Диамант (СИ)

— Почему обязательно Дуракова? — обиделась Тамара Павловна, оторвав Виталика от его размышлений о фамилии. — Сусликова.

— Да-а, — протянул Виталик. — Елизавета Сусликова, ничего не скажешь. Примерно, как Виталий Хвостов. Знаете, о чем я подумал? — покачал он головой.

— Откуда? — улыбнулась Тамара Павловна. — Но если порассуждать, то могу предположить, что тебя заинтересовал еще один вопрос.

— Вопрос, какой? — хмыкнул Виталик. — Вы месяц знакомы с Танечкой. Я примерно столько же с Оленькой. Ваше общение было более тесным, чем мое.

Он помолчал…

— Кто из них обращался к гадалке госпоже Триш? А главное — зачем?

— Хороший вопрос, — покачала головой Тамара Павловна. — Только боюсь, что гадалка нам не ответит.

— Она не простая гадалка, — усмехнулся Виталик и, подняв палец, добавил: — Ясновидящая. Экстрасенс. И стоит ее навестить. Но для этого мне нужны фотографии девушек. Предположим, Танечкина у меня есть. Осталось обзавестись фото Оленьки…

Жанна Марковна с недоумением уставилась на Виталика, неожиданно возникшего на ее пороге. А этому-то что понадобилось? Виталик выложил перед ней на стол пятитысячную купюру.

— Ничего у меня с Танечкой Печкиной не получается, — протянул он жалобно. — Расскажите, какую установку вы ей дали? Не идет она на контакт, хоть ты тресни. Это первый вопрос. А второй я задам, когда получу исчерпывающий ответ на первый, — сказал Виталик усмехнувшись.

— Порядок, смотрю, знаешь, — фыркнула Жанна Марковна. — Только это секрет фирмы и отвечать на твой вопрос я не намерена.

— Тогда, — Виталик сгреб со стола купюру, которую положил перед ясновидящей совсем недавно, та лишь успела пошевелить пальцами, сплошь унизанными кольцами, и пожалеть, что не убрала деньги в ящик стола сразу же. — Надо было брать деньги, Тумбс, — хмыкнул Виталик. — Не хочешь отвечать — не надо. Я скажу за тебя.

— Ладно, — махнула рукой Жанна Марковна, — черт с тобой. Слушай, все равно ты со мной в одной упряжке. Никакой установки я ей не давала. Она хотела снять венец безбрачия, а при этом сопротивлялась изо всех сил.

— Она к тебе приходила? Это второй вопрос, — усмехнулся Виталик и выложил перед ясновидящей фотографию Танечки.

Но не ту, которую дала ему вместе с банковскими картами и ключами от машины госпожа Войцеховская. Эту ему добыла Тамара Павловна, вновь навестив свою бывшую подопечную и поинтересовавшись, не требуется ли ей и в дальнейшем услуги домработницы. Между чаем с пирогами и беседой ни о чем, фотографию и стащила из альбома.

Почему-то у Виталика закралось смутное сомнение, что самодостаточная Танечка Печкина вдруг поперлась к Жанне Марковне снимать то, чего у нее никогда не было — какой-то там венец, какого-то безбрачия. Кто сказал, что Танечка рвалась замуж? Может, ей это вовсе и не требуется, на данном жизненном этапе не требуется?

«Нужно научиться любить себя, — часто повторяла Танечка эту фразу в беседах с Тамарой Павловной. — Но любить себя вовсе не означает во всем себе потакать, всегда находить себе оправдания или считать себя безупречной или идеальной. Любить себя — значит, уметь, когда нужно, быть жесткой по отношению к себе и не витать в облаках».

Она явно кого-то цитировала, при этом довольно много фотографировалась и сравнивала свои снимки — грубо говоря, до и после. Зачем ей жизненные установки гадалки, когда у нее своя философия?

— Она вроде бы, — неопределенно пожала плечами гадалка.

— Или эта?

Виталику удалось сфотографировать Оленьку с тем же поворотом головы, что и у Танечки на фото. И теперь сравнивая обе фотографии, можно было заметить, что девушки невероятно похожи, но при этом все же абсолютно разные.

Жанна Марковна удивленно пялилась на лица Танечек Печкиных. Она же ясновидящая, должна определить, понять, кто был у нее.

— Вот эта девушка приходила ко мне.

После долгих колебаний она остановилась на фото Оленьки Фроловой.

— И что она говорила? — нахмурившись, спросил Виталик.

— Назвалась Татьяной Георгиевной Печкиной… Директором и владелицей фабрики.

— И что ей надо было? — не унимался он.

Если Жанна Марковна хочет получить свои пять тысяч, то теперь должна, просто обязана рассказать ему все от начала до конца.

— Сейчас, — гадалка полезла в стол и вынула на свет потрепанный ежедневник. — Татьяна была…

Она долго перелистывала страницы.

— Вот… — она пришла ко мне в первый раз почти два месяца назад. — Но убежала обидевшись. А потом вернулась — тихая, смирная.

— Хороша актриса, — протянул Виталик.

— При чем здесь актриса? — не поняла его Жанна Марковна.

— Да так, — отмахнулся от нее Виталик.

Его мысли заняты были совсем другим. Его подставляют — он это почувствовал, на такие дела у него была чуйка. Только поэтому еще жив. Но кто и зачем? Или все-таки паранойя? А, может, не его подставляют, а Танечку? Только как-то очень сложно. И посоветоваться не с кем. Тамаре Павловне, как и всем прочим, он не сможет рассказать о себе и толики, чтобы настроить и ее на откровенность.

— Значит, эта приходила? — Виталик ткнул пальцем в фотографию Оленьки.

— Она самая, — уже более уверенно подтвердила Жанна Марковна. — У нее на подбородке едва заметный шрам, — улыбнулась гадалка. — Видимо, упала в детстве. Я когда беседовала с ней, на него все время смотрела — при освещении лица снизу его хорошо заметно.

«А вот это радостная новость!» — чуть не завопил Виталик.

Теперь и он наверняка будет знать, кто все же ходил к гадалке.

Рассмотреть вблизи Танечкино лицо для Виталика не составило никакого труда. Буквально на следующий день мамочкины программисты сдали ему пробную версию сайта для обкатки. С этой радостной новостью он помчался в кабинет своей начальницы. А дальше уже, что называется — дело техники. Они сидели рядышком, смотри не хочу на все родинки и шрамики девушки, и по очереди, отбирая друг у друга, водили мышкой, чтобы проверить ту или иную новые функции сайта фабрики.

Все остались довольны — Танечка сайтом, Виталик осмотром ее лица.

Что же, прекрасно, осталось осмотреть Оленькино лицо. Провалиться и не жить. Если даже он увидит шрам на подбородке девушки, что это ему даст? Ровным счетом ни-че-го. Нет, тут не прав — значит, это именно Оленька зачем-то приходила к Жанне Марковне. Ну не в самом же деле, что снимать венец безбрачия? К тому же не свой, а госпожи Печкиной, выдавая себя за нее.

Стоп! Виталик даже замотал головой.

— Что-то не так? — насторожилась Танечка.

— Все хорошо, просто отлично, — Виталик снова помотал головой. — Переговорить с программистом надо кое о чем. Например, мне не очень понравилось, что при увеличении можно рассмотреть лицо модели в наших образцах, а не сам образец. Это не есть хорошо.

— Почему же? — удивилась Танечка. — Пусть смотрят и думают, что мы очень богатая организация, раз можем позволить себе нанять таких красоток и заставить их дефилировать в нашей рабочей одежде. Я бы еще мальчиков наняла, чтобы продажу комбинезонов для рабочих увеличить.

Виталик тихо хмыкнул и прикрыл нижнюю часть лица рукой, чтобы спрятать улыбку. И зачем Танечке ясновидящая с ее бреднями? Со своими деньгами, а он теперь был уверен, что у Танечки они водились, она могла иметь такого мужа, какого захотела бы. А если не она посещала Жанну Марковну, то и на Виталика не смотрела, как на потенциального жениха. Но он-то, Виталик, об этом не знал и даже не догадывался и весьма активно принялся за Танечкой ухаживать, словно он тот принц на белом коне, которого всю жизнь ждала девушка.

В сущности, почему бы ему с Танечки не переключиться на Оленьку? Сусликов — ничем не хуже, чем Хвостов. Виталик чуть не расхохотался. Эх, бросить бы все, да махнуть в Урюпинск. Но там в карты не играют, а без них он закиснет. Итак, целый год только сам с собой да с компьютером. Он прошел долгий путь от мелочи на кухонном столе, когда отец первый раз выложил колоду на стол. Но тот был любителем — с друзьями расписывал пульку или проигрывал в покер рублей двести. Та же мелочь на столе. А покер — очень зрелищная игра, когда идет на те деньги, которые в левом кармане.