Вскрытые вены Латинской Америки

В свое время Куба обеспечивала — хотя и косвенными путями — жирные дивиденды «Стандард ойл оф Нью-Джерси». Дело в том, что кубинский филиал «Джерси» покупал сырую нефть у венесуэльского филиала, рафинировал ее и затем продавал на острове, при этом «Джерси» диктовала на каждом этапе те цены, которые были наиболее выгодными для компании в целом. В октябре 1959 г., в момент, когда Куба была охвачена горячим энтузиазмом после победы революции, государственный департамент США направил Гаване официальную ноту, в которой выражал озабоченность будущим североамериканских капиталовложений на острове. К этому моменту кубинскую территорию уже начали бомбить таинственные самолеты-«пираты» без опознавательных знаков, прилетавшие с севера; отношения между обеими странами стали весьма /226/ напряженными. В январе 1960 г. Эйзенхауэр объявил о сокращении квоты на ежегодную закупку США кубинского сахара. В феврале того же года Фидель Кастро подписал торговый договор с Советским Союзом, договорившись об обмене сахара на советскую нефть, другие товары и оборудование по ценам, устраивавшим Кубу. В ответ на это «Джерси», «Шелл» и «Тексако» отказались перерабатывать советскую нефть на своих заводах, расположенных на Кубе. Тогда кубинское правительство в июле установило над ними свой контроль, а затем и национализировало без выкупа или компенсации. Нефтяные монополии, возглавляемые «Стандард ойл оф Нью-Джерси», объявили Кубе экономическую войну. Квалифицированные специалисты, оставшиеся на бывших североамериканских заводах, принялись бойкотировать революционную власть, к тому же США прекратили поставлять необходимые запасные части для нефтеперерабатывающего оборудования, отказались предоставлять кубинцам суда для перевозок морем. Суверенитету революционной Кубы был брошен открытый вызов, но Гавана с честью вышла из этого испытания[41]. Она не только отказалась быть замаскированной колонией США, но и не пожелала больше оставаться винтиком в хорошо смазанной машине «Стандард ойл».

За 20 лет до этого Мексика тоже испытала на себе последствия международного эмбарго, которое организовали против нее «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Ройял датч-Шелл». Все началось с того, что президент Лacapo Карденас национализировал их предприятия. В ответ картель на протяжении 1939—1942 гг. организовал бойкот мексиканского экспорта нефти, наложил эмбарго на поставку запасных частей и оборудования, необходимых для эксплуатации скважин и нефтеочистительных заводов. Нельсон Рокфеллер, защитивший в 1930 г. ученую степень экономиста (он написал диссертацию, в которой расписывал достоинства принадлежащей ему «Стандард ойл»), лично ездил в Мексику, чтобы добиться подходящего для картеля соглашения, но Карденас не поддался давлению и не уступил. «Стандард ойл» и «Шелл», разделившие до этого мексиканскую территорию (первой досталась северная ее часть, а второй — южная), не только отказывались /227/ признавать решения Верховного суда Мексики, обязывавшие их выполнять мексиканское трудовое законодательство, но и самым хищническим образом истощали с невероятной алчностью и скоростью запасы так называемого знаменитого «Золотого пояса», заставляя при этом мексиканцев в Мексике платить за собственную нефть цены много более высокие, чем запрашивали за нее же в Соединенных Штатах и Европе[42]. За несколько месяцев экспортная лихорадка привела к опустошению многих скважин, которые при надлежащей эксплуатации могли бы продолжать давать нефть в течение 30—40 лет. «Они лишили Мексику, — писал О'Коннор, — самых богатых месторождений, оставив взамен несколько устаревших нефтеочистительных заводов, истощенные нефтяные поля, нищие трущобы в городе Тампико и самые дурные воспоминания о себе». Менее чем за 20 лет добыча нефти сократилась в стране на одну пятую. Мексике досталась после национализации устаревшая и слабая нефтяная промышленность, ориентированная только на экспорт, в которой было занято 14 тыс. рабочих. Специалисты уехали, транспорт был выведен из строя. Но Карденас, превратив борьбу за нефть в дело национальной чести, сумел преодолеть критическую ситуацию, проявил незаурядные находчивость и смелость. Сегодня «Пемекс» (так называется государственная компания по первым словам ее испанского наименования «Мексиканская нефть»), созданная в 1938 г., чтобы обеспечить контроль над добычей и переработкой «черного золота», — крупнейшая в Латинской Америке организация такого рода, находящаяся под национальным контролем. Благодаря прибылям, полученным «Пемексом», мексиканское правительство с 1947 по 1962 г. сумело выплатить зарубежным монополиям огромный выкуп за экспроприированное имущество, хотя, как писал Хесус Сильва Эрцог, по существу, «Мексика не должник пиратских компаний, а их кредитор; именно они обязаны были бы выплатить ей долги, если строго придерживаться /228/ закона»[43]. Даже много лет спустя после национализации, в 1949 г., «Стандард ойл» наложила вето на кредит, который Соединенные Штаты собирались предоставить «Пемексу», а спустя еще годы, когда, казалось бы, в результате щедрого выкупа США должны были забыть старые обиды, «Пемексу» по той же причине отказал в кредите Межамериканский банк развития.

Уругвай — это страна, где впервые в Латинской Америке был построен свой нефтеочистительный завод. Национальная администрация топлива, спиртов и портланд-цемента (АНКАП), созданная еще в 1931 г., занималась главным образом переработкой сырой нефти и ее продажей. Так эта страна ответила на нескончаемую череду бесцеремонных афер, которые иностранные тресты творили за ее счет на берегах Ла-Платы. Одновременно с созданием АНКАП правительство Уругвая заключило с советским правительством соглашение о покупке у СССР нефти по весьма выгодным для себя ценам. Нефтяной картель тут же начал яростную кампанию клеветы против государственной компании Уругвая, защищавшей национальные интересы; на нее стал оказываться грубый нажим, ее руководителей откровенно шантажировали. Уругвайцам внушали при этом, что они не смогут закупить соответствующие машины и оборудование, что Уругвай в конце концов вообще останется без сырой нефти, что государство в принципе не может справиться с этим делом, так как ему не по зубам столь сложный бизнес. От дворцового переворота, совершенного в 1933 г. Габриэлем Терра, за версту разило запахом нефти: пришедшая к власти диктатура первым делом аннулировала выданную ранее АНКАП лицензию на импорт нефти из СССР, а в январе 1938 г. были подписаны секретные соглашения с нефтяным картелем, позорные соглашения, остающиеся до сих пор в силе, о которых уругвайская общественность узнала лишь четверть века спустя после их заключения. В соответствии с ними страна обязывалась покупать 40% нефти там, где укажут ей «Стандард ойл», «Шелл», «Атлаптик» и «Токсако», причем по тем цепам, которые они назовут, и у тех предприятий, которые они перечислят. Кроме того, государство, за которым сохранялась монополия на переработку нефти, обязывалось оплачивать все расходы этих /229/ предприятии, включая идущие на рекламу, на высокие жалованья их служащих и даже на роскошную обстановку офисов[44]. «Без „Эксон" пет прогресса», — твердят денно и нощно по уругвайскому телевидению, рекламируя продаваемую иностранными компаниями нефть. И такая усиленная обработка потребителей в Уругвае не стоит «Стандард ойл» ни единого цента. А департамент по связи с общественностью этой компании отдан на откуп юрисконсульту «Банка Республики»: таким образом, этот юрист получает от государства два жалованья.

И все же в 1939 г. нефтеочистительные заводы АНКАП работали вовсю, вполне успешно справляясь со своим делом, хотя, как мы убедились, при самом рождении деятельность государственной компании обставили множеством ограничений, предрекали ей крах. АНКАП удалось тем не менее противостоять давлению нефтяного картеля. В 1939 г. в Монтевидео впервые попал председатель Национального совета по нефти Бразилии генерал Орта Барбоза. Он пришел в восторг от уругвайского опыта, тем более что к тому моменту уругвайские нефтеочистительные заводы, хотя прошел лишь год, как они были запущены, сумели возместить все расходы по строительству.