Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

Естественно, я не признавался, что в Америку меня тянуло желание окунуться с головой в клоаку мира звезд и знаменитостей. Я убедил себя в том, что этот мир будет отличной темой для юмористического романа или сатирической пьесы и что как писатель я обязан запечатлеть его во всем его кричащем великолепии. Да, я хотел жить в Штатах, чтобы собрать необходимый материал.

Но, побывав на приеме, я понял, что для меня многое изменилось. Я целиком и полностью принял взгляды и убеждения, с которыми раньше любил просто заигрывать. Можно сказать, я стал американцем. Я не хотел быть одним из тех, кто лишь увековечивает для потомства выходки сильных мира сего — я хотел быть одним из них. У меня не было ни малейшего желания писать книгу, которая бы позволила зевакам хотя бы краем глаза заглянуть за ограждение бархатного каната, я хотел стать тем, перед кем они готовы были преклоняться. Мне не терпелось дождаться мгновения, когда я смогу важно прошествовать в смокинге от Армани, демонстрируя всему миру кричащие символы моего успеха.

Посмотрите на мой «Ролекс»! Обратите внимание на грудь моей подруги! Разве я не крут?

Итак, мое время пришло. Мне захотелось стать ИЗВЕСТНЫМ.

1

«Здесь можно грести миллионы, а единственные твои конкуренты — кучка идиотов»

В полдень 8 июня 1995 года мне наконец позвонили:

— Это Дан Браун из офиса Грейдона Картера. Я говорю с Тоби Янгом?

— Да.

— Подождите одну минутку, пожалуйста.

Пауза.

— Тоби? Это Грейдон. Как ты смотришь на то, чтобы приехать поработать на месяц?

Вот оно! Свершилось то, чего я ждал. После того вечера, когда 15 месяцев назад мне удалось побывать на приеме «Вэнити фэр», я настойчиво искал общества редактора этого журнала. К тому времени я уже написал для Грейдона три статьи, и всякий раз, когда он приезжал в Лондон, пускал в ход все свое обаяние, чтобы произвести на него впечатление. И не важно, что он пригласил меня поработать всего лишь на месяц. Это было испытательным сроком, выдержав который, я мог рассчитывать на постоянную работу. Я казался себе Бутом, [2] которого наняла «Дейли Бист».

«Вэнити фэр» не был для меня рядовым глянцевым журналом. Он был непосредственной связью с золотыми годами Манхэттена, с эрой алгоквинских круглых столов. [3] На заре его существования, с 1914 по 1936 год, в нем работали такие авторы как Дороти Паркер, Эдмунд Уилсон, Роберт Бенчли, Д. Х. Лоуренс, Т. С. Элиот, Колет, Кокто, Герман Дж. Манкевич… Список можно продолжать до бесконечности. В свое время для «Вэнити фэр» писал даже Гудини. Журнал возродился в 1983 году Ньюхаусом-младшим, миллиардером, владеющим издательством «Конде наст», и с 1984 по 1992 год его редактором была Тина Браун, прежде управлявшая «Татлер». Ей было 30, когда Сай, как обычно все называли Ньюхауса, пригласил ее редактором в «Нью-йоркер», что считалось самой престижной должностью в американском журналистском мире. Под руководством Тины «Вэнити фэр» превратился в ежемесячное авторитетное пособие для элиты, эклектичное соединение гламурного Голливуда, высшего общества и подлинного криминала, которое Тина называла «смешением стилей». Журнал больше не был тем высокоинтеллектуальным литературным изданием, каким его привыкли видеть, но он по-прежнему был намного привлекательнее любого из его британских конкурентов.

Впервые я встретился с Грейдоном в 1993 году на ленче в «Санди тайм», через год после того, как он сменил Тину на посту редактора «Вэнити фэр». Мне было 29, и издательства, для которых я тогда уже писал, широко варьировались от «Литерари ревю» до «Хеллоу!», но еще ни разу мне не приходилось встречать редактора, похожего на него. Из-за потрепанного костюма с Сэвил-роу [4] и слегка неряшливой рубашки с Джермин-стрит, не говоря уже о вызывающей прическе, его трудно было принять за человека, возглавляющего глянцевый журнал, своим внешним видом он скорее вызывал ассоциации с журналом вроде «Спектейтора». Но стоило ему открыть рот, и казалось, он один из тех чикагских журналистов старой школы, которые разбрасываются шуточками, как персонажи «Первой полосы».

Однажды, после нескольких бокалов вина, я предложил ему опубликовать в «Вэнити фэр» иллюстрированный материал о «литературном Лондоне», разместив в нем фотографии наиболее известных британских авторов в их любимых пабах. Идея заключалась в том, чтобы продемонстрировать связь между алкоголем и литературной жизнью Лондона.

— Ты шутишь? — уставился он на меня. — Это будет похоже на учебник стоматолога.

Похоже, он пытался произвести впечатление человека, которому пришлось пройти через многое, чтобы создать себе конкретный имидж — отпрыска богатой и влиятельной семьи, ведущего слегка богемный образ жизни и имеющего амбиции в области литературы, — только для того, чтобы, начав говорить, с удовольствием его разрушить. По-моему, бесконечные вызывающие и саркастические замечания, от души удобренные бранными словечками, были одним из способов дать вам понять, что он на вашей стороне, даже если является одним из сильных мира сего.

Я надеялся, что так оно и есть.

Каждый знакомый мне журналист с Флит-стрит хотя бы раз в своей жизни мечтал попасть на работу в какой-нибудь нью-йоркский журнал. Звонок от Тины Браун или Грейдона Картера был равносилен телеграмме, посланной Германом Дж. Манкевичем своему другу Бену Хечту из Голливуда в 1925 году:

КАК ТЫ СМОТРИШЬ НА ТО, ЧТОБЫ ПОРАБОТАТЬ НА «ПАРАМАУНТ ПИКЧЕРЗ» ЗА ТРИСТА ДОЛЛАРОВ В НЕДЕЛЮ? ВСЕ НАКЛАДНЫЕ РАСХОДЫ ОПЛАЧИВАЮТСЯ. ТРИСТА ДОЛЛАРОВ — ЭТО ТАК, МЕЛОЧЬ. ЗДЕСЬ МОЖНО ГРЕСТИ МИЛЛИОНЫ, А ЕДИНСТВЕННЫЕ ТВОИ КОНКУРЕНТЫ — КУЧКА ИДИОТОВ. НЕ УПУСТИ СВОЙ ШАНС

В моем случае звонок был как нельзя кстати, потому что ровно две недели назад я решил втайне от своей совладелицы Джулии Берчл закрыть «Модерн ревю», редактором которого я был на протяжении последних четырех лет. Узнав об этом, она выступила с громогласным обличением со страниц «Таймс»: «У Тоби нет будущего в этой стране. Ему, как и любому, кто имел несчастье со мной поссориться, лучше ее покинуть».

Наши разногласия с Джулией начались после того, как она бросила своего мужа Космо Ландесмана ради 25-летней сотрудницы нашего журнала и ярой феминистки Шарлоты Рейвен. Последней удалось пробудить уснувшее было радикальное сознание Джулии, и та захотела сделать Шарлоту редактором. Вместе они собирались превратить журнал в нечто среднее между лейбористской газетой «Нью стейтсман» и феминистским журналом «Спэйер риб». Я чувствовал себя отставшим от времени членом лейбористского парламента, который наблюдает, как избравшую его местную партию поглощают представители более воинственно настроенного крыла лейбористского движения. Поэтому я предпочел закрыть журнал вместо того, чтобы отдать его в руки врагов, и в результате оказался безработным.

Говоря по правде, у меня имелись все основания впасть в депрессию — «Модерн ревю» был смыслом моей жизни. Мы с Джулией и Космо создали его в 1991 году и за время его существования выпустили 20 номеров. Нам хотелось предоставить журналистам и преподавателям высших учебных заведений возможность написать длинные научные статьи о своих увлечениях, например, Брюсом Уиллисом или Стивеном Кингом. Поэтому в качестве эпиграфа мы выбрали выражение: «Массовая поп-культура для интеллектуалов». Главным, конечно, было защитить мейнстримовскую халтуру, которую любители поговорить «о высоком и вечном» считали недостойной даже их презрения. Это сегодня различия между заслуживающей уважения массовой культурой и попсой, на которую не стоит обращать внимания, почти сгладились, а в 1991 году все солидные газеты и журналы относились к голливудским блокбастерам и бестселлерам как к некачественному фаст-фуду. И «Модерн ревю» задался целью эпатировать образованную буржуазию.