Излом

Десант чёрных не любил:

— Пусть комаров пинают!.. – орали они. – Ва–а-ще–е оборзел Кавказ. Думают, что тыквы у них бронированные… Деловые, блин, в натуре…

Пашка в сторонке записывал выражения. Со своим заданием он уже справился.

— Короче, пацаны, послезавтра, по утряне – акция.

— Крутые, блин! Аж башню сносит!.. – расходилась братва.

— У меня всё в ажуре, – доложил Заев.

— А мне ещё в мусорник надо, мента продинамить, тьфу, блин, – увидел восторженные Пашкины глаза. – В милицию к подполковнику завтра съезжу… Чё за книга у тебя?

— Да сыну купил… «Бешеная собака и семеро лохов» называется.

— Чего? – уставился на него.

— Ну–у, «Волк и семеро козлят», – заржал Пашка. – Хотел «Отмороженную девку» купить, да перед носом распродали… Осталось только «Фуфло луковое» и «Семеро лохов», их и взял.

— По–русски можешь сказать? – развеселился я.

— Хотел «Снегурочку» купить, но остался только «Чипполино» и «Семеро козлят», – хохотал Пашка.

— Да заместо «Снегурочки» лучше «Пацанку с фигу» купи,

«Дюймовочку», значится, а вместо «Чипполино» – «Гамбургер в бегах» и «Ишак–крутой», заодно и сам почитаешь…

— Ух, ты… Что за книги?

— «Колобок» и «Конёк–горбунок», – расшифровал названия.

Надо же расслабиться после трудового дня.

3

Утром, прихватив кассету с записью и набравшись наглости, поехал к подполковнику. По дороге разрабатывал линию поведения.

«Заинтересовать морально и материально, ну и немного поборзеть… закона, мол, хочу, а там пусть думает, ментяра».

На моё счастье, в кабинете он оказался один.

— Магнитофон есть? – поздоровался с ним и достал кассету.

Подполковник тяжёло вздохнул:

— Господи! Как тебя убить‑то хочется…

— Чуть позже, а сейчас послушайте плёнку с реально набитой картиной, извините, – заметил небольшой интерес в задумчивых ментовских глазах.

— Ну и что тебе от меня надо?..

«… чмо», – продолжил его мысль, а вслух сказал: – Чтобы вы получили ещё одну звездочку, – подпустил в голос немного подхалимажа и сел на место допрашиваемого.

Пока он слушал кассету, включил настольную лампу, направив свет себе в лицо:

— Отвечу на любые вопросы…

— Ну и откуда тут звёздочка вырисовывается?.. – разочарованно отключил магнитофон.

— Добудем, – поощрительно улыбнулся ему. – Завтра утром, в девять ноль–ноль, вам следует прислать наряды на Сенной и в Крытый, чтоб забрать рэкетиров, терроризирующих честный контингент торгующих, – облегчённо вздохнув, выключил лампу.

— Каких рэкетиров? – не понял он. – Разве их так просто возьмёшь?..

— Элементарно, – хотел добавить, – Ватсон, – но сдержался. – И свидетели будут, которые вначале дадут им отпор, а затем показания…

Мент всерьёз заинтересовался.

— И много рэкетиров?

— По десятку в каждом рынке, а может, и больше.

Он взволнованно встал и заходил по кабинету.

— На рынок наехать надо, – рассуждал полуполкан, – и не столько из‑за рэкетиров, сколько из‑за своих собратьев… Вот уж кто оборзел, так оборзел… – распалял в себе какую‑то давнюю обиду, – всего‑то попросил на халяву пять кило мяса, а он меня кинул, – замолчал, вспомнив, что рядом посторонние уши. – Во сколько, говоришь, подъехать?..

— К девяти утра.

— Так, так, а лапшу на уши не вешаешь? – закрались в его душу подозрения.

— Как можно?! – возмущённо развёл руками.

— Ну, смо–о-о–три… – то ли поощрительно, то ли с угрозой произнёс он.

— А это ребятам на премии от кооператива «32», – положил перед ним пачку долларов.

«Возьмёт или нет?» – сделав безразличный вид, стал разглядывать плакат на стене.

Баксы молниеносно исчезли в ящике стола.

«Ого! Ловчей, чем столовские работники», – удивился я.

Договор состоялся.

— Лишь бы утечки информации не произошло, – стал переживать подполковник.

— Глухо как в могиле! – заверил его. – Ну, до встречи, – протянул руку.

«Пожмёт или нет?»

Он, не мешкая и даже с чувством, потискал ладонь.

«Этот будет мой!» – покидая ментовку, логично рассудил я.

Вечером ещё раз собрал десантников.

— Подумали? Насильно никого не заставляю! Всё как в армии… Добровольцы есть?..

Отказалось всего несколько человек, и то, потому что не хотели связываться с милицией.

— Вот если бы только бить! – рассуждали они.

Людей и без того хватало. Отобрав по пятнадцать человек на каждый рынок и по пять человек – отогнать машины в ремонтную мастерскую, перебирал в памяти сказанное.

«Так… ничего не забыл?.. Да–а! Надо старших назначить… Если на машины народу не хватит, то после акции освободятся», – размышлял я и на всякий случай решил задействовать двойняшек с их грузовиками.

«Чебышева на операцию не возьму, старый», – решил для себя.

— Грабь награбленное! – вспомнил Пашка революционный лозунг, сбив меня с мыслей.

Посмеявшись, все разошлись готовиться.

4

Этот вечер посвятил семье, а то Татьяна обижалась, что совсем дома не бываю. Уговорил её бросить работу и заниматься сыном. Жена в новой квартире больше всего любила готовить на газплите.

— Сколько времени в овраге тратила, ужас.

Денис обожал мыться в ванной, готов был купаться в день по два раза. Вволю наплававшись, он читал мне отрывки из «Гулливера в стране лилипутов».

««Качок в гостях у мелких», – перевёл название на современный язык. – Какие прекрасные времена, – дремал я под убаюкивающий голос сына, – наконец‑то мне рассказывают сказки, а не я».

Ночью практически не спал. Колотила нервная дрожь.

«Господи, как здорово работалось слесарем… Ну на черта сдалась эта новая экономическая политика?..

Правильно умные люди не советуют гнаться за автобусом, женщиной и нэпом, потому как после них всегда появляются следующие…»

Утром встал растерянный и хмурый.

— Чего‑то ты даже с градусником не поцеловался, – подметила жена, – уж про себя не говорю…

Я устало отмахнулся.

«Надо успокоиться», – ехал на своей «лайбе» к рынку.

На другом рынке акцией руководил Заев.

«Чего это со мной?.. Руки дрожат, будто кур воровал всю ночь. Пацаны увидят, засмеют… Да ещё башка, как нарочно, разболелась, – невнимательно крутил «баранку» и чуть не въехал в иномарку. – Разъездились тут, козлы крутые, – обругал водителя и вытер потный лоб, – чуть не расшибся через него…»

Новый стресс выбил старый. Страх прошёл, и перед рынком я лихо затормозил, едва не влетев в стену.

Дислокация и диспозиция были давно разработаны. Получилось всё до банального просто. Постучался к рэкетирам наш человек – грузчик, на которого они усиленно орали при разгрузке продукции и не давали выпить в таком количестве, в каком требовал его погрузочно–разгрузочный организм. Следом за мужиком ворвались мои бойцы, причём большая половина из них бодро протопала по натруженной спине сбитого с ног в пылу атаки работника мешка и телеги. Матерился он почище своего заводского коллеги.

Как мы и рассчитывали, в помещении находилось около дюжины противников, из них треть оказалась русскими. Славян били особенно жестоко – не хрен против своих одти. Сопротивления они почти не оказали, так как были деморализованы неожиданностью нападения. Чтобы разрядиться и сбросить стресс достал пистолет, отнятый в своём доме у рэкети–ров и бахнул два раза в стену.

После выстрелов с шумом ворвались менты. За секунду до этого бедный грузчик решил явить ноги, но в дверях его вновь сбили и повторили процедуру. На этот раз он не матерился, а просто орал на одной ноте… Но ноту выбрал погромче милицейской сирены. Мои, как учили, сразу подняли лапы. Довольный подполковник попал в свою стихию.

— Кто свидетели вымогательства?

Свидетели тут же нашлись.

«Ишь, как расцвёл и лыбу отшарил до макушки», – разглядывал милицейское начальство.