Бульвар Постышева

— Всё — заметано, встречаемся на ЖэДэ вокзале десятого марта в девятнадцать тридцать.

— Договорились! — почему-то радостно попрощался Олег.

За три дня до пятницы десятого марта, Архип опробовал свои старые ичиги, которые сшил ещё Вовунькин отец в семидесятых годах из кожи сохатого, а после, они получили прописку у Архипа, так как по размеру подходили ему. Последний раз он их надевал на охоту четыре года тому назад, когда приезжал их Липецка Вовунин брат Сергей, и с тех пор они пылились в тёщенке без дела. Вот и их очередь наступила. Прочные, с подошвой из автомобильных покрышек, типа «Москвич», они не раз выручали Архипа даже в самые лютые морозы. А тут по Байкалу прошвырнуться — плевое дело для ичигов, главное, чтобы ноги не натерлись. Поэтому Архип надел их, и полдня шастал по городу, как пришибленный в такой необычной обуви, давая повод прохожим глядеть на него с улыбкой. Ничего, зато он понял, что обувь нормальная, не подведет, и легкая, как раз то, что надо.

За два дня до пятницы десятого марта, Архип опробовал свои старые горные ботинки «Кофлач», привезенные им из городу Парижу, и фирменные кошки к ним. В «Кофлачах» Архип поехал на «Шанхайку» за светозащитными очками и термосом. И то и другое он купил у китайцев по дешёвки, но, как оказалось, очки вообще не пригодились, а термос на удивление оказался хорошим, но об этом чуть позже — сейчас Архип «объезжал» обувь. В пластиковой колодке ботинок, нога хоть и чувствовала себя достаточно уютно, но пройти в них сорок пять километров, наверное, будет невозможно. Однако без них тоже, говорят, не обойтись, если там действительно ветром выдуло снег, и по Озеру сплошняком идёт гладкий, как зеркало, лед, тогда, только кошки и спасут. А кошки с «Кофлачами» неотделимы, значит, нужно брать и эту обувь. А она тяжелая, падла. «Ладно, ещё подумаю» — решил Архип, сел на скамейку, пристегнул кошки к ботинкам и стал бродить по обледенелому Постышеву и хоккейному корту в кошках, лениво посматривая на замерзшую Ангару, куда не хотелось спускаться. «Потянет!» — определился Архип, послал на хер всех, кто был недоволен тем, что он портит лет в хоккейной коробке, снял железяки с ног, зашел в ларек, непроизвольно, но сильно, колотя по полу пластиковой подошвой, взял пиво и пошел домой расслабляться.

За день до пятницы десятого марта, Архип скупил все необходимые и плюс ещё продукты в супермаркете, принёс домой пакеты и разложил эти продукты по кучкам. Кучки оказались большими и, что самоё стрёмное, тяжелыми. Ближе к вечеру пришел Коля, «порадовал» тем, что на Байкале ветрюга, «Хивусы» не могут пробиться к стоянке на сто пятом меридиане, значит, нужно брать теплые вещи и варежки.

— Здорово! — оценил Архип. — А какой прогноз на субботу?

— Ночью — минус двадцать шесть-двадцать восемь, днем — минус одиннадцать-тринадцать.

— Здорово!

— Возьми газовую горелку — пригодится, скажем так, чай вскипятить. И лыжные палки, чтобы, если что, удержаться на льду — с ними удобней.

— Если там пурга — всё равно пойдем?

— Посмотрим. Да не будет пурги. Триста пятьдесят человек народу — какая пурга?! Пройдем.

— А лед выдержит?

— Выдержит.

— Нет, — если пурга?

— Должен.

— Здорово!

Коля ушел, а Архип вспомнил второй куплет: «Хитри, отступай, играй, кружись, сживая врага со свету. А что же такое жизнь, а жизнь — да, просто, дуэль со смертью. Пур куо па…..» Здорово! Гори оно огнем!

Юльке понравилось Архиповское снаряжение. Особенно ей понравились темные очки, в которых Архип походил на героя её романтических снов в девятом классе. Она немного побаивалась, что он пойдет, но почему-то была уверенна, что с ним ничего не случится, и записала ему на МП-3-плеер три альбома Кашина, песню И.Ф.Скляра «Эльдорадо», освободила от лишних кадров цифровой фотоаппарат и зарядила сотовый телефон. (Коля сказал, что с середины Озера сотик берет).

Когда Архип утрамбовал все необходимое, что, по его мнению (и со страху), нужно взять с собой, оказалось, что рюкзак неподъемный. Но он его все-таки поднял, закарячил на спину, даже, попрыгал и сказал: «Херня — прорвемся!» Потом скинул рюкзак на пол, и половину выкину из него. Рюкзак стал не намного легче, но морально, это сошло как надо — шестнадцать килограммов с пустым термосом, это вам не восемнадцать. Придется тащить! Вот, если б не пурга — ещё бы пару килограммов высвободил. А так — придется тащить! Пур куо па, вашу маму! Вот, если бы было ещё термобельё! Но денег на термобельё уже не было.

В пятницу десятого марта, тачку вызвали на девятнадцать десять. Архип снарядился, Юлька его сфотографировала, по телевизору передали прогноз: ночью — тридцать, днем — тринадцать, ветер северо-западный восемь-десять метров в секунду, влажность и давление — по барабану. Архип сматерился (не скажу, как!) и вышел вон.

Коля и его дети тоже вышли на улицу из соседнего подъезда. У Коли к рюкзаку был приторочен алюминиевый стульчик. Зачем? Всё — как всегда.

На вокзале, набитом людьми в ярких одеждах, с лыжами и без, с рюкзаками и пакетами, их уже ждал Олег.

— Здорово, доктор! — поприветствовал Олега Архип. — Знакомьтесь: Николай, Олег.

Коля с Олегом пожали друг другу руки, потому что они были знакомы лишь по телефону.

Олег, надо добавить, был легкомысленно одет: Аляска, вязаная шапочка, брюки и обычные «городские» ботинки. Он мало походил на туриста. Скорее, прогуляться вышел. Так на Байкал не ходят. Оказывается, ходят. Олег решил, что так сойдет, а больше — все равно у него ничего нет подходящего — он же доктор, а не турист, как некоторые тут. Зато питания он набрал на целый полк. «Как мы любим» — так выразился Олег. Молодца! Ладно, поглядим.

Вдруг, откуда не возьмись, появился Димка Александров в оранжевых штанах, старый бродяга, бывший военный и милиционер с соответствующей выправкой и даром речи. В училище его звали Пиночет.

— О, пля! (или: бля!) — произнес Димка, увидев Архипа. — Ты как здесь?

— Мы сами не местные, документы потеряли, после операции мы, домой ехать надо, деньги украли, помогите, люди добрые, чем можете, — начал было причитать Архип, но Димка его перебил:

— Ты из себя бедняжку Изольду Изауру-то не строй!.. Сколько лет, сколько зим?!

— Да, я тоже тебя рад видеть, братишка!

И они обнялись, через пять лет, примерно, после последней встречи.

Объявили посадку на третьем пути.

«По могилам», — сказал Архип. И все, кто были рядом, пошли искать свои вагоны.

Туристский плацкартный вагон — необычный плацкартный вагон, видеть его надо, но лучше — его посетить. Непонятно почему, но на каждое место в таком вагоне выписано или продано по двадцать два билета. Что, естественно, вызывает некоторый дискомфорт при размещении, сопровождаемый неприятными и громкими разговорами и суетой проводниц. Потом — лыжи. Лыжи везде, даже там, куда они в принципе не могут поместиться. Их острые носы цепляют за одежду, из-за чего лыжи соскальзывают, падают, ударяют, их неуклюже ловят, мешая проходить, размещаться или просто сидеть. Насчет, размещаться. Жутко неудобно в такой толкотне, тесноте, да ещё и свет еле-еле горит — экономят, подонки. Кто-то пролез с горным велосипедом. В соседнем отсеке слышна иностранная речь (немецкая). Уже рассыпали карты на грязном полу. Тронулся поезд, все дернулись, девки взвизгнули, кто-то хохочет, играет музыка, звонят телефоны: «Да, мам? Уже поехали. Что? Не поняла, что? Ладно, я тебе после перезвоню! Целую!», приключения начинаются. Архип и Олег приземлились во втором, с позволения сказать, купе, рядом и напротив семейной, и откуда-то давно знакомой Архипу, парочкой: Николай и Наташа. Николай и Наташа предполагали Байкал пересечь на лыжах, как и в прошлом году, поэтому над головой нависали их лыжи. Архип к их лыжам добавил ещё свои лыжные палки — стало, совсем хорошо. Коля с детьми и Димкой разместились в соседнем, третьем купе. Голова Дмитрия или Николая частенько, поначалу, появлялась из-за перегородки с вопросом: «Как вы?» На что Архип резонно отвечал: «А тебе какое дело?» Голова улыбалась и исчезала.