знаками. Во-вторых, само послание напоминает больше крик узника о помощи, в спешке выцарапанный на маленьком куске дерева, который, в случае чего, удобно спрятать от ищеек «победившей демократии» и ее ширванского покровителя, чем документ официального посланника независимого государя к правителю или полководцу северных пришельцев. За второй вариант говорит и скрытность эль Недима — своего информатора он предпочел, не называя по имени, определить как «некто, кому я могу доверять». Очевидно, содержимое письма и сам факт переписки кавказского князька с предводителем северных язычников еще «не остыли», и посредник в этой переписке не чувствовал себя в безопасности.

К кому обращался за помощью эмир Маймун? Вряд ли к далекому киевскому князю — уж скорее к неведомому нам правителю Белой Вежи на Дону — бывшего Саркела или, скорее, «Сфенго» Святославичу. Тем паче, что помощь подоспела очень быстро. На восемнадцати кораблях под яркими парусами к Дербенту подошли русы. Конечно, это были не огромные флотилии времен Олега Вещего или великого князя Игоря, но времена были другие, да другие были и цели русов (строго говоря, и русы-то были не совсем те — не созванная великим князем всенародная рать, а несколько ватаг из одного города). Экипаж одного из кораблей двинулся освобождать эмира Маймуна из заточения, но столкнулся с неожиданно сильным сопротивлением горожан (говорят даже, будто высадившиеся русы были поголовно перебиты, во что, говоря откровенно, очень слабо верится). В любом случае, русов принудили отступить. Читатель, Вам не кажется странным, что боеспособность простых закавказских мусульман столь резко выросла со времен Бердаа? Мне вот кажется, и русам, очевидно, тоже показалось. Очень сильно подозреваю, что в городе Железных Ворот не то несли бремя интернационального долга и братской помощи молодой дербентской демократии воины ширваншаха Мухаммада, не то отыгрывали «простых дербентских патриотов» их ничуть не хуже оснащенные и подготовленные земляки в штатском.

Конечно, прямых сообщений, что же именно думали по этому поводу русы, в источниках нет. Зато там есть описание их действий, и, судя по этому описанию, ход мыслей предков был схож с моим. Корабли русов двинулись на юг вдоль побережья, захватив и разграбив сперва Масхат — город к югу от Дербента, — а затем… на Ширван.

После этого русы вернулись к Дербенту и одним ударом взяли город Железных Ворот. Все небывалые воинские качества горожан и патриотическая сознательность граждан новой демократии, позволившие им не то отбить натиск корабельного десанта русов, не то даже истребить его, куда-то подевались; лично я, читатель, не в силах избавиться от впечатления, что упомянутые качества и сознательность в этот момент со всех ног — своих и лошадиных — торопились пыльными кавказскими дорогами в родной, вновь охваченный пламенем, Ширван — спасать то, что еще можно было спасти. То очень и очень немногое, добавим мы, вспомнив о нравах русов — когда предки делали дело, они делали его на совесть.

Кроме шуток, очень сильно подозреваю, что и ширванцы — или, по меньшей мере, ширваншахи — и русы относились к этому времени друг к дружке как к кровникам. Это ведь было уже третье поколение ширваншахов, начиная со злосчастного Али ибн аль Гайтама, которое били русы. И третье поколение русов, сражавшееся с ширванцами. А ведь тогдашние русы очень серьезно относились к родовой мести; кавказцы же и сейчас серьезно к ней относятся.

Источники не говорят, что происходило в городе после того, как эмир Маймун был освобожден из заточения и водворился на престоле своих предков, но представить это можно легко. Вы-то сами, читатель, каково себя ощущали на месте добрых жителей славного Дербента, памятуя, что не просто восстали против законного повелителя, но и уничтожили — ну не Вы, ну в Вашем городе, кто ж разбираться-то будет, шайтаны эти северные, что ли?! — целый отряд русов? Ох, вспоминались дербентцам рассказы дедов-прадедов и про огненный ураган, гулявший над каспийскими берегами в 912 году, и про неколебимость и беспощадность русов Бердаа в 944-м. Так что — я глубоко убежден — вчерашние граждане вольного города Дербента, а ныне нижайшие верноподданные солнцеликого эмира Маймуна бен Ахмада бен Абда аль Малика, да продлит Аллах всемилостивый и милосердный славные дни могучего владыки, сами, собственноручно выковыривали из укромных углов забившихся туда раисов, отлепляли их вдруг ставшие не по-старчески цепкими и сильными руки от дувалов и чинар и волокли на главную площадь, к ногам эмира-победителя, под ледяные бешеные взоры ужасных язычников-русов. «Это они, о милосерднейший наш повелитель! Это они, гнусные отродья шакала, посмели поднять голоса свои против подобного льву и тигру в зарослях! Мы всегда были верны тебе, о могущественнейший, пощади, оставь нам наши ничтожные жизни, ради детей наших, о ястреб дербентских вершин!»