Больница Преображения

ржать голову. Но человек этот все же заинтересовал его, и Стефан будто ненароком сошел с тропки и побрел к дому прямо по траве, рассеянно озираясь по сторонам и всем своим витом показывая, что вот, мол, гуляет, а здесь оказался случайно. Сидевшие заметили его только тогда, когда он подошел вплотную. Оба подняли головы, две пары глаз спокойно разглядывали его. Стефан остановился. Тот, которого поначалу он принял за Гжегожа, сидел неподвижно, упершись руками в колени и скрестив ноги в заляпанных глиной ботинках; воротник мундира был расстегнут, очерчивая треугольник загорелой кожи; густые, слипшиеся волосы поблескивали, - казалось, на голове у него медная каска. Худое, суровое лицо; прищуренные от яркого солнца глаза уперлись в Стефана. Второй был значительно старше; громадный, но не толстый, руки и лицо пепельного цвета, на голове кепка козырьком назад, на месте одного уха росли волосы, из-под которых выглядывал крохотный, свернутый комочек, похожий на бутон розы.

- Это... электростанция? - еле выдавил из себя наконец Стефан, чтобы нарушить тягостную тишину, которую лишь подчеркивало лившееся из окон гудение.

И тот, и другой промолчали. Только теперь Стефан разглядел в окне еще одного - невзрачного старика, над лысым черепом которого вилась легкая дымка волос. Его синий комбинезон едва можно было разглядеть в кромешной тьме за окном, в доме. Молодой зыркнул на товарищей, повернулся опять к Стефану, стараясь, однако, не смотреть ему в глаза, и с угрозой в голосе заметил:

- Тут лучше не ходить.

- Что? - вырвалось у Стефана.

- Лучше не ходить, говорю. На баншуца [охрана железной дороги, охранник (от нем. bahnschutz)] можно напороться или еще что, и будет нехорошо.

Старший - тот, что без уха, - тут же встрял:

- Подожди, сынок. Вы сами откуда будете?

- Я? Из лечебницы. Я врач. А что?

- А-а, - протянул безухий и, чтобы удобнее было продолжать разговор, оперся рукой о землю. - Вы - доктор этих?.. - Он щелкнул пальцами около виска.

- Да.

Губы безухого чуть растянулись в бледной улыбке.

- Ну, это ничего, - сказал он.

- Разве нельзя здесь ходить? - спросил Стефан.

- Отчего же? Можно.

- Как же так? - переспросил Стефан, сбитый с толку. - Это не электростанция? - предпринял он еще одну попытку.

- Нет, - впервые подал голос старик в окне. За его спиной во мраке поблескивала медь проводов. Он высунулся из окна, чтобы выбить трубку, из чересчур коротких рукавов комбинезона по локоть вылезли руки - высохшие, все в веревках сухожилий. - Это подстанция шестьдесят ка-ве на пять, закончил он, принимаясь набивать трубку.

Стефан и этого не понял, но, изобразив, что ему все ясно, спросил:

- Это вы даете нам электричество в санаторий?

- М-гм, - промычал старик, затягиваясь трубкой так, что ввалились щеки.

- Но сюда можно ходить? - невесть зачем еще раз попытался выяснить Стефан.

- Можно.

- Но вы же говорили... - повернулся Стефан к молодому, который все шире растягивал рот в улыбке, показывая