Столичная штучка

— Ты думаешь, вор тот, кто ворует? — неожиданно повернувшись к экрану спиной, спросил он Володю. — Нет, юноша, в России не тот вор, кто украл, а тот, кого поймали, — назидательно проговорил он и, не в силах удержаться от улыбки, радостно просиял: — Все, оторвались. — За спиной Шумилина, тихо заворчав, погас квадрат экрана, вмонтированного в крышку чемоданчика. — Раньше со мной делились своими кровными сбережениями исключительно бабушки, из-за природного женского сострадания, вероятно, а теперь пришел черед дедушки.

— Неужели вышло? — в голосе Володи зазвучало ликование.

— Мало того что вышло, щедрый дедушка Козлов не забыл и о нас с тобой, грешных, хороший он, должно быть, человек, — скромно потупился Федор.

— И насколько же он щедр? — глядя на покаянное рыжее лицо друга, Володя невольно улыбнулся.

— Все проценты на круг, которые нам предстоит изъять с двух счетов, оформленных на наших любезных «мадемуазелей», составят сумму, превышающую долг уважаемой Евы Юрьевны, ровно вдвое, то есть сто сорок тысяч, — лицемерное смущение Федора очень шло его обладателю, делая его похожим на маленького нашкодившего котенка.

— Ну ты силен! — восхищенно присвистнул Володя.

— Полюбить, так королеву, воровать, так миллион, — бесшабашно ответил Шумилин. — А кстати, ты не в курсе, как там наши королевы?

А королевы под руководством старой леди, перерыв недра тяжеленных дубовых ящиков комода, проходили курс мастера-гримера с элементами маскировки на местности. Сделанные Федором неделю назад снимки Риммы и Ксюхи лежали на раскрытом трюмо, а обе барышни, не жалея старинного театрального грима, наводили марафет.

С Аленкой дела обстояли проще: высокой и худенькой, ей достаточно было надеть черный парик, наложить огромный слой туши на ресницы и сделать несколько цветных штрихов, чтобы стать почти копией Ксюхи, а вот со Светланой было сложнее. В гардеробе старой леди не было ни одного парика, подходившего под Риммин боевой ирокез индейца, да и выкатившиеся глаза Риммы были настолько своеобразны, что любая видюшка банка, пусть даже и удаленная, моментально обнаружила бы подвох.

Обкорнав черный парик бритвой и выкрасив его баллончиком краски для граффити в малиновые перья, с шевелюрой вопрос в конце концов разрешился, а вот на глаза пришлось надевать затемненные очки, — ничего не поделаешь, против природы не пойдешь. Но самое страшное было даже не в лице и не в фигуре Риммы — ростом и комплекцией Светлана походила на нее вполне, — трудность составлял новомодный прикид этого чуда природы, годный разве что на ночную тусовку в молодежном баре.

Черной клепаной косухой поделился Федор, и хотя она была размера на четыре больше положенного, смотрелась она на Свете очень даже неплохо. Каблуки и топ были свои собственные, а с мини-юбкой поспособствовала Ева Юрьевна. Выдвинув тяжелый ящик комода, она с гордостью вытащила оттуда десяток таких изделий, совершенно различных цветов и конфигураций.

— Бабуля?! — захлебнулась восторгом Алена. — Откуда такое богатство?

— Ты думаешь, я родилась старой развалиной с сигаретой во рту и ситцевой юбкой на резиночке? — ухмыльнулась она. — Между прочим, мне тоже было семнадцать.

— Так ведь тогда такого не носили, — усомнилась Алена.

— Тогда носили и не такое, — вспомнив юность, многозначительно хмыкнула старая леди. — Между прочим, только на моем веку мода возвращалась трижды, так что для тебя; если покопаться во всей этой нафталиновой рухляди, еще не все потеряно. — Повернувшись к Светлане, она привычно чиркнула спичкой о коробок. — А ты чего стоишь, как на именинах, одевайся.

— Вот в это? — взяв двумя пальцами тонкую полоску материи, украшенной по низу сантиметров на пятнадцать круговой складкой, Светлана замерла на месте.

— Есть другие варианты? — деловито осведомилась старая леди.

— Нет, — разумно рассудила Светлана и взялась за дело.

Скинув свою юбку, она попыталась надеть мини старой леди, но, застряв на середине, жалобно произнесла:

— Наверное, в ваше время была мода исключительно на худеньких.

Зажав губами сигарету, Ева Юрьевна взялась обеими руками за края многострадальной складки, с силой потянула юбку книзу и логично заметила:

— Если к трюфелям требовать макароны, то ты не только ни в одну юбку, ты скоро ни в одну дверь не впишешься.

— Наверное, у вас тогда не было трюфелей, — засмеялась Света.

— Когда я носила эту юбку, у нас в доме и макарон-то не было, — ответила старая леди, отходя на шаг и критически рассматривая внешность Светланы.

— Нет, я так не могу, — взявшись за подол, Света попыталась опустить юбку ниже, но упрямый материал вытягиваться не желал.

— Ты так сильно не тяни, — буркнула Ева Юрьевна, подходя к Светлане, — а то последнюю оборку оторвешь. Что тогда делать будем?

— Да она — что есть, что нет, — возмутилась та, — разве это юбка? Под нее бы колготки непрозрачные, что ли.

— Ты еще гермошлем и телогрейку нацепи, — не удержалась от совета Аленка, — тогда будет в самый раз: никто тебя не узнает.

— Да это же безобразие, — не унималась Светлана, — и как вы себе представляете, я в ней по улице пойду? Меня же засмеют.

— Во-первых, далеко ходить тебе не придется, я договорился о машине, — судя по лицу Анатолия, появившемуся в дверях неожиданно, новый имидж Светланы он оценил на «отлично», — а во-вторых, между нами, девочками, тебе очень даже ничего. — Теперь, когда длинная юбка лежала в стороне, Анатолий мог без помех любоваться стройными ногами своей бывшей жены. — Повернись кругом, я на тебя посмотрю, — с видом ценителя и знатока современной моды попросил он.

— Больше ничего не придумаешь? — возмутилась она.

— Если тебя не интересует мое мнение — не нужно, это я так сказал, — спокойно произнес Анатолий, равнодушно отворачиваясь к матери и образцово-показательно давая понять, что особого интереса к этому он не испытывает.

— Мне правда хорошо? — неожиданно переспросила Света.

— Не волнуйся, юбка как юбка, в таких сотни ходят, и почти все на одно лицо, — не уделяя внимания столь ничтожному нюансу, махнул рукой Анатолий.

— Сотни, как я? — возмущенно вздрогнула Светлана.

— Ну да, — легкомысленно подтвердил он, — даже не сотни, а тысячи.

— Ну ты и наглец! — взвилась Светлана и, хлопнув дверью, вышла в коридор.

— Пап! — округлив глаза, кивнула вслед захлопнувшейся двери Алена.

— Ничего, холодный душ иногда полезен, — уверенно произнес Нестеров.

— Особенно если контрастный, — проговорила старая леди, и в ее смехе запрыгали сухие ломкие горошины, — но ты все-таки извинись. Сам знаешь: если женщина не права — это лучший способ снискать ее расположение.

— Ты считаешь? — поднялся со стула Анатолий.

— Тут и считать нечего, — подмигнула ему старая леди. — Ты сходи, повинись, а мы тут с Аленушкой покопаемся в старых шкафах, авось отыщем что-нибудь новое.

— Да она меня поганой метелкой выгонит, — поглядывая на дверь, засомневался Анатолий.

— И правильно сделает, — добавила Ева Юрьевна, — зато турнет собственными руками.

— Тогда я пошел, — улыбнулся Анатолий и, проведя ладонью по светлым волосам, решительно взялся за ручку двери.

— За той серой высоткой будет шестиэтажный угловой дом старой постройки, в нем банк, — посмотрев на часы, сказал Анатолий. — В девять они открываются. Чтобы ребятки Козлова не успели словить нас за хвост, ты, Аленка, пойдешь забирать деньги сразу после открытия. Делай что хочешь, но у окошка ты должна оказаться первой.

— Сколько у меня будет времени? — Алена перевела взгляд на Федора, сидевшего на соседнем кресле.

— Я думаю, минут пятнадцать-двадцать, не больше. Козлов — дяденька сообразительный, — с сожалением вздохнул Федор. — Подключив компьютеры, его люди в банках вмиг обнаружат, что ночью с его счетов пропали деньги. То, что один спрятал, другой может найти, вопрос упирается только во время, за которое это будет сделано. Обрубить все концы полностью я не мог, потому что деньги нужно было где-то реально снять, значит, если специалист попадется хороший, минут за пятнадцать они с этим делом справятся определенно.