Вторая жена (ЛП)

Тесса сказала:

— Если она действительно больна, вам лучше нанять сиделку.

— Я уже пригласила няню из агентства, и она обошлась мне в целое состояние.

Кейт была более доброжелательна и менее полезна:

— Вам лучше оставаться дома, Минти. Как вы себя будете чувствовать, если с Евой что-нибудь случится?

Пейдж сказала:

— Я не хотела говорить, Минти, но я узнала, что ты не только читала нравоучения мне, но даже заняла сторону Мартина.

— Как?

— Он проговорился, что завербовал тебя за чашкой кофе.

— Это же было сто лет назад. Во всяком случае, что я должна была сделать? Проигнорировать его? — последовала тишина, и я в отчаянии добавила. — Ева действительно нуждается в заботе, а девушка из агентства не сможет этого сделать или просто не станет.

— О'кей, — Пейдж не испытывала особого восторга. — Я пришлю Линду. Она сможет покормить Еву.

Это было большее, чего я смогла добиться. Не много, но уже кое-что, и я приступила к составлению списка для Линды. Начать с того, что Ева была очень слаба. С каждым днем ей становилось лучше, но выздоровление шло медленно. Она могла продержаться на ногах час, но не более. Стараясь не думать о моих таящих, как снег, денежных резервах, я наняла няню из агентства еще на две недели.

Пейдж считала, что я должна уволить Еву.

— Ты обязана выжить, — заявляла она, — ты не можешь позволить себе слабое звено. Или ты или она.

Сквозь многовековой пласт социально-этического мышления в мою душу улиткой заползло сострадание. В тот же момент меня озарила догадка:

— Интересно, не так ли ты относишься к Мартину? Считаешь его слабым звеном?

Создавалось впечатление, словно Пейдж говорит с непокорным ребенком:

— У меня нет времени для воспитания ответственности у взрослого человека. А у тебя нет времени для ухода за неработающей няней.

Ева заболела, но не поглупела. Она чувствовала, куда дует ветер.

— Пожалуйста, не забирайте у меня работу, — попросила она в страхе, что я могу выкинуть ее на улицу.

Секунд десять я боролась с желанием купить ей билет в один конец до Румынии. Я взяла ее болезненное личико в ладони.

— Не говори глупостей, Ева. Дети нуждаются в тебе и они тебя любят. Ты нужна мне, нужна им, поэтому, пожалуйста, сосредоточься на выздоровлении.

Когда я вечером поднималась в свою комнату с ужином на подносе, я подумала, как было бы хорошо, если бы там сейчас был Натан.

Я привезла в «Парадокс» пиджак (который меняла каждые два дня) и повесила его на спинку кресла. Это должно было создать впечатление у всех заходящих в мой кабинет, что я уже или еще на работе. Я жирным шрифтом напечатала список так называемых «встреч», разрисовала его галочками и крестиками и положила слева от компьютера. На самом деле, я готова была пожертвовать частью бюджета семьи, чтобы мчаться на такси на Лейки-стрит покормить Еву. Это был убийственный график, но я обнаружила странную вещь: отчасти мне это нравилось.

Барри и Крис уже сосуществовали в нездоровом симбиозе.

— Крис читает мои мысли и ходит по моему маршруту, — объявил Барри, подтверждая мою молчаливую догадку, что Крис доминировал в их паре.

Деб побледнела и уставилась на кофеварку:

— Я ищу новую работу, — тихо сообщила она мне.

Крис не смотрел на Деб, он собрал свои бумаги и помахал рукой.

— Увидимся позже, ребята.

Барри последовал за ним, оставив нас с Деб за столом переговоров. Она подняла бровь:

— Я чувствую, что вылетела из колеи, Минти. И я не могу понять, как это случилось.

В выходные я взяла мальчиков к Гизелле на чай. Со времени моего последнего визита она провела косметический ремонт в гостиной цвета бледного золота и сливок с венецианскими зеркалами и подушками из антикварного гобелена.

— Феликс, нет, — сказала она резко, когда Феликс взял одну из подушек. — Она очень старая и ценная. — ее внимание отвлек Лукас, обнаруживший, что обюссоновский ковер отлично скользит по паркету.

Я призвала близнецов к порядку, но они были беспокойными и не склонными подчиняться. Они усвоили эту манеру поведения в течение последних нескольких дней, и я выбивалась из сил, пытаясь справиться с ними. Лукас громко чихнул, стоя рядом с Гизеллой. Я поспешно протянула ему носовой платок, который он, использовав по назначению, с любезной улыбкой протянул Гизелле. Гизелла отпрянула.

— Почему бы мне не позвать Анджелу, она может напоить их чаем на кухне.

Роджер ненадолго заглянул к нам, собираясь в гольф-клуб. Он бесстрашно подошел ко мне и поцеловал в щеку.

— Так приятно видеть вас, — пробормотал он, кося одним глазом на жену. — Я надеюсь, все под контролем?

Он выглядел здоровым и респектабельным, но не очень отдохнувшим и счастливым. Мне очень хотелось примерно наказать его, хотя это и было нехорошо, но я пощадила его. Не раз в последние недели я размышляла о том, что произошло с Натаном, и я успокаивала себя тем, что Роджера при всем его успехе и власти ждет та же участь. Рано или поздно карьера Роджера тоже закончится.

После того, как он ушел, а Анджела принесла шоколадный торт и чай и забрала близнецов, Гизелла спросила меня о работе и «Парадоксе». Я поставила свою чашку.

— Мне приходится бороться за нее, — сказала я. — И я использую всю свою хитрость, чтобы удержаться.

Гизелл отрезала тонкий ломтик торта и уложила его на свою тарелку.

— Я понимаю, как тебе сейчас трудно, Минти. Я восхищаюсь тем, как ты справляешься со всеми проблемами.

Очень мило было с ее стороны упомянуть об этом, но я не верила, что она действительно так думает.

— Есть новости о Маркусе?

При упоминании его имени она вскочила на ноги.

— Нет, ничего нет.

Я ждала более подробной информации, но Гизелла погрузилась в тяжкие раздумья. На гобеленовой подушке у моего правого локтя была изображена сцена с охотниками в лесу и раненым оленем. Лес был изображен в загадочной и таинственной дымке, а земля под деревьями была заткана цветами и маленькими животными.

— Ты сердишься, Гизелла?

— И да и нет, — Гизелла, похоже, надолго заняла позицию у окна и теребила пальцами гардину. — Скажу так. В конце концов, я чувствовала, что у меня нет выбора. Я жена Роджера и не могу так легко нарушить брачные обеты, как хочется Маркусу.

Это представляло всю ситуацию в новом увлекательном свете.

— Гизелла, с каких это пор ты признала нерушимость брачных обетов?

Она вскинула голову.

— У тебя было неверное представление обо мне, Минти. Я всегда соблюдала договор. Я делала именно то, что от меня ожидали, и что я обещала делать. Брак — это бизнес, а не мистическое единство душ. — она подергала оконный шпингалет. — В конце концов, выбора у меня не было. Именно это меня и расстраивало… немного. Я не могу рассматривать отношения с Маркусом как альтернативу тому, что у меня есть сейчас с Роджером. Я не должна видеть его.

— Ах.

— Это убивает меня?

Я рискнула предположить:

— Это Маркус так сказал?

Гизелла мрачно улыбнулась.

— Что-то в этом роде. Ну, это пройдет. — она уселась на свое место, и я наблюдала, как она возвращается в образ хозяйки большого дома, расправив юбку и поднимая чайник. — Еще чаю? — Договор Гизеллы с дьяволом явно не сделал ее счастливее. — Ты уверена?

Она поставила чайник.

— Знаешь, что говорят о наркоманах? Если исключить наркотики и все проблемы с их добыванием, то им просто нечем будет заполнить свое существование.

— А благотворительность, например?

Натан бы сказал, что это была плохая шутка. Гизелла холодно улыбнулась.

— Вот это действительно убило бы меня. — она указала на подушку. — Французский гобелен. Восемнадцатый век. Обрати внимание на превосходные растительные краски.

— Принято к сведению, — я вполуха прислушивалась к голосам близнецов, не разгромили ли они кухню.

Гизелла обвела контур раненого оленя пальцем, на котором сияло кольцо с крупным бриллиантом.