Доктор Хаус, которого создал Хью Лори

Эхокардиограмма показывает расстройство сердечной деятельности — и Хаус настаивает на диагностической операции. Действительно, во время операции обнаруживают и удаляют доброкачественную опухоль легкого, однако Чейз замечает кровоизлияние в глазу Энди. Форман предполагает, что тромб, попавший в мозг девочки, вызвал галлюцинации, поскольку находится в области миндалевидного тела, — и его невозможно удалить, не зная точную локализацию. Хаус же идет дальше, предполагая, в свою очередь, что отважное поведение девочки есть результат подавления эмоций из-за тромба. Вилсон сообщает Энди и ее маме, что, видимо, Энди умрет в течение нескольких дней.

Итак, в этой серии Хаусу бросают вызов — не только девочка, стойко принимающая удары судьбы, но и Вилсон, который посылает его к черту. Вызов тем не менее принят — и тут мы узнаем, что Хаус, оказывается, может быть очень чутким. Похоже, он признал в Энди достойного бойца — он предоставляет ей право самой решать, соглашаться ли на мучительный и ненадежный выход из ситуации, что, в конце концов, означает право самой решать, когда ей умереть. После этого разговора радикальное решение принято. Остановив сердце девочки, находящейся в искусственно поддерживаемом состоянии гипотермии (температура тела около 21 °C), врачи должны быстро выкачать кровь из сосудов, чтобы при возвращении ее обратно в мозг увидеть месторасположение тромба. И вот проводится масштабная репетиция этой сложнейшей процедуры на трупе, в ходе которой обнаруживается, что операция невозможна без какого-либо способа закрепления головы оперируемого. Все, казалось бы, — крах всего задуманного, но тут Форман предлагает просто закрепить голову чем-то вроде болтов. Воодушевленный Хаус восклицает: «Отвратительно и примитивно! Поцелуй меня, мне это нравится!»

Несмотря на всю напряженность ситуации, на дефицит времени, за которое надо увидеть тромб, процедура оказывается успешной. Энди приходит в себя — ей подарили еще один год жизни. Да, эта серия определенно перекликается с темой предыдущей, опять мы сталкиваемся с одним из вечных медико-этических вопросов: как долго нужно спасать человеческую жизнь? Здесь вместо приговоренного к смерти мы видим неизлечимо больную девочку — и оба обречены. Надо ли спасать их и хотят ли они сами быть спасенными? Магия сериала «Доктор Хаус» в том и заключается, что здесь, как в жизни, есть место и цинизму, и победе над ним. Нам напоминают, что, хотя смерть и болезнь посылаются нам судьбой, человеку все равно дается шанс. Болезнь и смерть — это как кусок мрамора, который кидает нам жизнь, а обрабатывает этот мрамор каждый по-своему. Один год жизни — здесь есть за что сражаться.

Интересные моменты

• Действительно очень нежная сцена — когда Энди просит Чейза поцеловать ее. И кстати, здесь содержится намек на неспособность Чейза сделать свой романтический выбор (серия 2.7 «Охота»).

Верная подруга

• Хаус бросает трость Кэмерон, когда пытается покинуть клинику, ссылаясь на плохое самочувствие.

• Хаус поднимает ее вверх, когда разъясняет Вилсону: «Я не умирающий, я всего лишь жалкий. Не поверишь, что мне сходит с рук из-за этого».

Кто лжет

• Самое главное: как выясняется после операции, отважное поведение Энди не было спровоцировано болезнью, ее храбрость — вовсе не обман. Девочка обладает незаурядной силой духа — это правда.

Смотровая

• В зависимости от погоды Хаус страдает различными видами аллергии. Он, помимо всего прочего, самый часто болеющий персонаж во всем сериале, причем его болезни бывают как истинными, так и мнимыми.

• Тогда не странно, что в этом эпизоде он еще и вдыхает бенадрил.[59]

• Добавьте идиш к лингвистическим талантам Хауса. Не понятно, может ли он бегло говорить на идише, но пару фраз ввернуть точно способен.

• Хаус угощает команду рогаликами. Мы, кстати, еще увидим большой коричневый рогалик в третьем сезоне. Очевидно, это самая популярная у докторов еда на завтрак. И между прочим, Хаус, оказывается, способен не только таскать еду у Вилсона. Судя по всему, он понимает, что уважение коллектива надо завоевывать каждодневно: как лидер он от этого только выигрывает.

• Чейз и Форман, похоже, поменялись ролями. Чейз доверяет девочке, в то время как Форман подозревает, в полном соответствии с доктриной Хауса в сокрытии информации, что у нее сифилис.

• Чейз в разговоре с Энди называет свой возраст — ему тридцать лет.

• Кэмерон слышит шум в сердце при прослушивании записи аускультации, Форман видит месторасположение тромба. Только Чейз не зарабатывает в глазах Хауса ни одного очка. Однако он зарабатывает их у пациентки: девочка доверительно беседует с ним, а не просто мечтает о его прекрасных глазах.

• Хаус слушает арию Nessun Dorma из оперы Пуччини «Турандот» в исполнении Брюса Следжа.[60]

• Этому эпизоду можно было дать награду и за возглас «О-о-о!», изданный Хаусом при виде результата самообрезания, выполненного пациентом поликлиники. Спасибо, нам этого результата не показывают.

• Когда доктора «перезагружают» Энди, Форман — единственный, кто замечает тромб. Хаус говорит, что этого для него вполне достаточно. Многие считают это показателем возрастающего доверия Хауса к Форману. Однако из всей команды Хаус всегда уважал Формана больше всех. И потом, возможности его проверить попросту нет.

• Не лишним будет отметить, что за сценарий этого эпизода Лоуренс Каплоу получил награду гильдии сценаристов Америки в номинации «Драматический эпизод».

В чем дело, док?

• При «перезагрузке» Энди ее голову закрепляют на столе при помощи металлических болтов — и в то же самое время используют МРТ. Как мы вроде бы уже усвоили, МРТ нельзя использовать при наличии металлических предметов, в связи с чем многие зрители считают эту неувязку ошибкой. Однако, по уверениям производителей медицинской техники, сейчас выпускаются особые томографы, приспособленные для работы с хирургическим оборудованием.

• Поклонники сериала на сайте Politedissent.com обсуждают вопрос выпадения волос после курса химиотерапии. У Энди отсутствуют волосы, но брови на месте. Выдвигается предположение, что, поскольку волосы растут быстрее, они менее устойчивы к химиотерапии.[61]

2.3. Шалтай-Болтай

Дата премьеры: 27 сентября 2005 г.

Сценарий: Мэтт Виттен

Режиссер: Дэниел Аттиас

Приглашенные актеры: Сила Уорд (Стейси Уорнер), Дж. Р. Виллариал (Мэнни), Чарльз Робинсон (Роберт), Игнасио Серриччио (Альфредо), Кристин Авила (Луиза)

Постановка диагноза

А вот эта серия сталкивает нас с проблемой врачебной ошибки. Совершив пробежку по округе, Кадди возвращается в свой двор. Она спрашивает Альфредо — разнорабочего, — успеет ли он починить крышу до сегодняшней вечеринки. Он отвечает, что его замучила астма, поэтому не хочет сегодня больше работать. Кадди настаивает, после чего заходит в свой дом, чтобы попить водички после пробежки. И вот — драматический момент. Сначала Кадди поперхнется водой, а затем — внимание, звучит тревожная музыка! — увидит из окна, как Альфредо падает с крыши. По дороге в госпиталь в машине «скорой помощи» Кадди замечает, что два пальца на покрытой ссадинами руке Альфредо посинели.

Хаус берется за этот случай по просьбе Кадди, не забыв, однако, язвительно спросить:

— Если я сделаю вид, что меня это волнует, я получу призовые очки?

Второе язвительное замечание Хауса напоминает Кадди, что она уже десять лет как никого не лечит. Стейси как юрист советует Кадди не общаться с пациентом и его родственниками — это может быть истолковано судом не в ее пользу, если дело дойдет до судебного разбирательства. Все считают, что Кадди не должна брать на себя ответственность за этот несчастный случай, однако измученная чувством вины Кадди продолжает контролировать лечение Альфредо, не вступая с ним в контакт. Кадди, конечно же, не привыкла, чтобы ей давали указания, что делать, и мы видим, к чему может привести потеря контроля над собой, сопровождающаяся излишними переживаниями. Для Кадди все это — адский коктейль. После осмотра Альфредо требует, чтобы его отпустили из больницы — ему нужно работать (на его попечении мать и младший брат). Альфредо сообщает врачам, что он еще работает сторожем в какой-то забегаловке. Продолжая испытывать чувство вины за случившееся, Кадди настаивает на применении весьма рискованного лекарственного средства, активированного человеческого С-реактивного протеина,[62] с целью уменьшения свертываемости крови. Столь опасная терапия вызывает сомнения даже у Хауса — обычно сторонника радикальных методов, — который так комментирует назначение, сделанное Кадди: