Тёщи нет

– Вообще-то не положено, но для друга чего не сделаешь? – хмыкнул Мюллер.

– Пошли, отольём, а то карга пить, наверное, хочет.

Мы направились к сжавшейся в ожидании очередной экзекуции старухе и от души, с удовольствием, в три струи, не жалея, полили тещу Гюнтера желтой, соленой влагой, стараясь, чтобы как можно более «золотого дождя» пришлось на рот, глаза и ноздри.

– Чтобы вас так дети ваши мучили, проклятые изверги, – выкрикнула старуха. Голос был на удивление молодым и звонким.

Гюнтер наподдал ей по ребрам, плюнул и смачно выругался:

– Все ведь удовольствие испортит, с*ка.

Мы вернулись на место.

– Нет, будь моя воля, я бы ее мучил бы, пока она сама не сдохнет, задумчиво произнес Гюнтер.

– А вот тут мимо, – ответил ему Фридрих. Только до утра она в твоей власти. И то, без всяких там кольев в зад, анального секса и прочих извращений.

– А потом? – поинтересовался я.

– Духу не хватит пришить, – лицензия изымается и все, пусть живет, – ответил Мюллер. – Я свою вообще не мучил. Встретил на улице, отвел в сторонку… И шлепнул. Ребята приехали, поверили разрешение, карточку порвали. Штраф еще помню, выписали. За стрельбу в городе. Поговорили, посмеялись, пива выпили. И все равно погано было на душе. Месяца 2 жена не разговаривала, сам места себе не находил. Сынишка спрашивал, куда бабушка делась.

– У тебя сын? – спросил Гюнтер. – Да, – ответил Фридрих кивая. – Счастливый, – в раздумье сказал бывший сержант. – А у меня дочь. Если в монашки не пойдет, то может и мне так придется…

– Да, – без улыбки сказал Мюллер, – лучший подарок, который может сделать дочь родителям, – остаться незамужней.

– Ну ведь неправильно это все, – вздохнул Гюнтер. – растишь ребенка, растишь… Потом приходит молодец и тащит тебя на Тещин остров. Не меня, так мою Марту.

– Неправильно это… – совсем мрачно сказал Штоль. – Замочил бы этого субчика, заел бы, запилил, чтоб и думать, не смел об этом.

– Вот и она, наверное, так думала, – вставил я.

– А куда денешься. Люди мы бедные, откупиться от молодых нечем будет.

– Да ладно, – не поверил я.

– Правда, – мрачно сказал Гюнтер. – Вот все мое добро. Он извлек из кармана золотые часы-луковицу. – На обзаведение хозяйством хватит, – сказал он. – А дальше – вертись как хочешь. И то ведь с мертвого зульского офицера снял. Так бы и этого не было.

– А хочешь, я тебе «машинку» подарю? Не простую, с секретом. Я извлек из кобуры «Валькирию».

– Ох, ты, – удивился Гюнтер. – Что это?

– Импульсный плазмоизлучатель. Броню линкора с 400 метров прожигает. Держи. К подарку я добавил стрельбовый кроссполяризатор и пару батарей.

– Как это работает? – поинтересовался бывший сержант, осторожно беря пистолет.

– Одень очки, сними вот здесь с предохранителя, нажми на гашетку. Будешь стрелять – скажи, мы глаза закроем. И поставь на минимум.

– Хорошо… Эй, ты, курица, – заорал Гюнтер – глаза закрой. А то уже сейчас в темноте окажешься. Комрады, я стреляю, – сказал он уже совсем другим тоном.

Выстрел «Валькирии» ужасен. Нагретая до 100 000 градусов плазма с громом вырывается из камеры конвертера на тысячу метров, сжигая все на своем пути. Бывший сержант был хоть и сильно пьян, но направил оружие в небо, поэтому лес на острове не загорелся.

– Доннер-веттер, – в восторге проорал Гюнтер. – А патронов к нему много?

– Сколько хочешь! Это не магазин, это батарея, – ответил я. Берет энергию из вакуума.

– Я бы этих зулов бы, будь у меня такая штука, пачками бы поджаривал!

– Да кто тебе дал бы?! – ворчливо возразил Фридрих. – Отняли бы. Ну, заплатили бы компенсацию, на пиво. Чего тебе эти зулы, чего тебе эта такемская нефть?

– А вы забудьте, про саму пушку, – озвучил я, что вдруг пришло мне в голову. – Да и вряд ли ваши инженеры поймут, как она работает. А вот батарея… Если нужно, она целый город будет энергией снабжать. Наймете пару инженеров, с головой, но без штанов, научитесь делать эти игрушки. Продавать будете. Машины будут на электрическом ходу, самолеты без керосина, электростанции без топок и вонючего дыма. Как насчет акционерного общества «Штоль, Мюллер и Ко»?

– Алекс, да ты голова! – детина в восторге хлопнул меня пятерней по спине, так, что я едва не поперхнулся. – В Такеме с зулами воевать перестанем. Кому нужна будет эта черная вонючая параша, которую там из земли качают?! Держи, – сказал он, протягивая мне часы.

Я взял, прикидывая, что за только за корпус этого механизма мне продадут ящик «Валькирий» на совершенно законных основаниях.

– Спасибо, комрад, – сказал я, чувствуя себя немножечко богом. – У меня еще что-то есть… Я извлек из кофра бутыль коньяка, разлил по стопкам.

– «Армано», – с восторгом сказал Мюллер. – Всю жизнь мечтал попробовать.

За разговором и обсуждением перспектив технического прогресса и связанного с этим личного Фридриха и Гюнтера обогащения мы уговорили всю бутылку. Смеркалось… Мюллер разжег костер.

– А этой то, наверное, холодно, – сказал Фридрих.

– Вот я ее сейчас согрею, – совсем пьяно сказал Гюнтер. Он, качаясь, направился к старухе, прихватив пулемет. Разрезал веревки на руках и ногах, отошел и крикнул: – «Беги».

– Не буду, – прошипела теща. – Все равно убьешь, паскуденыш.

– А вдруг нет? – спросил Гюнтер и пальнул в землю перед ней. – Беги, а то передумаю.

– Ты, сучонок думаешь, что я тебя боюсь? Ты, мразь, подонок, примак! У тебя духу не хватит! И с тобой также будет!

Такие вещи нельзя говорить под горячую руку.

Грохнул выстрел. Во лбу старухи появилось маленькое круглое отверстие. Фрау Велта медленно осела на землю, а Штоль, ругаясь и хохоча, как безумный, выпалил в нее всю ленту, кромсая пулями уже мертвое тело.

Он вернулся к костру, бросил ненужный пулемет и заплакал, вспоминая друзей, которых он потерял на войне, атаки и штурмовки, которые ему пришлось пережить ради этого дня…

Я аккуратно написал записку со словами благодарности и незаметно дунул ее в карман начавшего дремать Гюнтера. Потом отошел за дерево и перенесся обратно, в душное московское лето 2006 года, думая о том, что никогда не рассматривал силовой генератор «Валькирии», как альтернативу контролируемому жадными олигархами энергетическому комплексу страны…