Ментальная несовместимость (сборник) (СИ)

            - Вы одна, говорить можно?

            Гуля была одна, Фатиму она отправила домой готовить обед для возвращающихся из школы детей. Она вышла из-за прилавка, закрыла дверь на задвижку, и повесила вывеску: "Приём товара".

            - То, что мы с вами обсуждали, вполне осуществимо, но будет стоить полмиллиона рублей. Если вы готовы заплатить такие деньги, то всё остальное я беру на себя.

            В первый момент Гулю бросило в жар. Да она понимала, что без существенных расходов в таком деле не обойтись, но полмиллиона... это же семнадцать тысяч долларов. Она же надеялась, что расходы не превысят десяти тысяч и, конечно, не рассчитывала за всё платить одна.

            - Полмиллиона!?... Но почему так много? Кому там столько давать?- в подтексте Гуля недвусмысленно намекала: а не хочешь ли ты и себе чего-нибудь прикарманить?

            Армен это понял:

            - Ну, если вы мне не доверяете, тогда как говорят русские, нечего и огород городить. Разойдёмся и будем считать, что никакого разговора не было.

            - Да нет, что вы... я вам верю, но вы и меня поймите, такие деньги,- пошла на попятную Гуля.

            - А как вы думаете, директора снять в середине учебного года, это пара пустяков? Я уже, знаете, со сколькими людьми этот вопрос обсудил. Всё не так просто. Чтобы здесь в Округе этим вопросом начали заниматься, надо чтобы им сверху команду дали. А такую команду могут дать только оттуда,- Армен ткнул пальцем в потолок,- Эти люди по мелочам не работают. И потом, вы же сами сказали, что ради детей на всё готовы,- он с усмешкой напомнил Гуле её слова.

            - Да, конечно... хорошо, полмиллиона, так полмиллиона. Но результат-то вы гарантируете?

            - Ну, сами подумайте, где мы живём. Это же Россия, Москва, это на Кавказе деньги всегда гарантируют вам стопроцентный результат, если их не перебивают более крупные деньги, а здесь... Но процентов восемьдесят вероятности при наличии данной суммы я могу обещать.

            - Ну, что ж делать,- Гуля вздохнула,- деньги будут... на следующей неделе. У меня и текст письма готов,- она сходила в подсобку, принесла отпечатанный на принтере лист с текстом.- Вот посмотрите дома, если что захотите изменить или добавить - пожалуйста. И ещё с этим письмам вам или вашей жене придётся обойти все армянские семьи, живущие в нашем дворе, собрать подписи. А я также пройду по азербайджанцам. Думаю, никакого собрания не собирать, не стоит привлекать лишнего внимания.

            - Да, вы совершенно правы. Я прочитаю... и моя жена пройдёт по квартирам... только двор то большой, мы не знаем, кто где живёт... ну да ладно, это как-нибудь выясним,- на лице Армена сквозь маску деловитости проступало откровенное удовлетворение - такое сложное дело проворачивалось безо всяких для него затрат.

            Следующая неделя получилась крайне нервотрёпной, ибо пришлось идти к брату и просить денег. Естественно, когда Гуля озвучила нужную ей сумму, возник настоящий скандал. Полмил-лиона брат и прочие родственники, находящиеся в Москве, кто легально кто полулегально, собрать, конечно, могли, но... Они однажды уже крупно помогли Гуле, когда она открывала свой магазин и, тем не менее, она вновь нацелилась на внутриобщинную "кассу взаимопомощи", которой заведовал её брат. Её уже привыкли считать крепко вставшей на ноги и никак не рассчитывали, что ей вновь потребуется помощь да ещё такая. Не один год жизни стоило Гуле вымаливание той помощи. Брат требовал, чтобы она поведала ему, куда пойдёт такая прорва денег. Гуля отвечала достаточно резко:

            - Я собираюсь делать то, что должны делать мужчины, я не виноваты, что ни мой бывший муж, ни брат не хотят этим заниматься и мне самой приходится обеспечивать будущее своих детей...

            Деньги она получила - помогать родственникам на Кавказе это не благодеяние, это обязанность. Их передача Армену осуществлялась в той же самой комнате, в квартире армян. Гуля не боялась, что "компаньон" её, образно говоря, "кинет". Они хоть и были представителями недолюбливающих друг друга наций, но они все являлись кавказцами и отлично понимали, что случись такое, платить придётся жизнью и не только своею, но и, возможно, членов своих семей. Нет, Гуля боялась другого, что дело, несмотря на уверения Армена вовсе не "восьмидесятипроцентное" и деньги пропадут зря. Это она и высказала:

            - А если не получится, что тогда, с кого мне требовать возврата денег?

            - Не беспокойтесь, всё должно получиться. Мне удалось задействовать влиятельных людей. В общем, процент вероятности успеха существенно увеличился... ммм... может быть даже процентов до девяносто,- ободрил Армен, пряча деньги в ящик стола.

            - Ну, если так…- настроение Гули улучшилось, ей передалось часть уверенности партнёра.- Значит можно начинать собирать подписи под письмом?

            - Нет-нет, что вы, ни в коем случае!- неожиданно заволновался Армен.- Я забыл вам сказать. Не надо никакого письма и никаких подписей и никакого шума. Мы всё сделаем без этого.

            - То есть как... но почему? Мы же должны заявить о том, что творится в этой школе, удивилась такому повороту Гуля.

            - Не надо ничего заявлять, и вообще... Те люди наверху, не хотят, чтобы это приобрело масштаб большого скандала на межнациональной основе. Понимаете? Её снимут без всего этого, причину найдут. Вот такие требования к нам - никакой самодеятельности. От вас требуются только деньги и всё. Ничего не предпринимайте и ждите результата. Уверяю, за дело взялись серьёзные люди...

            Гулю требование "компаньона" поставили в тупик. Она, конечно, хотела не просто снять директрису, а чтобы все знали, за что она поплатилась, чтобы новый директор опасался, не допускал притеснения ее детей. Но, видимо, когда влиятельные армяне вышли на нужных чиновников, те предпочли всё сделать втихаря и отработать взятку без политической шумихи... И отработали.

            Перед Новым Годом в школу неожиданно нагрянула комиссия, так называемая КРУ, и вскрыла множество нарушений по линии финансовой отчётности и распределения средств, выделяемых на бесплатное питание школьников. К тому же обнаружили несколько "мёртвых душ", числившихся в штате школы электриками и уборщицами на полставки, но никогда не чинившие школьного электрохозяйства и не мывших там полы. Зарплату за эти "души" директриса брала то ли себе, то ли откладывала в фонд школы на случай непредвиденных расходов. Дело обычное, за такие нарушения можно было снимать не менее семидесяти процентов директоров московских школ. Но обычно КРУ на такие "мелочи" закрывало глаза, а тут вдруг не закрыло. Всё произошло невероятно быстро, и уже после новогодних каникул школу возглавляла другая директриса, бывшая завуч той же школы.

            Гулю ошарашила такая оперативность, в то же время она не испытывала особого удовлетворения. Ей было и денег жаль, и то обстоятельство, что вопрос с калиткой ещё предстояло решать... Тем не менее, главное препятствие в лице директрисы-кавказофобки было устранено. Теперь надо предпринимать следующие шаги и, увы, Гуля это предчувствовала, вновь потребуются деньги. Через своих покупательниц Гуля оперативно навела справки о новой директрисе. Она оказалась украинкой лет сорока - сорока пяти, которая в свою бытность предметником и классным руководителем никогда не отказывалась от подарков родителей, в том числе и от кавказцев. И самое ценное, что удалось узнать, то что "новая" жена бывшего офицера и в советское время жила несколько лет в Ереване, а раз так, то наверняка в курсе кавказской щедрости. Проанализировав все эти сведения, Гуля воспрянула духом... и вновь поехала к брату. Тот чуть не подпрыгнул, когда она вновь попросила денег. Сначала он отказался наотрез, но узнав, что сестре удалось успешно "провернуть" такую рисковую и, казалось, малоперспективную операцию по снятию директрисы... Из этого получалось, что большая часть дела уже сделана и осталось "дать" всего лишь такой мелкой сошке, как новая директриса... Брат уже смотрел на Гулю по-другому - ведь сам-то он на такое не решился. Покряхтев он обещал достать ещё тысячу долларов на подарок и взятку, большего, по его мнению эта "хохлушка", которую Гуля фактически сделала директором, не стоила.