Не климат выбирали, а судьбу (СИ)

— Интересно, а почему вдруг моя семья, и в частности я, стали предметом ваших обсуждений?

— Госпожа Бенет, зря ты так волнуешься, просто в последнее время мы тут часто встречали твоего мужа в компании очаровательной брюнетки, выходящих вместе с утра из дому.

Девушка очень миловидная и со спортивной фигурой, к твоему мужу относится весьма уважительно и во всём старается оказать ему помощь.

Мы решили, что возможно это ваша родственница, приехавшая его опекать, пока тебя не было дома?

Тысячи иголок мгновенно прожгли голову Веры, непостижимым усилием воли она не позволила проявить эмоции и слабость перед не в меру любопытной соседкой и выдавила с усилием из себя подобие улыбки:

— Да, да, это, наверное, дочь его старшего брата, подъехала присмотреть за моим мужем, ведь я с сыном месяц была в Южной Америке.

Прошу прощения, но я забыла дома права на машину.

И Вера, резко развернувшись, устремилась обратно к лифту, не дожидаясь пожилой соседки, которая вслед недоуменно проворчала:

— Вот, не нормальная, куда побежала, документы ведь у тебя в руках?!

Вера на одном дыхании влетела в квартиру и, захлопнув за собой дверь, облокотилась на неё спиной, будто опасаясь, что кто-нибудь ворвётся следом.

Она тяжело дышала, щёки пылали, голову застлал и не хотел уходить густой туман отчаянья.

Боже мой, что мне делать, что делать, неужели правда?

Неужели Наташка была права?

Как он посмел в нашу квартиру приводить чужую девушку, заниматься с нею любовью на нашей кровати, кушать, пить из нашей посуды и говорить всякие любовные глупости в рамках этих стен, где он всё это делал со мной!

Я не могу больше здесь находиться, здесь всё пропитано предательством, изменой, мерзостью и гадостью!

Может это всё же не правда, может соседка специально навела «тень на белый день» из зависти или вредности?

Она обхватила голову руками — какая там зависть, ведь они меня почти не знают, а при редких встречах, которые у неё были с госпожой Абрамович и другими соседями, те всегда мило ей улыбались и справлялись о самочувствии, когда Вера была беременной.

Ей до зуда хотелось залезть в потаенные углы, куда редко заглядывают уборщицы и поискать доказательства супружеской неверности.

Она была почти на сто процентов уверена, что их найдёт, но остановила себя — не будет она опускаться до такой низости, а просто дождётся Галя и спросит его в лоб об этой девушке и, что бы он не ответил, сразу же догадается насколько это правда.

Вера вздрогнула от резкого звонка телефона.

Она так напряглась, что даже поперхнулась слюной и, так откашливаясь, подняла трубку:

— Веруш, шалом дорогая!

Как долетела?

Как себя чувствуете с малышом после такого трудного перелёта?

Вера сквозь подступающий кашель, выдавила:

— Нормально, Гевера забрали к себе твои родители.

— А, что с твоим голосом, ты простыла?

— Нет, просто поперхнулась слюной.

— Ааа, тогда ерунда.

Я знаю, что ты голодная, а дома пусто, но уже выезжаю, думаю, что мы сегодня с тобой заслужили хороший обед в ресторане?

— Я уже не голодная, меня тут наша соседка накормила досыта…

— С каких это ты пор стала по соседям ходить?

Мужчина не естественно засмеялся.

— Всё, Веруш, я уже сажусь в машину, максимум пол часа и мы встретимся, бай.

Вера прошла в спальню и стала из шкафа вытаскивать, остававшуюся в нём свою одежду, и засовывать в спортивную сумку, чемодан, с которым она вернулась домой она ещё не распаковала.

Тряпок на её полках собралось много, а надо было ещё забрать обувь, детские вещи, игрушки…

Ладно, всё сразу не заберёт, пока ограничится только летним и бельём, а большая часть одежонок и игрушек Гевера находятся всё же в доме у родителей Галя.

Хлопоты, связанные со сборами, несколько отвлекли девушку от мрачных мыслей и паники, но, когда она услышала открываемую дверь, сердце подпрыгнуло и застряло в горле.

Ловко въехав на коляске в квартиру, улыбающийся Галь сразу же натолкнулся взглядом на стоящие напротив входных дверей чемодан, спортивную сумку и на пакет с какими-то бумагами, скорей всего, с документами.

Он перевёл взгляд на Веру, улыбка моментально слетела с его лица, сменившись выражением глубокой печали в потускневших глазах:

— Уходишь?

— Как видишь.

— И даже не поговорим?

— Если бы я хотела уйти не поговорив, то уже бы ушла.

— Веруш, я знаю, что все слова оправдания сейчас будут выглядеть не просто смешными, а вообще крайне неуместными и нелепыми.

Да, у меня была любовница, но была, мы с ней три дня назад выяснили до конца наши отношения и расстались навсегда…

— Галь, зря распинаешься, меня это совершенно не интересует, это уже не наша, а твоя жизнь.

— А, что тебя интересует?

Для чего ты осталась, о чём хотела поговорить?

Галь вдруг сорвался и последние слова уже кричал.

— Ты, чего смотришь на меня, будто я совершил страшное преступление?!

— Не повышай голос, если бы, кто и мог это сейчас делать, в данном случае, так только я!

Но, увы, уже поздно орать, стенать и выяснять отношения.

Слушай, мой бывший муж, внимательно, другого случая для этого разговора уже не будет — меня не ищи и не пытайся встретиться со мной, я для тебя умерла навсегда.

Все переговоры о разводе будем вести через твоих родителей, с ними терять связь я не намерена, как и лишать их общения с внуком, но с сегодняшнего дня Гевер будет жить со мной и неважно, где я в будущем обоснуюсь.

Твои деньги мне не нужны, но на ребёнка будешь с первого же дня, то есть уже с сегодняшнего, перечислять регулярно на мой счёт, который я себе открою, номер его выяснишь у своих родителей.

Завтра я с нашего, пока совместного счёта сниму, как мне кажется, свои деньги, гонорар полученный за работу над космическим аппаратом.

— Вера, подожди расставлять всё по местам, не считаясь с моим мнением.

Ты не можешь так взять и по живому резать всё то, что нас связывало все эти годы, у нас, в конце концов, есть ребёнок и мы, я уверен, сможем вернуть в прежнее русло наши отношения…

— Что?!

По живому?!

Это я режу?!

Вера буквально задохнулась от гнева, боли и горя, свалившегося на неё и слёзы, до сих пор сдерживаемые силой воли, буквально хлынули из глаз и с ней началась истерика.

— Как ты смеешь мне такое говорить, я что ли якшалась и приводила мужиков в нашу квартиру, я что ли надругалась над твоим доверием, подвергла оскорблению твою преданность и, в конце концов, опоганила, истоптала, вымарала в дерьме нашу любовь.

Вера осела на пол, закрыла лицо руками и горько расплакалась.

Но, стоило Галю приблизится к ней и дотронуться до плеча рукой, тут же отстранилась и вскочила на ноги.

— Не смей до меня дотрагиваться распутными руками, которые ласкали другую девушку!