Иллюзия вечности

– А вы не допускаете, что и мировая война была Его мерой? Его знаком.

– Олег, вы же взрослый человек! Ну, нельзя же во всем искать оправдания людским порокам: алчности, тщеславию, глупости, наконец? Мы так никогда не научимся принимать несовершенство созданного, именно нами, мира. Во всем будем искать либо злость, либо иронию эфирного Бога.

– Хорошо. Тогда объясните причину висящего на груди у вашей супруги крестика.

– Меня крестила тетя ещё маленькой, – ответила сама Светлана. – Да я и не разделяю неверия мужа. Я просто знаю, что нам суждено пройти тот путь, что уже избран.

– Ага! – вскрикнул Анатолий. – Уже избран! Вы только вдумайтесь! Богом и наперёд всё предусмотрено. Так рассуждая, нам и делать то ничего не стоит. О какой борьбе за выживание идёт речь? О какой альтернативе поведения вы говорили, Андрей, сегодня днём? К чему это? Так, даже по этим меркам мысли, наша пассивность здесь и есть идеальный вариант поведения. Изменить вряд ли что можно. Уже всё предначертано.

– Может и так, – ответил я. – Но сидя, сложа руки, своей собственной доли и вовсе не улучшишь. На Бога надейся и сам не плошай!

– То есть вы лично, Андрей, на Бога надеетесь?

– Я… молился ему.

– Здесь нечего стыдится, Андрюша, – Олег участливо положил руку на моё плечо, видя, что я склонил голову.

– Да я не от стыда… Вернее, от стыда за то, что обращаюсь к Нему, а сам вроде Анатолия неверующий. Сам не знаю, во что и верить. Но знаю, что путь постижения истины каждым из поколений занял долгие и долгие годы. Люди проверяли её собственной кровью и тысячи раз получали как подтверждение, так и противоречия. Миллионы и миллиарды людей служили богу, а затем его же и проклинали после смерти близких. Крестоносцы жгли на костре изобретателей, а сами пользовались их трудами. И главное знаете что?.. Мы ничего не можем с этими нашими событиями поделать. Будем сидеть здесь и битый час спорить, но все равно не приблизимся к истине. Ничего уже нельзя изменить в нашей общей беде. Опять же, если только не произойдёт очередная «случайность» и кто-то найдёт лекарство. Это, полагаю, может случиться. Через год, к примеру… Или сто лет. А пока мы будем только мучиться, задаваясь вопросами, и получать варианты ответов на них. Варианты! Проверить которые сегодня удастся только после смерти.

– Так, чего же ты и твои друзья хотите? – Олег посмотрел на меня. – Я не чувствую определённости взглядов. Вы все-таки хотите ждать высшей воли, или как-то действовать?

– Как-то действовать.

– Но как? В чём ты видишь смысл? Улучшить собственное положение вряд ли удастся. Вылечить болезнь мы все равно не сможем. За что тогда бороться? Ведь, если следовать твоим прежним рассуждениям, вы готовы чуть ли не с оружием в руках отвоёвывать себе права. Права на что?

– На уважение к себе. Мы говорили с тобой, Олег, об этом. Хочу, чтобы услышали и другие. Мы должны прожить отпущенное время в обществе, которое представляет собой одно целое, а не разделённое на клан власть имущих и толпу бесправных людей, предоставленных самим себе. Если получится обойтись без вражды, будет прекрасно. Если нет – я не исключаю возможности борьбы. И чем быстрее всё разрешится, тем лучше будет для всех. А что касается будущего человечества?… Ясно, что без чуда здесь не обойтись. Однако, деяния той высшей силы, от которой всё это зависит, не случаются на пустом месте. Мы все должны дать посыл к тому, что готовы измениться к лучшему сами. Без божьего в том наставления. Тем более, в такой сугубо земной ипостаси как естественные свободы человека. И уж потом… Я считаю, нам дадут шанс, либо прикончат всех разом.

– А вы рэволюцьёнер, – нарочито коверкая слово, Раиса Георгиевна усмехнулась надо мной. – Оленька, проводишь меня? А то сон навеяла философия твоего сожителя.

Я хотел было сказать ей о том, что она заносчивый кусок дерьма, но в очередной раз сдержался: – А и правда, не пора ли сменить тему?

Уже через несколько минут за столом зазвучали забавные истории из прошлого и смех. Бар опустел ещё на пару бутылок вина. Потом все поднялись наверх к бильярду и к моему удовольствию мешали спать Раисе Георгиевне громким хохотом и стуком костей шаров. И лишь в поздней ночи соседи в сопровождении изрядно набравшегося Олега отчалили в сторону собственных пенатов. Следом рухнули по кроватям и мы.Ночь пришла, а с ней пришла и настоящая осень.

16 Незнакомцы. Дневник: 05

Я проснулся от того, что ужасно замёрз. По крыше дробью выбивал дождь. Мрачное небо накрыло серой пеленой створ окна, от взгляда на которое ещё глубже пробрала сырость, до самых костей. Проявив чудеса воли, стуча зубами, я выскочил из кровати, захлопнул окно и мигом запрыгнул под одеяло. Проснулась Ольга.

– Как резко похолодало!

– Ты чего? – тёплая Оля обняла меня и стала отогревать.

Я оттаял. В голове шумели отзвуки выпитого накануне спиртного.

– Давай проваляемся в кровати весь день! – сказал я ей, прижимаясь всем телом к её бархатистой коже, и обвивая ногами Олины ноги.

– Давай, – она улыбалась так обворожительно, как только она одна умела на всём свете делать.

Но не тут-то было. Видимо стук деревянных ставней запустил процесс реанимации от сна Раисы (будь ей пусто) Георгиевны, которая завопила на весь дом, призывая дочь к себе.

– Петушок, золотой ты наш гребешок, – я проводил взглядом до двери недовольную Олю.

Ничего не оставалось, как подняться самому. Внизу Олег с Сашей уже растапливали камин. Вскоре в гостиной стало теплее.

Олег пошёл к генератору, запустил его и повёл нас в кладовку. Оттуда мы извлекли несколько электрических обогревателей и разнесли их по комнатам. Заранее условились о том, чтобы включать столь мощные приборы только на ночь, либо в периоды, когда находимся непосредственно в комнатах. Олег посчитал максимальную нагрузку в доме и сообщил, что при экономном пользовании электричеством, имеющегося топлива должно хватить почти на неделю.

Когда я заносил в Ирину комнату обогреватель, то застал её разбирающейся на полу с детскими вещами из комода. Среди игрушек, карандашей, книжек и прочих предметов бывшей маленькой хозяйки блеснуло нечто интересное. С позволения Иры я запустил руку в ящик и достал бинокль. Разноцветный и небольшого размера, он был предназначен для игр ребёнка. Прихватив находку с собой, я поднялся в свою комнату и встал к окну. Вооружив глаза, я внимательно посмотрел на дома с противоположного берега реки. Они лежали почти как на ладони. Увеличение не менее двадцати раз.

– Отлично! – обрадовался я, засовывая нужную находку в тумбочку.

После небольшого совещания нашей тесной компашки, все пришли к неутешительному выводу – запасы продуктов подходили к концу. Ничего не оставалось, как нам с Сашкой отправляться в город. Олег же и девчонки пошли с пакетами по окрестным огородам в поисках уцелевших даров природы.

С того времени как мы перебрались в Подмосковье, в столице не произошло кардинальных перемен. Всё те же патрули военных, редкие прохожие и мусор на улицах вперемешку с толстым слоем отпавшей листвы. Добавилось количество разбитых окон в витринах бывших торговых точек. На проезжей части вылетали из-под колес пластиковые бутылки и трещало стекло. Люди, праздно шатающиеся прямо посреди проспектов, которые раньше невозможно было перейти из-за потока машин.

Отыскать открытый продуктовый магазин удалось не сразу. Отзывчивый парень послал нас в сторону Воронцовских прудов, и только там обнаружился большой универмаг, распахнутые двери которого подпирали кирпичи, мешающие им закрыться. Ещё не войдя в них, изнутри дохнуло тухлятиной.

Упитанный милиционер у входа смерил нас оценивающим взглядом. Мы зашли внутрь, пряча носы за отворот курток. Несмотря на то, что мясные прилавки опустели и из магазина выкинули почти всё сгнившее, казалось, запах источали уже стены, впитавшие в себя всю эту мерзость.

Мы галопом понеслись по рядам. Брали без разбора всё с почти пустых полок: консервы, крупы, каши быстрого приготовления, порошковое молоко, сухари, приправы. С двумя доверху полными телегами мы встали к кассе. Из подсобки к нам подбежала девушка.