Неверноподданный (СИ)

XXII

- Здравствуйте, Вика, как хорошо, что вы зашли, - сказала Рая, пропуская вперёд подругу своей матери, - Боря приготовил для вас подарок. Вы же знаете, как он вас любит.

- Люблю, - подтвердил Борис и протянул Вике несколько кляссеров . - Это вашей внучке. Я когда-то собирал марки, но мне они больше не нужны, а вам могут пригодиться. Подарите их Ире от моего имени.

- Это ты мне взятку даёшь, хочешь вину загладить.

- Я ни в чём не виноват, - сказал Боря, прикладывая руку к сердцу.

- А почему ты мне ничего не сказал?

- Мы никому не говорим.

- Когда вы уезжаете?

- Через четыре недели.

- Ещё не скоро.

- Да что вы, Вика! Я не представляю себе, как мы всё успеем. Мне приходится выстаивать огромные очереди и отмечаться по нескольку раз в день в самых разных местах. Смотрите, - он показал левую руку, где чернильным карандашом была написана цифра сорок семь, - это мой номер в кассу на получение авиабилетов.

- Но ты ведь сейчас не работаешь, значит, у тебя есть время.

- Практически нет.

- А ты не собираешься перед отъездом показать своей дочери Московские музеи?

- Шутите, Великанида Игнатьевна!

- Нет, не шучу. Вы же, наверное, хотите, чтобы она была интеллигентной девочкой, ходила в театр, читала книги и посещала выставки, а к этому её надо приучать и сейчас самое время. Если вы в такой критический момент побываете с ней в музеях, она поймёт, как это важно, и запомнит на всю жизнь. Кстати, в Пушкинском сейчас экспонируются картины из Эрмитажа и вы можете убить сразу двух зайцев.

- Я работаю, я не могу, - сказала Рая.

- А ты? - Вика перевела взгляд на Бориса.

- Я не работаю, но тоже не могу, - ответил он.

- Отвлекись, тебе это необходимо, - сказала Вика, - давай разделимся. Я повезу Иру с Леной в Третьяковку, а ты в Изобразилку.

* * *

Боря подумал, что показать девочкам весь музей он не успеет, а поэтому решил ограничиться западноевропейским искусством. Он сказал им, чтобы они самостоятельно осмотрели выставку, хорошо запомнили картины, которые им понравятся, прочитали всё что под ними написано и потом рассказали ему. Сам он стал не торопясь ходить по залу, стараясь не терять девочек из виду. Через минуту к нему подбежала Ира и, указывая на противоположную стену, радостно сказала:

- Дядя Боря, смотрите, у меня такая марка есть.

- Хорошо, Ирочка, хорошо, - ответил он.

- Мне её папа недавно подарил, я ему обязательно скажу, что видела её здесь на стене.

- Лучше бы ты сказала, чтобы он научил тебя правилам хорошего тона, - подумал Боря.

- Мы с папой часто рассматриваем марки, - продолжала Ира, - он мне много про них рассказывает.

- А он не говорил тебе, кто нарисовал картины, с которых эти марки сделаны.

- Конечно, говорил, эту нарисовал Рембрандт и назвал её "Даная".

- А что ты знаешь про Данаю? - спросил Борис, чтобы заставить Иру замолчать.

- Она была дочерью царя Акрисия, которому оракул предсказал смерть от руки внука. Царь заключил её в темницу, но Зевс проник в подземелье в виде золотого дождя и стал её возлюбленным, - бойко ответила Ира.

- Да...

- Это написано в книжке "Мифы и легенды древней Греции". Папа подарил мне её на день рождения и сказал, что её должен знать любой воспитанный человек.

- Да...

В следующем зале Ира схватила его за руку и, подтащив к полотну Лоррена, радостно воскликнула:

- Дядя Боря, эта марка у меня тоже есть.

- Хорошо-хорошо.

- Её нарисовал Клод Лоррен и называется она "Похищение Европы", но Европа это не часть света, это дочь царя Агенора. В неё влюбился Зевс и пришёл к ней в виде быка, когда она гуляла с подругами на берегу моря. Европа начала играть с быком и села на него, а он увёз её на остров Крит. Там она стала его женой и родила ему трёх сыновей.

До конца осмотра Ира нашла в экспозиции Пушкинского музея ещё

несколько марок из своей коллекции и без дополнительного приглашения рассказала о них Борису. На обратном пути он уже не стал спрашивать девочек какие картины им понравились, а, проводив Иру домой, сказал:

- Лена, я тоже когда-то читал легенды древней Греции, но теперь почти всё забыл. Помню только, что Геракл совершил несколько подвигов.

- Двенадцать, - уточнила дочь.

- Откуда ты знаешь?

- Мне Ира рассказывала.

- Может, она тебе говорила, какие именно?

- Да, - и Лена стала перечислять подвиги Геракла.

Борис слушал свою дочь и думал, зачли бы этому герою за тринадцатый подвиг подачу заявления в ОВИР.

Посещение музея напомнило Когану, что для вывоза картин ему нужно получить разрешение в Министерстве культуры, а чтобы узнать, как это делается, лучше всего поговорить с Васей. Он недавно вернулся из Штатов и наверняка захватил туда несколько своих полотен, так что уже прошёл весь процесс.

Через несколько дней, взяв бутылку коньяка, Боря поехал к Горюнову. Вася пригласил его на кухню и сразу же стал рассказывать о своей поездке. Побывать ему удалось лишь в Миннеаполисе и Нью-Йорке, а поскольку английского он не знал, круг его общения был крайне ограничен. Зато он очень продуктивно работал и некоторые его картины Стив выгодно продал, большинство же оставил для галереи современного русского искусства, которую собирался организовать в ближайшем будущем. Вырученные деньги Стив обещал сохранить до следующего приезда художника, чтобы сделать его жизнь в США более комфортабельной.

- Жизнь в больших городах Америки очень дорогая, - сказал Вася,

- а квартира в престижном районе стоит бешеных денег.

- Интересно, сколько бы там стоила моя?

- На Манхэттене как минимум несколько миллионов.

- Я готов меняться.

- Попробуй.

- Я как раз сейчас этим занимаюсь.

- Не понял, - Горюнов вопросительно посмотрел на Борю.

- Я подал заявление на выезд и хочу узнать, как быть с твоими картинами. Говорят, Министерство культуры не разрешает брать с собой произведения искусства.

- Разрешает. Стив вывез целую коллекцию.

- Наверное, она не является национальным достоянием.

- Скорее всего, он нашёл правильного человека и дал ему взятку.

- За это могут посадить, а я рисковать не хочу.

- Да, - согласился Вася, - но я тебе помогу. Я покрою картины тонким слоем воска и намалюю сверху какую-нибудь херню. Это по- прежнему будет считаться моим произведением, но его пропустят. Специалисты прежде всего сравнивают возраст картины и возраст холста, а у тебя никакого временного разрыва не будет. Ты скажешь, что эта мазня дорога тебе как память. Из-за трёх небольших полотен никто шума поднимать станет.

- Из-за двух.

- Я дам тебе ещё одно, это мой подарок - копия "Искушения Христа", я ведь так и не выполнил своего обещания Стиву. Нехорошо, конечно, но у меня не было желания искушать нашего Бога в Америке. Привози мне портреты, я сделаю всё, что нужно.

Когда они допили коньяк, Горюнов сказал:

- Ты, наверное, хочешь продать свои "Жигули"?

- Да, - ответил Боря, неприятно удивлённый тем, что Вася знает о машине. Ведь купили её недавно и сказать о ней могла только Рая.

- Я сейчас покупать ничего не собираюсь, а вот у одного моего не очень хорошего знакомого несколько дней назад угнали машину. Милиция нашла лишь покорёженный кузов, а автомобиль нужен ему позарез. Зовут этого человека отец Никодим. Телефона его я тебе не дам, но ты можешь сам встретиться с ним, если приедешь в воскресенье на службу в Знаменское.

В воскресенье утром Борис поехал в Знаменское, запарковался перед въездом в деревню и пешком пошёл к церкви. Это было небольшое, ничем не примечательное здание. Народу внутри было немного и батюшка, увидев нового прихожанина, жестом пригласил его в первый ряд. Боря сел на скамью, а святой отец хорошо поставленным голосом продолжал рассказывать какую-то библейскую историю. Коган слушал её краем уха и думал о том, что хорошо было бы прямо сегодня договориться о продаже. Очень уж не хотелось ему иметь дело с незнакомыми людьми. Он не умел торговаться и боялся, что его облапошат. Впрочем, священника Вася тоже не сильно рекомендовал. Так и сказал "Мой не очень хороший знакомый".