Атаман
Атаман читать книгу онлайн
В кубанской станице Курской на одном из собраний казачьего круга начальник автоколонны бурового предприятия Никита Егорович Жук вызвался стать Атаманом, и не формальным, а настоящим. Станичники, уставшие от засилья пьяниц, наркоманов, хулиганов, общего беспорядка в родном селении и не надеясь на власти, единогласно избрали нового Атамана. Они хорошо знали деятельный характер потомственного казака и не ошиблись — вместе с такими же неравнодушными людьми, как и он сам, Жук начал наводить порядок в Курской. Обо всех перипетиях казачьего самоуправления, возрождении добрых традиций и становлении гражданского самосознания в станице рассказывает автор романа «Атаман»
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Самогон? — узнал Жук.
— Я. Мокрого взяли. Викторович ведет.
За спиной запыхтели чуть припоздавшие Василий Иванович и Гойда. Вместе подскочили к воротам. Митрич уже толкал запертую калитку. С первого раза не поддалась. Он толкнул плечом — дверь держалась. Тогда Митрич чуть отошел и с силой грохнул в нее ногой. Деревянная калитка планером влетела во двор. Казаки рванули следом. И оторопело остановились, будто уперлись в препятствие, впрочем, так оно и было — двое бойцов наркоконтроля в масках направляли на них дула автоматов.
Самогон снял кепку и вытер пот со лба. Атаман поднял руку, словно останавливал ожидающийся выстрел. Напряжение повисло в воздухе.
— Тьфу ты, — сплюнул один из спецназовцев, — казаки, мать вашу. Кто вас звал?
— А чего нас звать? — пробасил Митрич, — мы сами приходим.
Как по команде все задвигались и заговорили.
— Чуть не пристрелили, — выдохнул Гойда.
— Вполне могли, — авторитетно заявил Самогон.
— Надо было стрельнуть.
— Чтоб не пугали.
Бойцы опустили автоматы.
— Ладно, помогайте, раз пришли, — спецназовец кивнул на повернувшие головы в их сторону распластанные тела с руками на затылках — вяжите, — и кинул Алексею веревки.
Из дома третий спецназовец выволок еще одного. Тот сопротивлялся и пытался упираться ногами. Боец просто приподнял цыгана и головой вперед, будто тюк с тряпками, бросил рядом с остальными на асфальт двора. Он грохнулся ощутимо больно, оцарапался коленками и щекой, взвыл и заматерился.
— Принимайте до кучи, — спецназовец снова скрылся в доме.
Бойцы тоже развернулись, порекомендовали смотреть за «этими» повнимательней и в три шага скрылись за углом дома.
— Сараи смотреть пошли, — определил Самогон.
Казаки разобрали веревки, заранее нарезанные на равные отрезки, и принялись за дело. Всего на земле затравленно поглядывали на казаков пятеро цыган. Все в хорошей одежде, чистых куртках и туфлях.
— Как думаешь, Василий Иванович, кто такие? — Атаман распутал веревку и стряхнул ее.
Чапай пожал плечом, задумался.
— Распространители, — опередил его Колька.
— Если и распространители, то не рядовые, — решил Василий Иванович, — одеты шибко хорошо для рядовых.
— Возможно.
Как только казаки склонились над задержанными, крайний в ряду лежащих цыган, тот самый, которого спецназовец только что притащил из дома, попытался вскочить. Но тут же грохнулся, прогибаясь: жесткий удар Самогона подошвой ботинка в заднюю часть спины бросил его на землю.
— Ух ты, шустрый какой! — Колька бесцеремонно прыгнул на него сверху.
— Эййй, — взвыл цыган, — покалечил, козел. Придурок, убью, слезь с меня…
Крепкий удар ладонью по затылку остановил поток слов. При этом он звучно стукнулся лбом об асфальт. Другие справились без происшествий. Выпрямились, огляделись. Из дома выставил голову спецназовец:
— Никита Егорович, зайди к нам.
— Ждите здесь, — Атаман шагнул к двери.
В сопровождении бойца он прошел темный коридор и очутился в большой освещенной комнате. Высокий потолок, наверное, больше трех метров, пальмы по углам, у дальней стены ажурная лестница на второй этаж. «Хорошо устроился, сволочь». В центре комнаты боком к столу сидел Гришин, напротив него согнулся со связанными за спиной руками Гуталиев. Еще один боец наркоконтроля слизывал с кончика кинжала белый порошок. На столе лежал прозрачный пакет грамм на пятьсот с таким же содержимым. Тут же валялись разбитые электронные весы.
— Оно! — спецназовец выплюнул остатки порошка. — Герыч.
— Проходи, Никита Егорович, раз пришли, — Гришин сделал широкий жест, — Я за вами и сам уже собирался посылать. Вы меня опередили. Кто там с тобой?
— Да все, кроме Викторовича. Он того казачка конвоирует. А, может, тоже уже здесь. А где эти все, его которые, семья?
— В подвале закрыли, чтоб не мешали, — Анатолий поднял взгляд на бойца, который привел Атамана, — кликни там еще кого-нибудь. Понятыми будут.
Боец молча вышел.
— Ну, что, Атаман, принимай работу. Все чин по чину. Наркотики, наркоторговцы, распространители.
Гуталиев зло глянул в его сторону:
— Это еще доказать надо.
Гришин усмехнулся.
— Что, скажешь не твое?
— Конечно, не мое. Кто-то из гостей моих принес, сука. А мне не сказал. Я думал — мука.
Гришин развеселился.
— Нет, ну ты смотри, какой наглый…
В комнату вошли и с интересом заоглядывались Василий Иванович и Юра Гойда. Атаман обернулся к ним:
— Кто с теми остался?
— Да все там, — Василий Иванович извлек замерзшие руки из карманов и подул теплом на красные ладошки, — Викторыч своего привел, рядом уложили, и наши с засады вернулись — еще одного поймали — огородами уходил, ну и бойцы ваши, — он кивнул подбородком в сторону капитана, — тоже там.
— Гады, — выдавил Гуталиев, — но вы еще попляшете у меня. А с тобой, Атаман, — он скривился, как от зубной боли, — мы еще разберемся, кровавыми слезами заплачешь. Зря ты сюда влез.
Боец, стоявший рядом, нагнулся и поднес к носу цыгана здоровый кулак:
— А вот это ты видел. Руки коротки.
Поднялся Гришин, подошел.
— Ну ты, мразь. Мы же до тебя в любом случае доберемся. Никакие «крыши» не помогут. Они нам все пофигу будут, когда мы в свободное время после работы тебя, гада, искать пойдем.
Жук усмехнулся и, не поворачиваясь, проговорил:
— Юра, кликни там Митрича, пусть подойдет, и нагайку чтоб не забыл.
— Это я мигом, — отозвался Гойда и убежал.
Гришин подошел к кожаному дивану в углу комнаты, скинул подушки.
— Подойдет?
— Скамейка для вип-персон? В самый раз. Развяжете его? А то неудобно так. Ни штаны снять, ни за руки подержать.
Гришин мотнул головой бойцу. Тот вытащил из ножен на поясе кинжал.
— Ах, падлы, — рыкнул цыган, но тут же сник — боец жестко ухватил его пальцами, словно клещами, за шею и придавил вниз. Одним движением перерезал веревки.
— На диван его, — скомандовал Гришин.
Боец потащил согнувшегося Гуталиева к дивану. Вошел Митрич, за ним у входа столпились остальные казаки.
Атаман отправил Гойду и Самогона на помощь бойцу. Втроем уложили извивающегося Гуталиева на диван, вытянули и зажали руки и ноги, кто-то стащил штаны.
Цыган подвывал и грозился умертвить всех находящихся в комнате. Его никто не слушал. Митрич распустил плетку, щелкнул, проверяя. В следующий момент воздух разрезал натянутый струной свист и яростный крик Гуталиева: «Аа…аа, сволочи..!»
Выстрелы в лесу
Отряд девятиклассников остановился на ночлег на небольшом пятачке — полянке в чаще Черного леса. Судя по многоразовому кострищу и бревнам-скамейкам вокруг, это место давно облюбовали их предшественники. Метрах в ста от стоянки уродливым шрамом лес разрезал неглубокий овраг, по дну которого сбегал тонюсенький ручеек, начинающийся из родника. Дальше балка углублялась, но и в самом глубоком месте оставалась проходимой с достаточно пологими откосами. Про нее рассказывали самые невероятные вещи, и будто глубина ее доходила когда-то до ста метров. Возможно, когда-то такое и было, но годы сделали свое дело и со временем она обмелела. Казаки это место знали, сюда и вели детей.
Остановиться решили часов в восемь вечера. Школьники к этому времени заметно подустали, во всяком случае, смеха и шуток в их рядах к вечеру слышно уже не было. Самый хулиганистый Витька Осанов из первой школы, внук и тезка начальника штаба казачьего войска, первым предложил идущей рядом Нине, его однокласснице, понести ранец. Та мило улыбнулась и охотно скинула лямки с плеч. Через час уже добрая половина девчонок шла налегке. Мальчишки терпеливо тащили по два набитых всякой всячиной баула. Сопели, потели, но не признавались в том, что тяжело. Темп передвижения Линейный задавал приличный. Спортсменам терпимо, остальным тяжело. Никто, к счастью, не отставал. Уже к середине дня группы школьников перемешались, и, не знай Линейный и Смагин своих земляков в лицо, вряд ли бы они смогли отличить павловцев от курских.