Пока мы рядом
Пока мы рядом читать книгу онлайн
Дэн и Кармен молоды, здоровы, обеспеченны и полны сил. Они любят друг друга и свою годовалую дочку Луну. Но их красивая, насыщенная, блестящая жизнь рушится в одночасье. Кармен смертельно больна. Ей поставлен окончательный диагноз. Шумные вечеринки и бары сменились на процедурные кабинеты, больничные палаты и врачебные консультации…
Голландец Рэй Клуун в своем дебюте «Пока мы рядом» беспредельно искренен и пристрастен — в 2001 году его жена умерла от рака груди… В память о ней он написал эту книгу.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Пусть у нее будет еще один приятный день.
7
Я стал уютно онемевшим…
Когда Кармен просыпается, я спрашиваю, не хочет ли она что-нибудь съесть.
— Да. Полтаблетки морфия.
— Снова болит?
Она кивает:
— Жуткая боль. В спине.
— Тогда я дам тебе целую таблетку.
— А разве можно?
— А что делать? Ты боишься, что она убьет тебя?
Она хохочет:
— Если бы… — И вдруг хмурится: — Не пора ли сказать Луне, что меня скоро не будет?
— Я уже немного подготовил ее к этому, сегодня утром.
— И что она сказала?
— Что… — Я сглатываю. — Это хорошо, если тебе больше не будет больно.
Мы вместе плачем, тронутые непосредственностью нашего солнышка.
— Тебе полегче? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Почитать письма, которые пришли на твой адрес?
Она снова кивает.
Как настоящая звезда, она отвечает своим фанатам. Как настоящий пресс-секретарь, я печатаю ответы, которые диктует Кармен. Всем она сообщает о том, как счастлива.
— Ты оставила Луне замечательные письма в своем дневнике, — говорю я. — Я хотел бы зачитать их на траурной службе в церкви.
— О?.. Что именно?
Я беру ее дневник, оставленный для Луны, раскрываю на странице, заложенной желтым самоклеющимся листочком, и начинаю читать вслух:
Я очень надеюсь, что оставила свой след в душах многих людей, и потом они всё расскажут тебе. Я искренне считаю, и дело вовсе не в моей болезни, что если ты хочешь добиться чего-то в жизни, то должен идти вперед и добиваться своей цели. Нужно радоваться каждому дню, потому что никогда не знаешь, что будет завтра. Возможно, это звучит банально, но сейчас я не могу подыскать других слов, чтобы выразить эту мысль.
Когда-то, когда я работала «о-пэр» в Лондоне, я часто ходила с друзьями в пабы и рестораны. Помню, в какой-то момент у меня была всего одна пара туфель, да и то с дырявыми подошвами. У меня не было денег на то, чтобы отдать их в починку. И если и стоял выбор между новыми подошвами для туфель и прекрасным вечером в компании друзей, я выбирала второе. Я решила для себя: лучше выйти в прохудившихся туфлях и приятно провести время с людьми, чем сидеть одной дома с новыми подошвами.
Потом я много путешествовала по миру. И слышала от многих, что когда-то они тоже стояли перед подобным выбором, но поступили иначе. Луна, зачастую находится сотня причин не сделать чего-то, но всего одной причины достаточно, чтобы это сделать. Печально, когда приходится сожалеть о том, чего не сделал, потому что научиться можно только своими делами.
— Что-то в этом есть, раз я сама такое написала, — говорит она, краснея.
Потом я заканчиваю паковать чемодан, в который сложил для Луны сувениры от Кармен. Я зачитываю Кармен некоторые письма, которые написали для нашей дочери друзья, родные и коллеги.
Рамон пишет, что встречался с Кармен всего пару раз, на вечеринках в агентстве, где он работал вместе с папой (то есть со мной), поэтому не может многое рассказать о характере мамы, но у него сохранились очень живые воспоминания о ней. «Я помню, как был горд твой папа, когда представлял ее мне. И как я ему позавидовал. Луна, я не буду ходить вокруг да около, а скажу начистоту: твоя мама была роскошной женщиной. Я скажу папе, чтобы он не давал тебе это читать, пока ты не станешь взрослой, но у твоей мамы были такие си… извини, такой бюст, что все шеи сворачивали. Вот и все. По крайней мере, теперь ты это знаешь. Целую. Рамон, друг твоего папы».
Кармен заливисто хохочет:
— Как мило с его стороны написать такое…
Я читаю письма, которые пришли вчера и сегодня. Пока я читаю вслух, Кармен периодически проваливается в дрему. Иногда она резко пробуждается, словно вспоминая что-то важное.
— Дэнни, а ты что, увеличил нашу свадебную фотографию?
— Что?
— Наша свадебная фотография. Огромная. На камине.
— А… нет…
— А то я боялась. — Она улыбается. — Хорошая штука этот морфий.
Молчание.
— Что ты сказал, Дэнни?
— Ничего, дорогая. Ничего.
Она вздыхает:
— Я что-то устала, пожалуй, посплю немного. Вы сегодня снова устроите здесь застолье?
От морфия у Кармен случаются галлюцинации, но она по-прежнему радуется всему. Я горжусь ею. Целую.
8
Торговцы на Корнелис Шуйтстраат с удовольствием потирают руки, приветствуя проводы Кармен. Да и как им не радоваться, если предстоит обслужить роту гостей. Ван Нугтерен, бакалейщик, готовит целые подносы с сушеными томатами, виноградом и овощными салатами. «Нан», супермаркет деликатесов, едва справляется с ежедневными заказами на молоко, паштеты, ростбиф и стейки тартар («о-пэр», хотя и протестуя, все-таки покупает мясо), фермерский сыр, яичный салат и булочки для завтраков и ланчей от клиента «Дэн и Кармен и Луна и Мод и Фрэнк и мать Кармен и Компания». Фармацевты на Корнелис Шуйтстраат наверняка решили, что мы собираемся открыть собственную аптеку или что у нас целая команда велосипедистов. Каждый день кто-то из нас приезжает забрать новую порцию лекарств для миссис Кармен ван Дипен. Это преднизон, китрил, парацетамол с кодеином, темазепам, примперан, витаминные коктейли, морфий и ватные палочки со вкусом лимона, которые нейтрализуют привкус рвоты во рту. В «Пастеунинг», винном магазине, торгующем оптом, со смехом спрашивают, не вечеринка ли у нас, когда я звоню, чтобы заказать еще два ящика розового вина. Каждый вечер мы выпиваем не меньше четырех бутылок. И это не считая того, что выпито днем. Каждый раз, спускаясь вниз, я застаю все новых гостей в саду, в гостиной и на кухне. И всех нужно кормить [58]. Такие проводы, какие устроили мы, конечно, сближают, но обходятся в целое состояние. Теперь я понимаю, откуда идет выражение «смертельно дорого».
— Деньги не сделают тебя счастливым, зато при их наличии можно чертовски здорово повеселиться, — говорит Кармен. Она наслаждается тем, что наш дом открыт для всех. Каждый хочет повидаться с Кармен, побыть с ней как можно дольше. Никто не хочет пропустить такое важное мероприятие. Ничуть не уступающее фестивалям «Пинкпоп» и «Дэнс Вэллей», параду, карнавалу или джазовому фестивалю в Бреде. Море впечатлений. Поневоле начинаешь мечтать о том, чтобы такие проводы случались каждый год.
Посиделки у смертного одра продолжаются вот уже неделю, но Кармен чувствует себя превосходно. Даже лучше, чем в начале недели. Морфий позволяет ей безболезненно прожить целый день. «И с этими галлюцинациями столько всего интересного насмотришься», — шутит она. Даже тошнота больше не беспокоит. Для нее это состояние теперь так же обычно, как и то, что иногда бывает необходимо высморкаться.
— Может, пока отложить на несколько дней прием лекарств? — спрашивает доктор.
— Да. Будем считать это реабилитационным периодом, — говорю я.
— Или передышкой перед внезапным летальным исходом! — смеясь, добавляет Кармен.
Баккер как-то странно поглядывает на нас, но вынужден согласиться с тем, что эвтаназия в этом «пуле веселья» [59], возможно, несколько преждевременна.
