Д & д

Ну, что ещё сказать-то? Подворье небогатое. Домов шестьдесят. Раньше больше сотни было, но в такие времена кто ж в деревню поедет? Разве сумасшедший какой или кто на пенсии, а по существу - так наоборот. Все в город тянутся - кто учиться, кто работать. Молодёжи не осталось вовсе, и с отсутствием её жизнь как-то замедлилась. Ни тебе гулянок шумных, ни тебе песен под гармонь. За яблоками в соседский сад, так и то слазить некому. Ну... В общем, деревня как деревня. Мало ли таких.

А телефон продолжал разрываться, и по всему было вид-но, что на другом конце провода кто-то клятвенно пообещал какому-то умирающему, что либо дозвонится, либо сведёт с ума всю контору.

- Да уймёшься ты, наконец! - не выдержали нервы у пред╛седателя. Он сжал губы так, что на шее проступили вены, а редкие рыжеватые усы запрыгали в нервном напряжении. - Ещё пару минут, и я разобью эту хрень об... - он осмотрелся, выискивая подходящую мишень, но, не найдя, упростил задачу: - вдребезги!

- Нельзя, Пётр Андреич. Общественное имущество, - невоз╛мутимым голосом из угла комнаты возразила секре-тарь, а по совместительству ещё и учётчица, и бухгалтер - Глаша.

- А мне плевать! - не внял предостережениям Пётр Андреич и оскалился. - Достали, мать вашу!

- Так, а вы трубочку-то подымите, он и уймётся, - веж-ливо дала инструкцию по пользованию телефоном секре-тарша и подковыристо улыбнулась.

- Поучи ещё! - злостно попросил продолжить инструк-таж председатель и наградил её сомнительным взглядом, от которого улыбка на её лице переквалифицировалась в разряд тайных. - А то я будто не знаю, чего от меня все хотят.

- И чего же от вас все хотят? - поинтересовался всё тот же невозмутимый голос, и в нём председатель явно уловил ещё и издевательские нотки.

- Да ну тебя, - махнул он рукой, потёр пальцами виски и мизинцами вытер под глазами гной. - Тут у человека горе, можно сказать, а у вас одно улыбательство на уме. Дёрнуло же меня взять этот чёртов кредит. Сорок тысяч! Теперь впору хоть самому у дороги с шапкой садиться.

- Ну, у нашей дороги вы до весны просидите, - обнадё-жила Глаша и, несмотря на предостережение, улыбнулась всё равно.

- А-а! Пропади оно!

Председатель встал, схватил в руки какую-то газету и, обречённо вздохнув, безнадёжно прикрыл ею продолжаю-щий надрываться телефон. Руки его беспорядочно ощупали карманы, но, видимо, не удовлетворённые результатом, выгребли всё их содержимое на стол. Из числа прочего Пётр Андреич быстро выбрал маленький жёлтый ключик, сдул с него крошки и, отерев о штаны, подошёл к сейфу.

С минуту он потратил на то, чтобы открыть это чудо, и ещё столько же на то, чтобы достать из него бутылку самогона, налить рюмку, чокнуться ею о голову бюста Ленина, который за ненадобностью не был ни реквизирован, ни уворован, зажмуриться, вытащить с нижней полки кусок мыла, занюхать, положить мыло обратно, запереть дверку и выдохнуть.

- Нет! Точно разобью! - укрепился он в своих намерениях и уже решительно подошёл к аппарату.

- А что как пожарную вызвать или скорую? - не отрываясь от работы, полюбопытствовала секретарша, даже не повернув головы.

- А если и вызову, то что? На вертолёте прилетят?

Глаша молча пожала плечами.

- Да нет, Глаш. Одни мы в этой грёбаной дыре. И не нужны мы никому ни со свёклой своей, ни без.

Председатель тяжело вздохнул и снова повернулся к сейфу. В точности повторив процедуру, он сдёрнул с теле-фона газету и попытался что-нибудь прочесть, но, видимо, не найдя для себя ничего интересного, скомкал её и бросил на пол.

- Дождик собирается, грибы может, пойдут.

Он подошёл к окну и, отдёрнув занавеску, распахнул форточку. Взгляд его бесполезно блуждал по перекосившимся частоколам и наспех залатанным кровлям. Где-то глубоко - в сознании его ещё стояла та - старая деревня с аккуратно поко╛шенными улицами и непременным детским гвалтом. Вывеска на клубе "Индийское кино" и билетики по двадцать копеек.

И такая обида вдруг одолела, так прошибло - аж чуть не до слёз. Он захлопнул форточку, задёрнул ненавистный пейзаж и снова подошёл к сейфу. Открыв дверцу, рука автоматически подхватила стакан, но, видимо, одумалась и просто переставила его на другую полку. Пётр Андреич монотонно выдохнул и глазами произвёл ревизию. Мыла - восемь кусков, два десятка свечек, спички да ворох никому не нужных бумаг. Вот и всё богатство. Маленькая дверца, предназначенная для хранения особых ценностей, была не заперта, да и смысла в том не было. Председатель знал, что за ней нет ни рубля, но на всякий случай открыл и пошарил ладонью, ещё раз тяжело вздохнул и наполнил передвинутый стакан.

Выпить Пётр Андреич не успел. В коридоре послышались чьи-то тяжёлые шаги, и едва он спрятал налитое за спину, как в контору вошёл Гришка Похмелкин - местный тракторист.

- Здорово, Андреич! Как дела? - выпалил он с порога.

- Тьфу ты! - ругнулся председатель и тайком поставил само╛гонку на полку.

- А я, как обещано, за авансом. Сегодня четверг, - напомнил тракторист. - А чего это у вас телефон трезвонит?

Не спрашивая ни у кого соизволения, Гришка подошёл к аппарату и, сняв трубку, издеваюче прохрипел:

- Аллё, приёмная президента.

В трубке послышалась тишина, а затем чей-то растерян-ный голос извинился, что не туда попал.

- Повнимательней надо! - нравоучительно выпалил тракто╛рист и брякнул трубку на место.

- Кто это был? - тут же хором осведомились и председатель, и секретарша.

- А! - махнул рукой Гришка. - Номером ошиблись.

Председателю почему-то сразу полегчало, и, видимо, от облегчения он достал налитый стакан.

- Будешь? - как-то расплывчато и неконкретно спросил он у тракториста.

- Можно, - так же расплывчато и неконкретно ответил тракторист.

- Начинается, - совсем уж расплывчато и неконкретно выра╛зилась секретарша.

Гришка между тем держал свой стакан напротив председательского и визуально проверял одинаковость налитого.

- Так, а чего у нас насчёт аванса?

- Ну, что аванс... - начал было оправдываться тот, но в это время снова зазвонил телефон. Председатель вздрогнул и чуть не опрокинул содержимое на пол, а Гришка с той же лёгкостью, что и в прошлый раз, поднял трубку и произнёс:

- Мавзолей.

Вопреки ожиданиям, в этот раз звонивший попал точно по адресу, причём из всех обитателей мавзолея интересовал его исключительно председатель. Григорий терпеливо вы-слушал требования дозвонившегося и, демон╛стративно важничая, осведомился, кто и по какому, соб╛ственно, поводу осмелился отвлекать Андреича от дел насущных, но потом неожиданно обмяк и, глупо улыбнув╛шись, закончил:

- А-а, Пётр Андреич. Да, здесь, вот рядом. Ага, даю, - и протя╛нул трубку председателю.

Председательская рюмка нервно дрогнула, шея вытяну-лась, а лицо резко оскалилось и зашипело. По выражению глаз Гришка понял только одно - аванса не будет.

Чувствуя, что подвёл, тракторист, как бы извиняясь, раз-вёл в стороны руки, мол, извини - не знал, а потом левой аккуратно вложил трубку председателю, а правой чокнулся с дрожащим стаканом. Тяпнув, он занюхал рукавом и отошёл на пару шагов назад.

- Ну, Андреич. Предупреждать надо.

- У-у-у! - трубкой замахнулся на него председатель, а потом посмотрел на неё, на стакан и отдал предпочтение последнему.

Не глядя, махнув содержимое, он отёр запотевшую ладонь о брюки и, переложив в неё трубку, поднёс к уху.

- Панкратов, - сухо представился он.

Трубка немедленно отреагировала и поприветствовала приятным женским голосом.

- Здравствуйте Пётр Андреич. Вам звонят из приёмной гу╛бер╛на╛тора. Пожалуйста, не отходите от аппарата - господин губер╛натор сейчас с вами свяжется.

В трубке заиграла какая-то приятная мелодия, не пред-вещающая никакой беды, но независимо от того председа-тель сразу взмок и рукавом стёр со лба испарину.

- Ну, что там? - выпалила секретарша, прекратив печатать, а Гришка виновато втянул в плечи голову.