Королевский зал

- Нинок, ты не горюй, я знаю, что нам теперь надо делать! Мы скоро будем дома, уже совсем скоро. Видишь, вода течёт по камням? Она доведёт нас до Прегеля - помнишь мы сколько раз ходили туда купаться с мамой? И всё - оттуда сразу же пойдём домой, поняла?

- Ой, как хорошо! Теперь мне совсем не страшно, пошли скорее, а то мама будет ругаться, ведь мы убежали из дома без спроса.

И обрадованные дети, не чувствуя усталости, снова пустились в путь. Теперь, когда всё уже почти кончилось так хорошо, можно было не спешить и повнимательнее осмотреться вокруг. За каждым поворотом, за каждым валуном или гигантским сталактоном перед ними открывались всё новые и новые удивительные картины этого волшебного подземного царства. Вот как будто громадный каменный занавес, сотканный природой из навеки застывших кальциевых натёков. Он тоже светится изнутри и переливается всеми цветами радуги. Вот многометровые известняковые или, может быть, мраморные фигуры, так удивительно похожие на человеческие. Они тоже слабо светятся изнутри, а, кроме того, даже кажется, что между ними время от времени пролетает то ли какой-то шелест, то ли едва уловимый звон, как будто статуи о чём-то вечно разговаривают друг с другом.

Во многих местах стены сверкали вкраплениями каких-то кристаллов, а на земле то и дело встречались громадные друзы фиолетового аметиста, дымчатого кварца, прозрачного горного хрусталя, зеленоватого берилла, целестина, топаза и других драгоценных и полудрагоценных камней, названия которых Света узнала лишь много лет спустя.

Девочки были в восторге от такой красоты. Если бы они могли, то захватили с собой все эти кристаллы, колонны и даже валуны, словом - весь Королевский зал. Однако пришлось ограничиться лишь двумя совсем маленькими кристалликами: Света положила в рюкзачок кусочек аметиста, а Нина - горного хрусталя.

Долгое напряжение наконец-то оставило девочек. Смеясь и болтая, они пробирались вперёд, уже предвкушая, как вот-вот будут рассказывать маме о своих необыкновенных приключениях. И вдруг дети разом замолчали: они дошли до отвесной стены Королевского зала. Туда, в расщелину в стене, и впадал их спасительный ручеёк, который на самом деле оказался просто предателем. Расщелина была настолько узкой и глубокой, что пролезть в неё, даже маленькой Нине, оказалось совершенно невозможным. Прислонившись к стене, девочки дали волю своим слезам: теперь плакала и Света, которая до сих пор всё-таки верила, что с помощью собственной смекалки и приключенческой литературы она найдёт выход из любого самого отчаянного положения...

Вдруг в расщелине что-то блеснуло. Блеснуло только на одну секунду - и погасло, накрытое потоком воды. Но Света успела заметить этот неяркий лучик света - она сунула руку в расщелину, ощутила в кулачке что-то твёрдое, холодное и мокрое и быстро выдернула руку из ледяного потока. На ладошке лежала маленькакя хрустальная мышка - такая же искристая и сверкающая, как те большие фигуры животных, которые они недавно видели вокруг хрустальной друзы в центре Королевского зала. Света ничего не сказала Нине, а та ничего и не заметила - слишком велико было отчаяние. Совершенно непонятно, как этот хрустальный мышонок мог оказаться в воде подземного ручья - но размышлять об этом не было времени...

Пришлось проделать тот же самый путь, только теперь в обратном направлении, и дойти наконец до того самого валуна, где неизвестно сколько часов тому назад они сидели в таком отчаянии и жевали немецкие галеты. Передохнув немного, Света, несмотря на хныканье и сопротивление Нины, погнала её дальше - вверх по ручью. Обратный путь показался детям гораздо длиннее и тяжелее - ведь они уже очень устали. К тому же, на них снова навалилось отчаяние.

Сколько времени прошло на земле, девочки не знали, однако понимали, что им следовало торопиться, к тому же, когда они сидели, их пробирал подземный холод, и они согревались только шагая вдоль ручья или карабкаясь по камням. Теперь они уже не смотрели по сторонам - подземные красоты их больше не трогали. Теперь ничто не имело значения, кроме страха за свою жизнь и стремления спастись во что бы то ни стало. У них даже пропало всякое желание пить и есть.

И вот, наконец, они упёрлись в противоположную стену Королевского зала. И здесь тоже ручей скрывался в узкой расщелине, с той только разницей, что теперь он не низвергался туда, а, наоборот, вытекал из неё. Кажется, положение становилось совсем безвыходным. Но всё равно надо было что-то делать - искать спасения до последнего мгновения - ведь именно так поступали все герои Жюля Верна, и в конце-концов только поэтому они и побеждали.

Света стала осматривать всю эту огромную вертикальную стену, сложенную прекрасными цветными мраморами. И вот, наконец, она увидела то, что поселило надежду в её душу: тоненькую металлическую, почти незаметную лестницу, которая вела по стене куда-то далеко наверх. Другого пути не было. Но и сил лезть наверх, неизвестно куда, у девочек не было тоже. Они снова рухнули на землю и, сжавшись от холода, пытались если не заснуть, то хотя бы дать отдых усталым ногам, обутым лишь в лёгкие летние сандалики.

Так и не согревшись, и, кажется, даже почти не отдохнув, Света и Нина полезли вверх по этой бесконечной и невероятно холодной металлической лестнице. На этот раз Света была впереди. Как и положено среди альпинистов, она страховала свою младшую сестрёнку: светина нога и ручонка Нины были соединены друг с другом с помощью двух связанных между собой сатиновых поясков, снятых с их детских платьиц.

Когда лестница наконец кончилась, перед девочками снова открылся тёмный лаз, пройдя через который, дети упёрлись в вертикальный колодец, сложенный цементными кольцами. Как и в их домашнем подвале, здесь тоже была своя вертикальная металлическая лестница. Сверху из колодца несомненно веяло свежим уличным воздухом. Кажется они уже были почти спасены.

Преодолев последнее препятствие, голодные и продрогшие дети наконец выбрались на поверхность. Но они уже не чувствовали ни холода, ни голода - только огромную радость и невероятное желание прижаться к маме, закрыть глаза и забыть всё, что с ними случилось. Однако прежде всего следовало понять, куда же они попали и где теперь находится их дом.

Оказывается, в этот час на улице было совсем темно, видимо стояла глубокая ночь - именно поэтому, почувствовав свежий воздух, они так и не увидели светлого пятна наверху, хотя колодец, на их счастье, не был чем-либо закрыт или завален.

Вокруг себя дети обнаружили готические руины какой-то разбомблённой немецкой церкви, от которой осталась только одна мрачно чернеющая в пустоте стена да угрожающе провисшие металлические балки, груды битого кирпича и стекла - и никакого жилья поблизости. И всё-таки в этих развалинах была какая-то своя мертвящая красота, которую почувствовали даже такие маленькие девочки, как Нина и Света.

И вдруг совсем рядом Света заметила ещё и громадное тёмное надгробье. Преодолевая страх, она подошла к нему ближе и вспомнила: ведь вскоре после приезда в Калининград вся семья поехала смотреть на этот диковинный немецкий город, такой непохожий ни на одно русское поселение. И хотя Кёнигсберг почти весь лежал в развалинах, он, всё равно величественный и прекрасный, произвёл на всех, включая и детей, незабываемое впечатление. И вот тогда-то отец подвёл девочек к этому надгробью и сказал: "Запомните дети: это могила Иммануила Канта - великого философа всех времён и народов. Потом когда-нибудь мы уедем отсюда, но вы всегда сможете сказать, что были на его могиле и поклонились его праху..."

В тот день от могилы Канта они уехали домой на свою Львовскую улицу на автобусе номер пять, это Света помнила очень хорошо - ведь не так часто папа возил их на экскурсии. Поэтому и сейчас Света повела сестрёнку в том же самом направлении, в котором вся семья возвращалась тогда домой. И, действительно, вскоре девочки вышли на нужную остановку. Им осталось только дождаться первого утреннего автобуса и наконец-то не в мечтах, а наяву отправиться домой к маме и папе.