Моя легендарная девушка

— Агги, — ответил я, изображая равнодушие. — Ее звали Агги. Наверное, и до сих пор так зовут.

— Ага, ну так я ее видел в прошлую субботу в торговом центре, в «Броадмарше». Она выходила из отдела «Индекс», где по почте торгуют.

— Она про меня что-нибудь говорила?

— Нет. Спросила, как я поживаю, как у меня дела — и ушла.

— А больше ничего не говорила?

— Нет.

— Она одна была?

— Ага. Она ничего, симпатичная. — Том сказал это таким тоном, как будто пришел к подобному выводу, используя новейшие методики сравнительной классификации.

— Знаю, — нетерпеливо сказал я, а про себя подумал, что, если он сейчас мысленно раздевает мою бывшую девушку, я его так отделаю, когда приеду на Рождество, что он на всю жизнь запомнит.

Я сопротивлялся искушению сколько мог, но потом не сдержался.

— Так она точно про меня не спрашивала, ты уверен?

— Да, я уверен, — театрально заверил меня Том. — Ни тайных посланий, ни скрытых рукопожатий и ни слова о тебе.

Я вздохнул, но не так громко, чтобы Том мог услышать.

— Ну, больше ничего нового, — сказал Том. — С днем рождения. Может, увидимся, когда домой приедешь.

— Ага, — сказал я. — Пока.

Я подумал про Агги и про дни рождения. В качестве упражнения в самоистязании я составил список всех подарков, какие она подарила мне на дни рождения:

20 лет

Бутылку лосьона после бритья «Поло».

«Ребекка», Дафна дю Марье.

«Монти Пайтон и Святой Грааль» [93].

21 год

«Лучшее из „Мокамбы и Умника“», части 1,2.

«Лакомый кусочек» Маргарет Этвуд.

Солдатик.

Антология поэзии э.э. камингса [94].

22 года

«Let it bleed», Ролинг Стоунз.

Сборник хитов Берта Бахараха.

Пачку конфет ассорти с ликером.

Семейные трусы из «Маркс и Спенсер».

23 года

Она меня бросила.

Я составил еще один список — то, что я купил ей на разные дни рождения:

19 лет

«Фейм Эньюал» за 1982 год.

«Сны Англии», Джона Сэведжа [95].

«Жизнь прекрасна».

20 лет

«Звездные войны».

Платье, которое ей понравилось в секонд-хэнде в «Аффлукс Палас», Манчестер.

Лучшие хиты «Смит», часть 2.

21 год

Бутылку «Бейлиз» [96].

«Империя наносит ответный удар».

«Двери» Оливера Стоуна [97].

Простое серебряное кольцо из «Аргос».

22 года

«Лучшие песни Скотта Уокера и Братьев Уокер». Бетти Блу.

«Лучшее из Хэнкока» Гэлтона и Симпсона [98].

Подарки на двадцать второй день рождения я ей так и не подарил. Она к тому времени уже бросила меня и не отвечала на звонки. Они до сих пор лежат у меня в шкафу, под кучей одежды, которую я больше не ношу. Они до сих пор обернуты в подарочную бумагу с рисунками любимой художницы Агги. Однажды в маниакально-депрессивном настроении я даже думал торжественно сжечь все, что Агги мне подарила, но я все-таки не из тех, кто выколет себе глаз, лишь бы позлить тещу. Вот только на книги я смотреть не мог, потому что она писала на них послания — что-нибудь про книгу или про то, как она меня любит. Когда все было кончено, я собрал их с полки и сдал в магазинчик «Оксфам» в Западном Бриджфорде.

Как это ни странно, мы с Агги так и не произвели Обмен Пластиковыми Пакетами — это такая любопытная церемония, которую устраивают все распавшиеся пары. Бывшие любовники пытаются вести себя, как взрослые люди, и возвращают друг другу вещи — всегда в пластиковых пакетах, — но не падают при этом в обморок. Одна из сторон, конечно, всегда портит элегантность происходящего тем, что убивается по поводу разрушенных отношений. И Агги знала, что этой стороной буду я. Я попробовал обмануть ее и договориться об обмене через ее маму. Я насочинял, что оставил в комнате ее дочери нечто очень важное, крайне нужное мне для работы, которую я пытаюсь получить, но, вспомнив эпизод, когда я Явился К Ней Домой Пьяный В Стельку, она сказала, что сначала спросит Агги, а Агги, естественно, сказала нет. Поэтому в нашей великой любовной войне ниже перечисленные вещи, принадлежавшие когда-то мне, Пропали Без Вести:

• Сборник музыки шестидесятых, который Саймон сам составил и записал мне на кассету.

• Запасной ключ от замка моего горного велосипеда.

• «Nevermind» Нирваны.

• Одна черная футболка.

• «Миф о красоте» Наоми Вульф.

• Пара красных бейсбольных ботинок.

• Солдатик.

• Работа по истории за первый курс, озаглавленная «Рассуждения о причинах Второй Мировой войны» (построена хорошо, но несколько оригинальных мыслей не помешали бы).

• Отцовские часы.

• Видеокассета с тремя сериями третьего сезона «Черной гадюки» и одной серией «Команды А».

• Мой экземпляр «Над пропастью во ржи».

• «Ненадежные воспоминания» Клайва Джеймса.

• «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры.

Но с другой стороны, у меня были и военнопленные:

• «Звездные войны».

• «Империя наносит ответный удар».

• Три пары сережек.

• «Фейм Эньюал» (1982).

• Полное собрание сочинений Шекспира.

• «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи.

• «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», Хантер С. Томпсон.

• «Всадники», Джилли Купер.

• Ее экземпляр «Над пропастью во ржи».

• Лучшие хиты «Претендерс».

• «New Order», Текник.

• Четыре номера «Marie Clair».

• Калькулятор.

• 25 конвертов формата А4.

• Пара черных колготок 60 ден из «Маркс и Спенсер» (не ношеные).

14:42

Мне хотелось тут же перезвонить Кейт. Я так по ней скучал, как не скучал ни о ком со времен Агги. Чем больше я о ней думал, тем легче мне становилось. Чуть сосредоточившись, я мог воссоздать в голове все согревающие душу оттенки интонаций ее голоса, вспомнить, как она говорила о жизни, фильмах, похоронах, карьере и любви — это было так восхитительно, что почти невозможно передать словами, а это значило, что в голове у меня потихоньку начинается кутерьма. Мне пора бы уже отучить свою голову опережать события и научиться воспринимать вещи по мере поступления. В качестве упражнения для силы воли и небольшой диверсионной операции я пообещал себе, что позвоню Кейт не раньше, чем раз и навсегда изведу бардак в квартире. Удручала полная невозможность найти в этом беспорядке то, что нужно. У меня уже даже чистая посуда кончилась — а запах гниющей еды, растаявшее мороженое на ковре, недоеденные бутерброды, которые засыхали и скручивались прямо на глазах, тарелки с присохшими к ним спагетти, которые едва ли не вслух умоляли, чтобы их избавили от невыносимых страданий? — катиться ниже было уже некуда. Я собрал грязную посуду и отнес ее на кухню. Потом опустился на карачки и попытался оттереть мороженое с ковра — оно было непоколебимо, оно намертво пристало к ворсу. Потом я сложил все школьные тетради в аккуратные стопки вдоль стены и вытряхнул содержимое чемодана в шкаф, после чего мне пришлось налечь на дверцы, чтобы их запереть, как будто моя одежда — это орды безумцев, рвущихся прочь из сумасшедшего дома. Теперь комната начинала напоминать то помещение, на которое я две недели назад оформил полугодовую аренду. Я набил пластиковый пакет от «Асда», который служил мне мусорным ведром, всякого рода останками и обломками: недоеденный батончик «Марс», раскрошенные «Хула-Хупс», приглашения от «Барклайс» прийти и получить кредитную карточку и многое другое. Я собирался сунуть туда же письмо от телевизионщиков, но потом передумал. Оно было адресовано Жильцу. Я инстинктивно потянулся к своему фломастеру и написал: «Таковой не проживает». Потом засунул письмо в карман пальто, чтобы отослать его обратно, — зовут меня не Жилец, в паспорте стоит совсем другое имя, и я вовсе не собирался отзываться на эту кличку, только чтобы потрафить каким-то ленивым бюрократам. Да, я повел себя как сварливый, угрюмый и жалкий тип, но должен признаться, меня это позабавило.