Чебачок к пиву. История одной мести

– Это я на биологическом языке. – Бубенчиков снисходительно улыбнулся. – От появления красивой особи женского пола у особей мужского пола происходит мгновенный неконтролируемый вброс в организме тестостерона, гормона мужского возбуждения. Вот в этом смысле она забросила в вас всех сразу этот самый тестостерон. А реакция на него как раз такая, как вы и описали. – он многозначительно ухмыльнулся: – Бывает и хуже, вы как-никак интеллигентные мужчины. Другие чуть ли не в обезьян превращаются.

Невпопад был физиком, ему важно было понять процесс: раз произошёл некий вброс внутри организма, то благодаря какому внешнему физическому воздействию?

– Но от какого физического воздействия это происходит? – задал он вопрос Бубенчикову.

Бубенчиков показал на журнал:

– Автор очень точно описал – благодаря сигналу, и этим сигналом является тело.

– Так-так, – начал проникаться пониманием Невпопад, – значит, мы увидели тело Ниночки и оно через зрительное восприятие произвело в нас вброс тестостерона. Так?

– Очень верно. Мгновенно и неподконтрольно. Для вброса тестостерона нужен соответствующий сигнал, этим сигналом и явилось тело Ниночки.

– Хорошо. Но вот заходит, предположим, к Никифорову наша бухгалтерша Фаина Григорьевна весом килограммов под сто двадцать, и проходит к столу Никифорова походкой гиппопотама. Тоже тело и тоже женского рода. И ноль внимания, её как бы и не видят, на течение беседы нисколько не влияет, разве что досада появляется. Потеет она изрядно. А ведь мы её тело все видим. Сигнал налицо, а волнения – ноль.

Невпопад отличался ещё одним шокирующим свойством: говорил напрямик и часто опускал дипломатические тонкости, что слушающих его вздёргивало. За круглым столом сидели две весьма габаритные особы и они тоже изрядно потели. От сравнения бухгалтерши с гиппопотамом они вздрогнули; походки у обеих были тяжеловаты и они об этом знали.

– Верно, тело у бухгалтерши тоже сигнал, да не тот, чтобы мощный вброс тестостерона спровоцировать, – рассмеялся Бубенчиков. – А у Ниночки тело красивое, такое, какое мужчинам нравится. Это сигнал очарования, фасцинация. У бухгалтерши тело лишено очарования, вот вы на него и не повелись. Хотя, ради истины, добавлю, как биолог, что даже и тело бухгалтерши вброс тестостерона создаёт, только в незначительной дозе. Она ведь тоже женщина, а реакция на вид женщины у мужчины – вброс тестостерона. Хоть чуточку, но непременно. Так эволюция устроила. Поэтому и говорят, нет некрасивых женщин. Возможно у кого-то вздёрнет тестостерон и от вида Фаины Григорьевны. – Бубенчиков обратился к Вьюгину: – Позволено ли будет рассказать коротенький анекдот на эту тему?

Теряющий связь Вьюгин растерянно кивнул:

– Если в тему…

– Анекдот из времён Древнего Рима. У римлянина Кадмуса была жена, от вида которой дети плакали в ужасе. Друзья ему и говорят: «Как ты можешь жить с такой уродиной?». А Кадмус был пропойца. Он им и отвечает: «С каждым стаканом вина она становится мне всё краше». Алкоголь блокирует критику разума, сигнал даже непривлекательного женского тела производит мощный вброс тестостерона и женщина превращается в красавицу.

– Так вот почему в народе говорят «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки»! – ухмыльнулся профессор Пётр Замошкин.

– Конечно! – поддакнул Бубенчиков. – Но главное всё же – это бурная тестостероновая реакция мужчин на красивое женское тело. Тут уж пиши пропало.

– Точно! – воинственно оглядел всех Замошкин, и поделился своей осведомлённостью. – Вот исторический факт действия тестостерона на Альберта Эйнштейна. Я у главы нашей диверсионной разведки генерала Павла Судоплатова вычитал в его мемуарах. В КГБ узнали, что Эйнштейн очень падок на красивых женщин, и вывели на него нашу красавицу и умницу Маргариту Коненкову, жену знаменитого скульптора Коненкова. И она доверчивого гения запросто окрутила, он ей даже стихи посвящал. И добыла много полезной информации для нашего проекта атомной бомбы. Тестостерон на службе государственной потребности! – Замошкин рассмеялся своей удачной формулировке.

– Ну, знаете! – не выдержала Раиса Дурандина. – Вас, Пётр Ильич, послушать, так не было бы у нас атомной бомбы, не будь красоток в КГБ! Фасцинация, видите ли, из Эйнштейна все атомные секреты вытянула. Навыдумывали. Не хватает только ещё личным тестостероновым опытом поделиться.

Почти все сидящие за круглым столом знали, что профессор Замошкин втюрился по уши в студентку и ради неё оставил жену. Намёк Дурандиной был встречен весёлым переглядом. Кто-то даже прыснул.

– А вот Арбелин всё подробно и объяснил. – сказал биолог, кивнув на журнал.

– Про атомную бомбу, что ли? – как-то странно хихикнула Траухтенберг.

– Фасцинация вполне как атомная бомба действует. С ума может свести! Так у Арбелина написано. – иронично усмехнулся Бубенчиков.

Григорий Невпопад, не знавший о грехе профессора Замошкина, всё ещё не унимался насчёт феномена Ниночки:

– У нас ведь в институте катастрофы начались. Директор наш, многоуважаемый академик Илья Владимирович Нуйкин перевёлся на Север от греха подальше.

– Что тестостерон взыграл, согрешил с Ниночкой? – не сдержал обывательского любопытства Лукчанкин.

– Да что вы! – отмахнулся Невпопад. – Задержалась она у него в кабинете дольше пяти минут. Он не выдержал и рухнул перед ней на колени и давай лепетать о любви. А тут бухгалтерша дверь открывает. Гоголевская сцена.

Все дружно расхохотались. Тема явно уходила в сторону и у Вьюгина началась паника.

– Так и уволили бы эту Ниночку. – зло бросила Дурандина.

– За что?! – возмутился Невпопад. – Она же ни единого повода не дала. И никому не давала все три года. Холодна, как сталь. Она какая-то ничья, отстранённая. Может поэтому все от неё и без ума? – он повернулся к Бубенчикову, как бы вопрошая его. – А работает просто отлично, в наш век поищи-ка такую лаборантку. У нас случай год назад был. Приехал на стажировку молодой специалист, этакий мачо. И, ясное дело, давай на Ниночку глаза пялить. Тестостерон взыграл. Да мало того, решил её охмурить и в коридоре, когда рядом никого не оказалось, за талию её обнял. Скорую пришлось вызывать.

– Скорую? – ахнула Жанна Арнольдовна. – Упала в обморок девочка?

Невпопад рассмеялся счастливым смехом:

– Она ему коленкой очень удачно в самое нужное место попала.

Студия замерла.

– А вы говорите влюбились и прочие намёки в её адрес нехорошие. – отрезал Невпопад, сердито посмотрев на Яшу. И добавил. – Психолога приглашали.

– Психолога? – удивилась Траухтенберг.

– Ну что-то надо же делать. Пригласили доктора психологии. Она тайно понаблюдала за Ниночкой.

– И что?

– Дала заключение, чтобы дольше пяти минут ей возле мужчины не находиться. Гормональный фон в мужчинах максимально вздёргивает. Теперь мне понятно, как это происходит, Аркадий Иванович объяснил. Фасцинация женского тела. Психолог порекомендовала перейти с Ниночкой на короткий телеграфный стиль. А я даже эксперимент осмелился провести с Ниночкой, на свой страх и риск пригласил её в кино, на «Сталкера» Тарковского.

Уж лучше бы Невпопад эту фразу не произносил. В кино? Это прозвучало после всего, что он поведал о гипнотическом влиянии Ниночки, как затравка к детективной истории. Засветились азартным любопытством глаза у всех присутствующих мужчин.

Вьюгина уже никто не видел и не слышал, и когда он обратился к круглому столу «Но, господа…», под два метра ростом Пётр Замошкин встал, заслонил его от камер, вежливо отодвинул за пределы видеообзора и прошипел «Исчезни», забрав у него микрофон. Вернувшись на своё место, он взял на себя функцию ведущего:

– Нашего телеведущего срочно вызвали. Продолжим, господа.

В эмоциональной захваченности он начисто забыл, что всё происходит на глазах у тысяч телезрителей.

Круглый стол готов был слушать Невпопада о его киноэксперименте.

– Ну, ну, и что же? – подзадорил Замошкин Невпопада.

– Она согласилась. А я, надо сказать, самый в институте стойкий и её влияния на меня минимальны. У меня жена. А эксперимент задумал исключительно ради спасения института.