Кто твой враг
![Кто твой враг](/uploads/posts/books/118985/118985.jpg)
Кто твой враг читать книгу онлайн
«Кто твой враг» Мордехая Рихлера, одного из самых известных канадских писателей, — это увлекательный роман с убийством, самоубийством и соперничеством двух мужчин, влюбленных в одну женщину. И в то же время это серьезное повествование о том, как западные интеллектуалы, приверженцы «левых» взглядов (существенную их часть составляли евреи), цепляются за свои идеалы даже после разоблачения сталинизма.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
— Рад, что ты зашел. Я давно собирался тебе позвонить.
Зельда вспыхнула:
— Норман, как живешь-поживаешь?
— Хорошо. Очень хорошо.
Зельда видела, что Боб и себе налил такой же почти не разбавленный виски. Надерись, подумала она. Давай-давай.
Норман, удрученно отметил Боб, был в том же костюме, что и в их последнюю встречу. Рукава пиджака обтрепались.
— Говорят, ты братаешься с туземцами, — сказал он с напускной веселостью.
— Да, встречаюсь с одной девушкой, англичанкой. Ничего серьезного.
Норман справился о Винкельманах.
— «Все о Мэри» наделала шуму, — сказал Боб.
— В провинции на нее валом валят. Сонни и Бадд создали независимое объединение — намерены выпускать по две картины в год. — Боб подлил себе и Норману виски. — Над чем работаешь? — спросил он.
— Отправил бумаги в один провинциальный университет, — сказал Норман. — Если туда не примут, думаю податься в какую-нибудь классическую школу [147].
От Нормана так явно несло неудачливостью, что Зельда всполошилась. Знаю я, зачем он пожаловал, подумала она.
— Слышали что-нибудь о Салли? — спросил Норман. — Я вот о чем — она в Лондоне?
Боб кинул взгляд на часы.
— Говорили, она работает в Париже, больше я о ней ничего не слышал, — сказал он. — В ЮНЕСКО, как я понимаю. — Боб поразился. Он полагал, что всем, кроме Зельды, известно, что он снимает для Салли квартирку неподалеку от Бейкер-стрит.
— Не могу не поделиться с тобой, — Зельда растянула губы в улыбке, — на той неделе Боб купил для своих родителей дом в Коннектикуте. Прекрасный дом, но мы, должна признаться, теперь сидим без гроша.
— Зельда, я пришел не за тем, чтобы занять деньги.
Боб смутился и, чтобы сменить тему, вытащил из кармана письмо от Чарли, извлек из него снимок и передал Норману. На снимке Чарли подкидывал в воздух какого-то мальчика. На заднем плане в шезлонге сидела Джои. Норман вернул снимок Бобу.
— Симпатичный мальчуган, — сказал Норман. — Чей он?
— Я все забываю, что ты давно не общался с нашими, — сказал Боб. — Они усыновили его в прошлом году. Вот почему они вернулись в Торонто.
Зельда встала.
— Я, пожалуй, пойду. — Норман поднялся. — Словом, если вы ждете гостей, я лучше…
— Кстати, — сказала Зельда, — мы собирались поехать пообедать. Позвони нам в ближайшее время. Надо бы повидаться когда-никогда.
— Ну что ж, — сказал Норман. — Всего вам доброго.
— Погоди. Выпей на дорожку.
— Нам нужно спешить, — сказала Зельда.
— Она права. В таком случае, другим разом.
Боб пьяно пялился на Нормана. Раньше Норман, думал он, никогда так себя не вел. Опасливо покосившись на Зельду, он прикидывал, как долго Норман вышагивал взад-вперед по их улице — в надежде вдруг да и повезет встретить его, — прежде чем решился прийти без приглашения. Боб глянул на часы. Мне надо быть у нее через сорок пять минут, подумал он. Ну, так я чуть опоздаю. В порядке исключения.
— Послушай, — весело начал он, — почему бы тебе не пообедать с нами. Мы как раз направляемся в китайский ресторанчик в Суисс-Коттедже, верно я говорю, детка?
У Зельды кровь отлила от лица.
— Вообще-то мне нужно еще в одно место, но…
Боб хлопнул Нормана по спине.
— Пошли. — И, торжествуя, обратился к Зельде. — Принести тебе пальто, детка?
— Нет, благодарствую.
Они сели в машину и поехали в ресторан на Финчли-роуд. Всю дорогу Боб без умолку острил. Норман вышел из машины первым, и Зельда тут же вцепилась в руку Боба.
— Доживи я хоть до ста, — прошипела она, — этой дурацкой выходки я тебе не забуду.
Боб засмеялся, шлепнул себя по коленям.
— Не пригласила его остаться — получай, — сказал он.
— Ну и паршивец же ты.
— Будет тебе, — сказал он, — пошли поедим.
В ресторане Боб с ходу заказал два двойных виски.
— Извините, я на минуту отлучусь, — сказал он. — Надо позвонить.
Норман неуверенно улыбнулся Зельде.
— Что, если сделать вид, будто мы в наилучших отношениях и поговорить? — спросил он.
Но Боб вернулся, прежде чем Зельда успела ответить.
— Линия занята, — объяснил он.
Они заказали много разных блюд — решили отведать от всех понемногу.
— Ошибка Нормана в том, — сказал Боб, — что он — сталинист-скороспелка.
Зельда не засмеялась.
— Как все это восприняли? — спросил Норман.
— Ты не поверишь, — сказал Боб. — Да я бы и сам не поверил, но Винкельман разрыдался, когда узнал, как погибли еврейские писатели [148]. Ты же знаешь, он к партии потянулся прежде всего из-за антисемитизма. Считалось, что в России антисемитизм, кавычки открываются, вне закона, кавычки закрываются, а ты что, об этом не слышал?
— Ну а сам-то ты, — спросил Норман, — ты-то что думаешь?
— Если это правда, — ответил Боб, — тогда и это преступление, и любые другие должны быть разоблачены. Но слышь, Норман, я двадцать лет назад вступил в партию, потому что считал человеческую жизнь священной, а капиталистическую систему бесчеловечной. Я и по сей день так думаю. Если Сталин допустил ошибки, если он — тиран, это, что и говорить, стыд и позор, вместе с тем я не исключаю, что социализм неизбежно должен был пройти через эту стадию. — Боб встал. — Извините. Я мигом вернусь.
Норман смотрел, как Боб, пошатываясь, пробирается к телефону между прихотливо расставленными столиками.
— Ты ничего не ешь, — обратился он к Зельде.
— Я не голодна.
До возвращения Боба оба так и не проронили ни слова.
— Линия, чтоб ей, все еще занята.
На самом деле никто не брал трубку. Боб гадал, куда бы могла деться Салли.
— Какого черта. — Он заказал еще виски. — Так на чем я остановился? — спросил он.
— На Сталине, — сказал Норман, — вот на чем.
Боб рассматривал Нормана помутневшими от выпитого глазами. А ведь он холостяк, думал Боб. И по всей вероятности, должен знать хорошего абортмахера. Надо его попытать.
— Посмотри на это так, — сказал Боб, — если одно поколение и принесли в жертву, то хотя бы на этот раз люди погибли не бесцельно. А ради будущего своих детей.
— А ты посмотри на это вот так, — сказал Норман. — Сдается мне, что, кроме политических заслуг, у таких людей, как мы, ничего другого за душой нет. Осознать это в сорок очень тяжело.
— Вот уж не думала, что тебя это все еще заботит, — ввернула Зельда.
— Заткнись! — прикрикнул Боб.
— Боб, он давно показал свое политическое лицо. Он…
— Молчи! Сама не понимаешь, что несешь. Послушай, — язык у Боба заплетался, — Норман, я — гуманист. Я верю, что человеческая жизнь священна. На том стоял и стою. — Боб не без труда встал. — Извини, я мигом назад.
Зельда раздавила сигарету в тарелке жареного риса.
— У нас сегодня гости, — сказала она. — Ты не хотел бы прийти?
— Рад бы, да занят, — сказал Норман.
— Пожалуйста, скажи Бобу, что я тебя пригласила, но ты занят.
— Нет. Не скажу.
Вернулся Боб.
— Так на чем я остановился? — спросил он.
— На том, что человеческая жизнь священна, — сказал Норман.
— Я ухожу, — объявила Зельда.
— Встретимся в церкви, — заявил Боб.
— Я ухожу, слышишь?
— А я сказал: встретимся в церкви.
Зельда толкнула Нормана локтем.
— Скажи ему, — попросила она.
— Ась?
— Ты скажи-ка мне, скажи. — Боб приподнялся, размахивал руками — изображал, что дирижирует оркестром. — Ты скажи-ка мне, скажи.
— Скажи ему.
— Сама скажи.
— Как, она еще здесь? — спросил Боб.
Норман кивнул.
— Я пригласила Нормана прийти к нам в гости. Он занят.
— В гости. У кого это гости? — спросил Боб.
— Это правда. Она пригласила меня.
— Милости просим, будь нашим гостем, — выпевал Боб.
— Он сказал, что занят, — не отступалась Зельда. — Ну а теперь, ты уедешь со мной? Пожалуйста.