Вызов врача

л.

— Да.

— И что?

— И все.

— Сколько времени ты у нее провела? — продолжал допрашивать Павел.

— Часа три.

— Нас интересуют подробности. «И все» не подходит.

— Подробности душераздирающие. Включите телевизор и посмотрите мыльную оперу. Я зверски устала, давайте перенесем разговор на завтра?

— Доченька, — попросил Николай Сергеевич, — скажи только, как Маруся… вообще.

— Живет одна, выглядит прекрасно, характер мерзкий. У нее рак.

— Умирает? — ахнул Николай Сергеевич. — Дни сочтены?

— Если в ближайшее время сделает операцию, все будет в порядке.

— Но есть проблема? — Павел уловил недоговоренность в словах Ирины.

— Она не хочет оперироваться.

— Почему? — хором воскликнули мужчины.

— Потому что у нее заскок! Шизофрения и паранойя, вместе взятые!

— Я ничего не понимаю, — признался Николай Сергеевич.

— Боится она операций, — пояснила Ирина. — До ступора боится из-за предыдущего тяжелого опыта. В качестве параноидального объекта ужаса выступает бестеневая лампа.

— Какая? — переспросил Павел.

— Круглый светильник над хирургическим столом называется бестеневой лампой.

— При чем здесь лампа?

— Повторяю: у моей биологической матери сдвиг но фазе. Она панически боится смерти, не еще больше боится оказаться на операционном столе под бестеневой лампой.

— Маруся всегда была очень смелой девушкой, — тихо проговорил Николай Сергеевич.

— Она и сейчас скандалистка, каких поискать. Ругается, точно портовый грузчик.

— Да, было такое… Но ведь Маруся выросла в деревне…

— Знаю, — перебила Ирина. — Свою биографию она мне выложила.

— Ирочка, как Маруся… твоя мама отнеслась к тебе? — затаив дыхание спросил Николай Сергеевич.

— Кроме всего прочего, сказала, что у меня внешность человека без высшего образования, а также назвала меня макакой.

— Что?! — воскликнул Павел

— После того, как я сравнила ее с шимпанзе, — успокоила Ирина мужа.

— Вы… вы обсуждали приматов? — верный своим принципам гасить конфликт в зародыше, предположил Николай Сергеевич.

— В том числе и приматов.

— И что ты собираешься делать дальше? — спросил Павел.

— У нее квартира отличная. Помрет — нам достанется. Несказанно улучшим жилищные условия.

Николай Сергеевич и Павел вытаращили глаза. Это заявление не лезло ни в какие ворота и совершено не вязалось с характером Ирины.

— Ты что же? — оторопело выдавил Павел. — Так прямо и сказала матери?

— А чего с ней миндальничать? Она со мной не церемонилась. На этой оптимистической ноте, — поднялась Ирина, — я вас покину.

Она вышла из кухни. Некоторое время Павел и Николай Сергеевич переваривали услышанное.

— Николай Сергеевич, не сочтете за труд просветить меня на предмет ваших страшных семейных тайн? Или по-прежнему не достоин? — церемонно поинтересовался Павел.

— Не суди нас строго. Это было так давно, тридцать лет прошло… Но я помню Марусю как вчера… Был влюблен сокрушительно и страстно. Хотя мы не очень подходили друг другу. Маруся — активная, целеустремленная,