Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

«Горе тому, кто заставляет переучиваться», — известное древнее выражение. Точнее: гнев толпы обрушится на того, кто попытается соображениями разума противостать внушениям иерархов.

А ещё известно другое выражение, уже современное, из среды исследователей в области точных (естественных) наук: идея недостаточно безумна, чтобы быть верной.

А если представить, что ахинея вокруг Петра действительно всего лишь подпорка лжи, навороченной вокруг единственного защищавшего Иисуса человека — Копьеносца? Ведь не случайно столько вокруг Пилата эмоций — значит, здравый на него взгляд важен для нашего освобождения. И наоборот: для нашего порабощения образ Копьеносца важно извратить.

Итак, вопрос: кем был Пётр на дворе синедриона — лишь трусом и предателем или ещё и… убийцей?

Вопрос о том, был ли Пётр убийцей Иисуса, насколько мне известно, вообще никем, во всяком случае, в литературе нового времени, не поднимался. А напрасно. В ответе заложен большой смысл, открывающий важный для повседневной жизни логос (основополагающую жизненную закономерность).

Члены синедриона и стоящие во главе его первосвященники были политиками (повсюду и во все времена первосвященники — политики). И «справедливые» решения этих священников всегда зависят от того, которому из вождей в данный момент психоэнергетически подчинены массы, — подчинены им, первосвященникам, или кому-то другому.

Настроение толпы (как целого) определяется по внешним проявлениям, а именно — по поведению отдельных её выразителей, наиболее несдержанных толпарей. Иными словами, если бы за Иисуса вступился хор голосов, то члены синедриона, остатками разума придя к выводу, что Иисус или те, кто стоит за Его спиной, владеют (психоэнергетически) толпой, никогда бы не решились требовать Его смерти. Неважно, как бы первосвященники это рационализировали — интересами собственной безопасности, благом нации, гармонией со Вселенной или ещё чем. Не решились бы, и всё! Как не решались в веках их предшественники, преемники и коллеги из других народов.

Но во время ареста в Гефсимании, когда ученики разбежались, и чуть позднее, в синедрионе, вдруг выяснилось, что Иисуса не защищает вообще никто. Ни один голос не раздался в Его защиту. Политикам несложно было догадаться, что недавнее внимание толпы к Иисусу было свидетельством ненависти, интереса к новому аттракциону, соучастием в провокации — свидетельством чего угодно, но не внутренней преданности Иисусу.

Естественно, первосвященники поняли (почувствовали): с Иисусом они могут сделать всё что угодно. И они сделали — именно то, что было угодно им. Вернее, властвующему над ними духу.

Таким образом, и разбежавшиеся ученики, и отрёкшийся апостол Пётр, и даже молчавший до глубокой старости апостол Иоанн были косвенными убийцами своего Учителя.

Да не соблазнит это слово—«косвенные». Дело в том, что вообще все убийцы Христа в день накануне Великой Пасхи были убийцами лишь косвенными. В самом деле, ничья рука не нанесла Христу раны, от которой необратимо нарушились бы функции жизненно важных органов. Даже тот, кто вогнал гвозди Ему в ладони, не был прямым Его убийцей — от таких незначительных ран никто не умирает.

Не Сам ли, получается, умер Христос?

Нет, убийцы были.

Если бы не активность одних:

— первосвященников («внутренников»: дипломатическое давление на Пилата, подкуп Иуды, «освящение» Ареста, и т. п.), — ночных толп приезжих евреев-торговцев («внутренников»: «моральная» поддержка, усиление некрополя), — утренних толп иерусалимлян («внешников»: оглашение воли сатаны), — префектессы («внешницы»: провокация, приказ об отсылке когорты), — Вараввы («внешник»: психоэнергетическое воздействие, возбуждающее кровопускание), — Иуды Искариота, — Петра (о нём в главе «Тайное Знание, открываемое через спиру»; здесь достаточно того, что Пётр Христа не защищал), — глумившихся членов личной охраны наместника (Матф. 27:27) (читай: «марионеток» префектессы, наследственной императрицы);

и непротивление, а то и безразличие весьма значительного числа людей:

— Ирода, — легионеров неэлитных центурий, — неизвестного, который вбивал гвозди в ладони, — Иоанна и других апостолов, — Симона Киринеянина, — Пилата, — то Христос не был бы убит.

Христа рукой не убил никто, но все присутствовавшие были Его убийцами.

Иными словами, если рассуждать (а рассудительность — один из плодов Святого Духа), то в деле Убийства Пётр — соучастник Пилата.

Вернее, Пётр даже «круче» Пилата: префект поднимал свой голос в защиту Царя Иудейского — причём многократно, а вот Пётр — нет. К тому же Пётр был близко знаком с Иисусом, а Пилату такой возможности предоставлено не было. Они разошлись весьма закономерно — Пилат, дошедший до всего своим умом, и Пётр, который был, как увидим ниже, лишь школяром, уничтожителем Протоевангелия.

Итак, Пётр — убийца. Не просто трус, не просто предатель — трусость в столь ответственный момент — это, как минимум, предательство, — но и откровенный убийца. Пусть не такой активный, как супруга Пилата или первосвященники.

Вообще, согласно принципам теории стаи, участвовавших в Распятии по убыванию степени их виновности можно расположить следующим образом:

— первосвященники и префектесса (высшие вожди, с той лишь разницей, что они—«внутренники», [2] а она—«внешница»);

— храмовая стража (группа захвата в Гефсимании) и преторианцы (участвовавшие в оцеплении в Гефсимании и/или у Голгофы);

— Иуда (энтузиаст-наводчик), Пётр (см. главу «Тайное Знание, открываемое черезспиру»);

— толпа (скандировала), легионеры (молчали);

— апостолы (разбежались);

— Симон Киринеянин (нёс крест и его не бросил);

— Пилат (защищал Иисуса; приговор был профессионально спровоцирован с использованием элементов гипноза).

Пилат виновен — но менее всех.

По иерархическому же мышлению, всегда самооправдывающемуся, Пилат, напротив, вдруг оказывается виновнее остальных. Закономерно, что самой хорошей из всех оказалась жена Пилата — в списке виновных первая (коллег, иудейских первосвященников, современным иерархобогословам не обелить: уж слишком отчётливо оценены их поступки в Евангелиях).

Скажем больше: жена Пилата греческой церковью причислена к лику святых — в святцах её день 27 октября.

«Хорошая» в устах иерархов в данном случае означает: самая своя (по духу). Хотя одно только поведение её верных псов — элитных охранников, — водрузивших на голову Христа терновый венец и бивших Его по щекам (см. Лук. 19:3), то есть людей, не могших быть водимыми волей евреев-первосвященников, действовавших за спиной Пилата, но на самостоятельные чувства не способных, разоблачает префектессу-«внешницу» как инициатора казни Царя (наравне с первосвященниками-«внутренниками»).

Кроме убийц, получающих от умерщвления Иисуса бессознательное удовольствие, есть Его убийцы с совершенно противоположными чувствами и духом.

Здесь важный для жизни (и теории жизни) парадокс: мы все являемся убийцами Христа — согласны мы с тем на логическом уровне или нет. Убийцы — все.

Правда, делимся мы на группы численно неравные:

— одни, как легионеры оцепления вокруг Голгофы, к Иисусу мертвенно равнодушны, они — жухлые некрофилы, наиболее распространённый тип исполнителей, эмоции которых зависят исключительно от чувств вождей;

— другие, подобно первосвященникам, Иуде, префектессе, начальнику охраны претории (если преторианцы — её люди, то их начальники — тем более), высшим иерархам церквей, — яркие некрофилы, в разрушении Истины более активны;

— третьи, которые, подобно Пилату и апостолам, в Убийство были втянуты по плоти, в противоположность своему духу и рассудку.

Спасённый — всегда убийца Спасителя.

Дело в том, что для того, чтобы наследовать жизнь вечную, надо стать убийцей Христа — непременно. Таков смысл библейского учения о заместительной жертве Создателя, чувствующего ответственность даже за отступивших от Него созданий. Грех (неврозы, последствие преступлений) наследуется и подкрепляется повторением уже совершённых предками преступлений, а порой даже новых.