«Я слушаю, Лина…»

, в глубине моей тургеневской души пробивались едва заметные ростки жалости и даже понимания. Безусловно, он именно из тех юнцов, которых я не переносила. Неопрятных. Нахальных. Подвальных. И все же… И все же он напоминал затравленного зверя. Выгнать которого в ночь – означало бы отправить на верную гибель. Я вновь подыскивала для своей совести смягчающие обстоятельства. И мне вновь это удалось.

– Я дам тебе деньги, – вновь сухо сказала я, выдерживая свою роль до конца. И взяла из его рук портфель. И вытащила кошелек.

Он перехватил мою руку.

– Не надо, – буркнул он. И его глаза предательски забегали по прихожей.

Я удивленно взметнула брови.

– Не надо… Я думаю… Я так думаю, что уже поздно.

– Уехать никогда не поздно.

Я пристально вглядывалась в его подвижное лицо. Пытаясь разгадать тайну.

– Иногда поздно.

– В том случае, если от кого-то бежишь, – наугад, исключительно полагаясь на свою интуицию, сказала я. И попала в цель.

Он побледнел. Вздрогнул.

– От кого ты бежишь, – продолжила я свой беспощадный допрос.

Он медленно опустился на пол. Прислонился к стене и уткнулся головой в колени. И я физически почувствовала, насколько ему плохо.

Я нервно прошлась по прихожей. Закурила. Глубоко вдохнула горький дым.

– Так. Так. Так. Идиотка! Kак я сразу не догадалась. Ты действительно не похож на вора. Я действительно верю. Почему-то, черт побери, верю, что ты не вор!

– Я не вор, – тихо ответил он. И чуть приподнялся с места. И его глаза уже предательски не бегали по прихожей. А задумчиво смотрели в одну точку на моем лице.

– Я не вор, – еще тише, почти шепотом повторил он. – Я – убийца.

Боже! Я невольно, следуя его примеру, опустилась на пол. И тоже уткнулась головой в свои колени. Боже! Как я сразу не сообразила. А еще, дура, так всю жизнь гордилась своей интуицией. И такая осечка! Такой промах! Убийца… Ну, конечно, конечно, убийца. У него глаза не вора. У него глаза настоящего убийцы. Блестящие зеленые глаза человека, видевшего свою жертву. И его губы, крупные дрожащие губы, говорившие с жертвой. И его руки. Длинные жилистые тонкие руки, прикасавшиеся к жертве.

Я медленно встала. И направилась в комнату.

– Вы идете звонить? – глухо спросил он.

Я оглянулась. Мое лицо было уставшим. И я чувствовала тяжесть кругов, давящих на веки.

– Звонить? – машинально переспросила я. – Звонить…

Не знаю почему, но эта мысль даже не пришла мне в голову. Не знаю почему.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Я иду спать. Белье – в шкафу. Впрочем, как и раньше. Спокойной ночи.

Он остался стоять. В прихожей. Моей аккуратной прихожей. Растерянный. Лохматый. Так похожий на напроказившего мальчишку. Хотя в этом случае детскими шалостями не пахло…

Умиротворительное слово «спать» было, безусловно, сказано мною сгоряча. А еще ради того, чтобы и этому парню, и в первую очередь себе, доказать, что я ничего не боюсь. И могу запросто уснуть этой кошмарной ночью. Но и ему, и себе я лгала. Может быть, я не настолько