Та, которая покупает

Такие мысли терзали ее, пока в комнату не заглянул первый луч солнца. Она встала с постели измученная, усталая от бессонницы. Сегодня она обретет покой. А потом вернется и сон.

— Еще, чего доброго, подумают, что мы лесбиянки, — пошутила Шерри, когда они сидели в приемной. — Мы уже во второй раз приходим вместе.

Уэсли округлила глаза:

— Почему лесбиянки? Почему не сестры? Да ты просто ненормальная! — Девушка явно была не в том настроении, и Шерри прекратила шуточки.

— Ладно, мисс Ворчунья, поговорим, когда получишь результаты.

Шерри взяла номер «Космополитан» и принялась читать. Она то и дело фыркала и каждую минуту изумленно восклицала: «Ну и дела!» Уэсли беспрестанно скрещивала ноги так и эдак, не отрывая взгляда от белых часов на белой стене.

Когда наконец медсестра назвала ее имя, девушка пулей рванула в кабинет. Шерри послушно отправилась вслед за подругой.

Уэсли не слышала объяснений медсестры, которая говорила о степени надежности результатов, вероятности ошибки и о чем-то еще. Девушка только хотела знать, что с ней.

— Видишь, я так и знала! — торжествующе заявила Шерри.

— Что? — Уэсли ничего не поняла. Наверное, она слишком глубоко погрузилась в свои мысли.

Медсестра протянула ей лист бумаги, и Уэсли прочитала: результат отрицательный.

— Я же говорила, тебе не о чем волноваться, — сказала Шерри.

Уэсли прочитала еще раз. Это правда. Опасность ей не грозит. Она спасена!

Девушка закрыла глаза. «Спасибо Тебе, Господи. Спасибо», — мысленно поблагодарила она. Словно груз свалился у нее с плеч. Она снова могла дышать полной грудью.

— Ну что, теперь успокоишься? — Сияющая от радости Шерри обняла подругу.

Уэсли кивнула, и глаза ее наполнились слезами облегчения.

— Давай отпразднуем, — предложила Шерри.

— Давай. Точно! Я куплю новую сумочку от «Кейт Спейд»…

Шерри уперла руки в бока:

— Собираешься еще глубже залезть в долговую яму?

Уэсли сделала большие глаза:

— Хорошо, мамочка. Твое предложение?

— Пойдем в музей. Потом вкусно пообедаем, закажем десерт.

Уэсли усмехнулась, в очередной раз отметив, как сильно отличается Шерри от Ланы, да и от нее самой тоже. Ну что ж, сегодня пойдем в Музей изобразительных искусств. Но она все равно купит эту красную кожаную сумочку в один прекрасный день, когда подруги не будет рядом. И когда она сможет себе это позволить.

Глава 29

В такие дни, как сегодня, Уэсли была абсолютно уверена в правильности своего решения переехать в Бостон, несмотря на все, что с ней здесь произошло. Она выглянула из окна квартиры и увидела восхитительное нежно-голубое небо с пушистыми, легкими облаками. Кучевые — вспомнила девушка название. Если прижаться носом к стеклу, то можно было, казалось, вдохнуть чистоту и свежесть воздуха.

Уэсли собиралась в последний раз перед отъездом в Чикаго на летние каникулы пробежаться вдоль реки Чарльз. Ей почему-то страшно не хотелось уезжать. Однако здравый смысл подсказывал: надо на какое-то время вырваться из Бостона. Чтобы прийти в себя и до конца переварить все случившееся с ней после того не слишком удачного приземления в бостонском аэропорту, нужно оказаться подальше от источника боли.

Они с Шерри поклялись, что в следующем году побегут марафон во что бы то ни стало. У девушки все еще сжималось сердце всякий раз, как ей на глаза попадались кроссовки «Сокони», идеально разношенные и приготовленные для марафона. Больше не хотелось их носить. Столько сил ушло на тренировки… Однако несчастье, как водится, вносит в жизнь свои коррективы.

Шагая к реке, Уэсли невольно улыбнулась, вспомнив, сколько раз проделывала этот путь в несколько сотен метров, дрожа от холода, с онемевшими пальцами рук и ног.

А сейчас лето, и можно не торопясь вбирать в себя звуки и впитывать красоты изумительного воскресного утра, и холод не гонит вперед. По Коммонуэлс-авеню гуляют студенты, перебегая из одной кофейни в другую; прохаживаются родители, приехавшие в Бостон на выходные, чтобы посмотреть, куда идет или пойдет плата за обучение; спешат по своим делам горожане. И кажется, все в хорошем настроении. Так устроен Бостон. Когда тепло и светит солнце, люди искренне улыбаются и доказывают, что тоже могут быть вежливыми. Однако плюс-минус пятнадцать градусов способны перевернуть ситуацию коренным образом, и тогда в городе властвует смертельная жара или убийственный холод.

Теперь Уэсли не скоро увидит Бостон. Поэтому ей хотелось наслаждаться каждым мгновением и не зацикливаться на своих проблемах. Пусть она пропустила марафон, но у нее по-прежнему есть цель в жизни. Смена обстановки и поддержка семьи скорее залечат ее душевные раны. К тому же она до смерти устала. Экзамены, работа, забота о Лане совершенно вымотали ее. Ей так не хватало сейчас домашнего уюта и близости родных.

Уэсли побежала, как только ступила на дорожку. «Здесь уже накопилось слишком много воспоминаний, — подумала она. — Посмотрим, каким окажется второй раунд моего возвращения осенью».

Два часа спустя, пропотев насквозь и натерев внутреннюю часть бедер, Уэсли ворвалась в квартиру, умирая от желания сходить в туалет и залезть под душ.

Через полчаса она вышла из ванной, обмотав голову полотенцем и закутавшись в свой любимый голубой махровый халат. Девушка приготовила чашку чаю, положила на тарелку несколько крекеров из муки грубого помола и уселась на диван. Целый день ждала Уэсли этого момента. Она подняла трубку и набрала номер:

— Привет, Уильям. — Она надеялась, голос не выдаст ее волнения.

— Привет, Фло Джо.

Именно это ей и хотелось сейчас услышать.

— Как дела? Куда ты пропала? В последнее время что-то ты мной больше не интересуешься.

— Очень смешно. Я была занята. — «Лечила разбитое сердце», — вертелось на языке.

— Как пробежала марафон?

Она объяснила, что в тот день кинулась на помощь Лане и марафон совершенно вылетел у нее из головы.

— Да-да, конечно. Я слышал, ты присматривала за ней. Видимо, в жизни есть вещи, которые изменить невозможно.

Они оба засмеялись.

— Она сильно повзрослела, Уильям. Поверь.

— Как скажешь. Она ведь твоя подруга.

Неловкость понемногу уходила, они непринужденно болтали, хохотали… Через двадцать минут уже казалось, что их дружба никогда и не прерывалась, а Дункана и вовсе не существовало. Но он существовал, и этот факт она не могла игнорировать.

— Ну как ты, справляешься? — наконец спросил Уильям.

— Справляюсь?

— Ты понимаешь, о чем я.

— Полностью справилась. Все позади, — попыталась отшутиться Уэсли.

Она не была уверена, что хочет обсуждать Дункана с Уильямом. Стоит ли рассказывать ему, как день за днем искала способ вернуть Дункана, а потом час за часом строила планы мести. Все позади. Она на это надеется.

— Здорово. Просто здорово. Потому что я знаю, вы были довольно близки одно время.

— Ну, теперь все кончилось. — Она откашлялась.

— Послушай, я от души тебе сочувствую. Жаль, я не мог больше ничем помочь. Но мне казалось, я не имел права вмешиваться.

Уэсли вздохнула.

— Ты давно его видел? — спросила она, хотя давала себе слово никогда не задавать вопросов о Дункане. Однако нарушила обещание.

Уильям откашлялся:

— Да, очень давно.

Возникла неловкая пауза.

— Хм… Чем собираешься заниматься? — продолжил разговор Уильям.

— Да вот, уезжаю.

— Куда?

— В Чикаго. К родителям на лето.

— Шутишь? — опешил Уильям.

— И не думала даже.

— А как же работа? Эти великосветские дамочки наперебой рассказывают, как отлично выглядят твоими стараниями.

— Вернусь осенью и снова возьмусь за дело.

— Но зачем, Уэсли? Ты бы кучу денег за лето огребла, особенно на Виньярде. Я вообще удивляюсь, почему ты до сих пор не ушла из клуба и не начала собственное дело. Чему вас там учат в этой бизнес-школе? — пошутил он.

Уэсли рассмеялась: