Повести. Рассказы

— Соглашаться на их условия нельзя. Они не дадут шлюпке уйти, — сказал второй помощник Володя Сердюк. — Мы много знаем, а они не оставляют свидетелей.

Капитан кивнул, взглянул на часы:

— Через два часа начнется прилив. Потом мы не выберемся отсюда.

— Похоже, не выберемся и сейчас, — подал голос старпом. Он ходил вдоль стен, рассматривая картины. — Проход слишком узок. Риф на рифе… Как там мог пройти большой корабль — загадка!

— Послушайте, о чем вы говорите? — возмутился механик. — Мы собираемся уйти отсюда? А заложники? Оставить их в руках бандитов?

— Ума не приложу, как пираты обнаружили их, — задумчиво сказал капитан.

— А, черт! — Второй помощник стукнул кулаком по колену. — Так удачно все складывалось…

— Да тут целый Эрмитаж! — воскликнул старпом, заканчивая осмотр экспозиции. — Чтобы вернуть эти сокровища, их главарь пожертвует многим! — Он тронул рукой богатую золотую раму, которая обрамляла довольно скромную картину. Хотел приподнять, чтобы почувствовать тяжесть материала, но картина не шелохнулась. Она плотно сидела в стене. Старпом удивился, тронул рукой соседнюю картину — та висела нормально. Он вернулся к золотой раме, попробовал сдвинуть ее влево, вправо — картина вдруг мягко тронулась с места. Под ней на окрашенной под бук поверхности панели чернело едва заметное отверстие для ключа. Все стали рассматривать тайник. Володя постучал кулаком по панели — она отозвалась низким металлическим звуком.

Механик быстро выскочил из каюты. Вскоре он вернулся с боцманом, который держал в руках автогенный аппарат. Раскаленный резец коснулся стальной обшивки сейфа. Посыпались искры.

Сейф вскрыли — он был битком набит пачками денег. Капитан стал вываливать их на пол, добираясь до глубины сейфа. Тут были ямайские и родезийские фунты, малайские доллары, бирманские кьяты и таиландские баты. Капитан вынул какую-то книжечку, испещренную цифрами, бегло пролистал ее, отложил в сторону.

Груда бумажных денег возвышалась на полу.

— Сколько людей погубили из-за этих бумажек! — задумчиво протянул старпом. Концом ботинка он раздвигал пачки и, наклонившись, разглядывал их, словно пытаясь прочесть их кровавую историю.

Больше в сейфе ничего не было. Капитан протянул старпому пачку листиков, похожих на визитные карточки:

— Почитай. Похоже, это личное досье капитана. — Он снова вернулся к испещренной цифрами книжечке. Задумался. Сел в кресло. — Боцман, какая глубина на якорной стоянке? Пойдите измерьте!

Боцман удивился, ушел выполнять задание.

— Ах, какие подлецы! — вырвалось у старпома, который просматривал записи пиратского капитана. — Вы только послушайте! — Он стал читать: «Стабб. Воевал во Вьетнаме. На счету расстрел мирной деревни. Дезертировал в Африку. Наемник. Покушение на Агостиньо Нето. Умеет безошибочно выбрать хозяина. До конца верен только деньгам. Снайпер. Отлично владеет ножом. Ложь — вторая натура, часто не знает сам, когда говорит правду. Отличный работник. Слабости: любит мать, посылает деньги ей и невесте». — Старпом сделал паузу, посмотрел на товарищей. — Каково? Любовь к матери — слабость… — Он взял другую карточку. — А вот наш знакомый. Послушайте, Иван Ильич!

Но Иван Ильич не слышал. Он с головой ушел в цифры и о чем-то напряженно думал.

Старпом продолжал:

— «Салих. На счету восемь кораблей. Террорист. Разыскивается Интерполом за угон и уничтожение заложников «Боинга-747». При побеге из тюрьмы задушил надзирателя. Любимое выражение: «Пулю в живот, и никаких проблем». Легко переносит побои. Редко пьянеет. Умеет отыскать в человеке худшее. Садист. Ярый антикоммунист. Отличный профессионал, но опасен: ждет удобного случая, чтобы взять дело в свои руки…»

Вошел боцман.

— Девять метров, товарищ капитан! — доложил он.

— А в футах? — Капитан перевел взгляд на старпома.

Старпом пожал плечами:

— Тридцать один…

— Так вот! — Капитан поднял над головой книжечку. — Фарватер у нас в руках! Место якорной стоянки — тридцать один фут. Зюйд-вест, сто метров — двадцать восемь футов… Это карта промера глубин!

— Потрясающе! — тихо восхитился Володя Сердюк.

— А как же женщины? — спросил механик. Казалось, его одного не обрадовало открытие капитана.

Капитан помрачнел:

— Нет, Сережа. Тут мы бессильны. Только погибнем сами и погубим дело.

— Чем быстрее мы выберемся отсюда, тем больше шансов спасти их, — сказал старпом. — Пираты поймут — единственная возможность продлить себе жизнь, это сохранить заложников. Иначе им пощады не будет. Это они понимают.

— Нет, — возразил механик. — У них остается шлюпка. Она не вместит всех. Они убьют свидетелей и уйдут с острова.

— Что ты предлагаешь? — сухо спросил капитан.

— Напасть ночью на лагерь и освободить заложников.

— Другими словами, красиво погибнуть… Пираты только и ждут этого.

— Во всяком случае, я не могу бросить их. Я остаюсь.

— Тут командую я!

— И тем не менее я остаюсь.

— Сдайте оружие!

Механик недоуменно посмотрел на него.

— Вы арестованы! Штурман, возьмите у него пистолет и отведите в каюту!

Володя подошел к механику, протянул руку за оружием. Механик посмотрел на него потемневшими от гнева глазами:

— Знаете, кто вы все?!

— Дай пистолет! — сжав губы, потребовал Володя. — Так будет лучше для тебя. Идем!

Когда механик и второй помощник вышли, капитан сказал:

— Я разделяю чувства Веремеева. Я бы сам с радостью отдал жизнь за наших несчастных товарищей… Но если мы погибнем, исчезнет единственная возможность избавить тысячи людей от смертельной угрозы существования пиратов. И поэтому я приказываю: поднять якорь!

Со скрежетом выбрали якорь.

Услышав это, в пиратском лагере заметались фигурки.

Корабль стал медленно двигаться в сторону открытого океана. Боцман на носу судна все время мерил глубину, передавал результаты на мостик.

Вот и узкий проход. В темно-аквамариновой глубине его чернели тут и там подводные рифы. Приливное волнение между скалами, затрудняло маневренность судна.

По скалам левого берега уже бежали пираты, стреляли на ходу. С судна редко отвечали — стрелять было некому, все занимались работой. Чтобы пройти узкость, нужен ювелирный расчет, а на мостике стоять невозможно. Вокруг вились пули. Судно пару раз с треском прошлось по краю острого рифа.

Наконец пираты остались чуть позади. Капитан, перегнувшись через крыло мостика, непрерывно командовал:

— Левая машина, стоп! Правая, малый вперед! Правая, стоп! Левая, малый назад!

Впереди уже виднелся просвет чистой воды.

И тут все увидели мину — черный шар с рогульками по бокам.

— Стоп, машина! — скомандовал капитан.

Но корабль еще двигался по инерции вперед. За этой миной видны были другие. Рогатая смерть приближалась.

— Не стреляй! — Капитан едва успел ударить по руке старпома. Пистолетный выстрел прошил воду рядом с миной. — Волной от взрыва нас выкинет на скалы… Багор! — закричал он вниз, на палубу.

Но какой там багор! Боцман наскоро обвязал себя линем вокруг пояса, перелез через борт. Стеценко и еще один матрос вцепились в него.

— Руки! — заорал на них боцман. — Держите линь!

Он стал спускаться по вертикали форштевня. Мина — вот она рядом. Сейчас он коснется ее. Осталось несколько сантиметров. Боцман зажмурился.

Взрыва нет. Шар мягко вошел в его ладони. Боцман держал его, пока корабль набирал задний ход. Когда движение назад стало ощутимым, боцман мягко оттолкнул от себя мину…

— Они возвращаются. — Капитан пиратов отнял от глаз бинокль.

Салих спросил:

— Приготовить шлюпку?

— Не надо их торопить. Если они согласятся на наши условия, дадут знать сами. Но они не согласятся.

— Почему?

— А ты бы как поступил на их месте?

Салих ухмыльнулся.

— Так вот, если хочешь, чтобы тебя обманули, считай себя умнее других…

— Тогда они попробуют напасть на лагерь и освободить заложников.