Дурилка. Записки зятя главраввина

Это и есть квинтэссенция первых двух ступеней теории стаи: посмотрел вокруг себя и, не веря внушениям СМИ, перенёс добытые обобщения на дальние события — вроде Чеченской войны или агрессии против Сербии.

Пообщался с американцами, пообщался с сербами — и, не веря внушениям СМИ, сделал вывод о действительной причине агрессии мирового «иудо-внутренничества» против народа с повышенным по сравнению с Европой содержанием неугодников.

Посмотрел на господствующее положение евреев в поздний советский период и послушал их хоровое пение про тотальные их преследования в Советском Союзе — и из одного этого сделал вывод, что с рассказами о Холокосте не всё в порядке.

В связи с Холокостом, о котором до сих пор нам дозволяется узнавать исключительно от «иудо-внутренников», действительно, возникает ряд вопросов.

Скажем, в концлагере Дахау никогда не было газовых камер (лагерь был захвачен целёхонек, без разрушений, но газовых камер не обнаружили — а ведь опыт американских газовых камер, как альтернативы электрического стула, показывает, что это устройство многодельно и массовое уничтожение в них людей в принципе невозможно) — но почему-то сотни (!) евреев дружно свидетельствуют, что лично были свидетелями массовых казней в газовых камерах Дахау.

Или почему от туристов, осматривающих газовую камеру в Аушвице-1, скрывают, что эту камеру на самом деле построили уже после окончания Войны? Почему в Европе при всякой попытке обратить внимание людей на этот подлог начинаются судебные преследования открывших рот и ночные погромы их жилищ?

Кстати, а вы не пробовали сравнить статистику числа евреев в Европе до Войны и после Войны? Попробуйте сравните. Получится ли цифра в 6 миллионов якобы задушенных в не существовавших газовых камерах?..

Из подобных вопросов уже составлены целые тома. Но умному человеку вовсе не обязательно их читать, тем более, что над обладателями критического мышления в Европе уже начались судебные процессы и скоро эти книги запретят, возможно, уже повсеместно. Психотипические сущности неизменны: за рассказы о преследовании евреев в Советском Союзе евреи срубили грандиозные бабки с налогоплательщиков различных стран, точно так же они срубили колоссальные бабки и за байки о Холокосте. Обо всём этом, зная теорию стаи, можно догадаться и без осмотра Освенцима, а не сходя с места, всего лишь наблюдая за бытовым поведением людей разных психотипов. (Мой тесть говорил: «умному человеку, чтобы мыслить, вообще ничего не надо» — и здесь я с ним полностью согласен.)

Но в байках о масштабах Холокоста и наличии в Советском Союзе на евреев гонений заключена богатейшая информация — как и вообще во всяком вранье и формах его циркуляции. Несравненная слаженность во вранье и авторитетность евреев говорит по меньшей мере о преступном прошлом их предков и выводит не просто к преступлению, но к Сверхпреступлению.

Не случайно Михаил Булгаков так писал «Мастера и Маргариту». А Сталин, занятый человек, находил время, чтобы шестнадцать раз прийти на «Дни Турбиных» и защитить Михаила Афанасьевича от «троцкистов» — которые тоже поражали своей слаженностью.

Голова дракона отнюдь не висит в безвоздушном пространстве — есть шея, туловище и даже ноги.

Кладовщицы — не подстилка, а ноги, я же мог бы быть крыльями и в этом качестве побывал.

Во всяком случае, мне была предоставлена возможность очень чётко осязать, насколько велика в карьере фора даже у шабесгоя. (Шабесгой — по-еврейски, гой, женатый на еврейке.)

А чтобы дать молодым поколениям прочувствовать, в насколько привелегированном положении были евреи в постсталинское время, расскажу ещё пару историй.

В нашей лаборатории числился Лёвка Розенберг. Он пришёл в Институт лет на десять раньше меня. Удивительно, но он принципиально ничего не делал. То есть совсем ничего — притом осознанно и намеренно. За десять лет не поставил ни одного эксперимента, ничего не сконструировал, не написал ни одной статьи. Он даже не удосужился оформить себе какую-нибудь учёную степень. Но его не выгоняли. Представляете, какого пинка дали бы в подобной ситуации русскому? А ведь у Лёвки не было никакой «лапы»…

А вторая история про Коменданта — это такая фамилия.

В то время, чтобы получить учёную степень кандидата наук, надо было опубликовать три статьи в научных журналах. Или, в особых случаях, столько же раз выступить перед научной аудиторией. Обычно это конференции.

Однажды нас поставили в известность, что перед коллективом нашей лаборатории выступит Комендант — не помню, то ли из ВНИИ НП, то ли из ВНИПИ— нефти.

Хорошо, сели.

Достал Комендант лист ватмана и за три минуты закончил.

И — тишина.

Сидим ждём.

Минут через пять начальник наш сообразил: «Это что, всё?»

«Всё», — с ангелическим видом потомственного жулика ответил Комендант.

Мы ошалели.

Распоследней лаборантке было понятно, что это не то что на диссертацию, но и на студенческий диплом не тянет. Разве что на курсовую — с младших курсов.

«Хорошо, — наконец справился с собой начальник. — По регламенту положено обсудить Ваш доклад без Вашего присутствия».

Сидим молча — «утираемся». Действительно, такое ощущение, что не просто харкнули в физиономию, но что плевок ещё и сапогом по лицу растёрли. Все уткнулись носом в пол — видимо, делали обобщения об устройстве жизни. В каких терминах размышляли остальные — «оккупация» ли, «наглёж» ли, или «жид пархатый» (а у Коменданта действительно типичная внешность из анекдотов: непомерно громадный зад, большие нос и уши, а всё остальное очень маленькое) — не знаю.

Молчали минут пять-семь, наконец начальник тяжело вздохнул и сказал:

«А что можно сделать? Их учёный совет тоже… Надо давать положительный отзыв…»

Вот такую науку мы потеряли (не сомневаюсь, что и Комендант тоже «выбрал свободу» — и очистил от себя Россию). «Наука», о которой наши «иудо-внутреннические» СМИ продолбили все уши: «Лучшие из лучших уезжают на Запад… Лучшие из лучших уезжают на Запад… Лучшие из лучших уезжают на Запад…» Подтекст: без омерзения к России относятся только кретины.

И слава Богу, что уезжают! В России чище.

После слов начальника все промолчали — один Лёвка Розенберг расхохотался.

Не знаю, в чью сторону был обращен его хохот.

Может быть, в нашу — рабов, не посмевших поднять восстание?

А может быть, в сторону Коменданта? В самом деле, этот «комендант», вернувшись домой и включив «Голос Америки», внимая басням о притеснении в Советском Союзе евреев, наверняка ронял слезу. А правда, разве не смешно, что все евреи в это так страстно веруют?.. В этом повальном среди евреев отсутствии критического мышления — великий Учитель, почище подвальных кладовщиц.

Очень может быть, что Лёвка хохотал над «комендантами». Лёвка был сравнительно не так уж и плох: он соблюдал своеобразный кодекс чести. Скажем, не отказывался в очередь ехать «на картошку». Не важно, что и там он ровным счётом ничего не делал, но его «трудодни» не ложились дополнительным бременем на других сотрудников лаборатории.

К чему это я про этого Коменданта и про Лёвку рассказал?

А чтобы не рассказывать ничего про научную деятельность тестя. Потому что додумался до хитрого хода — чтобы не дать повода сказать, что, вот-де, дочка типичная, предала, а бывший шабесгой всего лишь вымещает злость на её папаше в форме зоологического антисемитизма.

Есть у Юрия Мухина такая книга — «Убийство Сталина и Берия». В ней автор, разгребая враньё «иудо-внутренников» про эпоху Сталина, среди прочего много рассказывает про реальную деятельность евреев в науке. В этой книге много места уделено штукарям как раз в области физической химии и химической физики. Приводятся документы, как крутили дела в науке всякие разные Зельдовичи, Талмуды и прочие Франк-Каменецкие. Фамилия моего тестя в этом списке не упоминается — но только потому, что он принадлежит к более младшему поколению, чем персонажи Юрия Мухина. А так быть в том списке мой тесть вполне достоин. Впрочем, умному человеку это и так ясно.