Вызов врача

аруся, посиди в скверике, подожди меня, я сейчас быстро. Меня любопытство разобрало, проследила за ним… Оказывается, мы мимо магазина «Детский мир» проходили, Коля в окно увидел, что очередь у прилавка клубится. Значит, что-то выбросили. Костюмчики трикотажные гэдээровские, хорошенькие, как на куколок. Стою в углу, смотрю, как Коля в очереди давится. И будто электричеством меня в темечко ударило! Прозрела! Ужаснулась! — Мария Петровна одну руку положила на шею, другую на грудь, — сердце кровью плачет, ноги точно гвоздями к полу прибили. Вот так в магазинной толчее впервые у меня материнство проклюнулось.

Мария Петровна замолчала. Не хватало слов, чтобы описать свои чувства. Да и есть ли они, такие слова? Все врут слова! Материнство у нее проклюнулось! Так хватай ребенка, нежь, лелей и воспитывай. Схватила? Как бы не так! Права Ирина: настоящую мать ни танк, ни атомная война не остановит, о свекрови и говорить не приходится. А у нее проклюнулось!

— О дальнейшем, как за мной подглядывала, как хотела бабушку убить, ты уже рассказывала, — пришла на помощь Ирина.

— Еще выпьем? — кивнула Мария Петровна на рюмки.

— Давай, — согласилась Ирина.

— Чтоб они все сдохли!

— Кто?

— Враги.

— Кто у тебя главный враг?

— Я сама! — вынуждена была признать Мария Петровна, опрокидывая коньяк.

Она слегка захмелела. Хотелось всплакнуть, пожаловаться на горькую долю, получить сочувствие. Усилием воли Мария Петровна привела мысли в относительный порядок и напомнила себе, что скорее кролик получит сочувствие от удава, чем она от дочери. Не «скорее», поправила себя мысленно Мария Петровна, а по справедливости.

«Кажется, я ее напоила, — думала Ирина. — Сначала обварила кипятком, потом заявила, что квартиру к рукам приберу, теперь напоила. Прекрасно!»

— Коля, отец твой, тоже не ангел. — Мария Петровна дала-таки слабинку, не удержалась, захотела вину поделить. — Не последнюю скрипку играл… в концерте ля-вашу-так-перетак-минор композитора Шопена…

— Кажется, ты…

— Нет! — мотнула головой Мария Петровна. — Не пьяная! Слегка развезло, больше от волнения момента. О чем я? О Коле. Обрабатывал меня… неустанно и неутомимо. Ты, говорит, Марусечка, понимаешь, что под одной крышей с моей мамой жить не можешь, а я свою мамочку бросить не могу. Ну, заберешь ты Ирочку. Куда? В общежитие? Квартиру или комнату снимать ни у тебя, ни у меня денег нет. Девочке с бабушкой очень хорошо, ты лучшего ухода обеспечить не в состоянии…

— Перестань чернить моего папу!

— Извини! Подло прозвучало, да? Хотела за Колину спину спрятаться. Я никогда и ни за чью спину… Слушай! — Мария Петровна вскинула голову и посмотрела на Ирину с волнением, которое испытывает человек, только что сделавший открытие. — Может, он из благородства? Он ведь знал: если у меня появляется настоящая цель, я ее когтями и зубами вырву. А тут мялась, сомневалась, на уговоры поддавалась… Вот Коля и решил облегчить мне жизнь, оправдания подсказать? Святой человек!

— Оба вы хороши! — в сердцах,